Страница 4 из 5
– Господи, да что такое сегодня, Саша! – снова возмущается она.
– Zucker! – приходит на выручку бабушка и достает из шкафа сахар.
– Ах, да, – успокаивается мама. – «Zucker» – по-немецки «сахар».
– Ta
– Хорошо, пусть будет «Ta
Хочу спать!
– Ну почему нельзя хотя бы раз без скандала, без часовых уговоров и чтения нотаций лечь спать? – сетует мама, переодевая меня ко сну. – Посмотри на Даниеля, он уже скоро проснётся, а ты ещё даже зубы не почистил. Ты всё приготовил ко сну, или ещё будем бегать по комнатам искать?
– Чебурашку, машинку и бутылку с водой? – помогаю маме я.
– Именно, – кивает она. – Поцеловал маму с папой, Даниелю помахал в темноте на прощанье и пошёл спать. Неужели это так сложно?
– Конечно, если у меня ещё три мультика недосмотрено, наклейки уже неделю не наклеены и рисунок не дорисован! Как я спать пойду?
– Ничего, неделю дожидались и ещё одну ночь потерпят. Рисунок завтра дорисуем. А мультика с тебя и одного хватит. Завтра моя единственная сестра, твоя тётя Наташа, из Швейцарии приезжает. Мне нужно приготовиться, прибраться. Сделай маме, пожалуйста, подарок сегодня и завтра: без лишних разговоров – в кровать.
Я печально смотрю на маму. Ну откуда я знаю, как завтра всё обернётся: сколько мультиков захочется посмотреть, сколько наклеек наклеить, рисунков закончить. Откуда я могу сегодня знать, сколько у меня дел будет завтра?!
И я оказался прав. Тётя подарила мне настоящий детский фотоаппарат, который не то, что на пол, даже под воду ронять можно! «Специально для Саши сделан!» – сказала мама. Конечно, вечером мы долго не ложились. Я Даниеля смешил и фотографировал. Мама была не против, потому что так они могли говорить с тётей без умолку. Даниель потом устал смеяться и уснул – прямо в люльке, в которой сидел, а я взялся за рисунок, который не успел закончить вчера. На улице стемнело, и я в какой-то момент почувствовал, что больше не могу ни фотографировать, ни рисовать. Сгрёб в охапку Чебурашку, машинку, взял бутылочку с водой и пошёл на кухню.
Мама с тётей разговаривают, внимания на меня не обращают.
– Вечером нужно обязательно соблюдать ритуалы, чтобы дети спокойно засыпали, – говорит мама. – Если они увлечённо играют, нужно им дать время закончить, а потом вернуться к ритуалу.
– Ну а потом, если он, например, не прекращает играть? – интересуется тётя.
– Нужно быть настойчивой. Одно исключение сделаешь и пиши пропало… Саша? – мама, наконец, меня замечает. – Чебурашка, машинка, вода. Ты что, спать захотел?
Я покорно киваю. Удивлению мамы нет предела.
– Он ещё никогда такого не говорил! – объясняет мама тёте. – Уложить тебя, Саша?
Я снова устало киваю.
– Сейчас, сынок, мы только с тётей чай допьём, а то он остынет. Ты иди в ванную – зубы чисти.
Иду в ванную, чищу зубы, а мама тем временем тёте фотографии наши показывает.
Являюсь снова на кухню.
– Я ещё не все фотографии твоей тёте показала. Сейчас закончим.
– А завтра никак?
– Чуть-чуть осталось. Может быть тебе мультик поставить?
– Нет! – укоризненно смотрю на маму.
– Может ты заболел? – мама обеспокоенно трогает мне лоб рукой. – От мультиков он ещё никогда не отказывался, – поясняет мама сестре. – Тётя твоя всего на два дня приехала. Нам с ней столько всего ещё надо обсудить, а ты болеть собрался! Давай-ка чаю с мёдом попей. Мы как раз успеем альбом с фотографиями досмотреть.
– Нет! – взмолился я. – Я спать хочу!!!
– Ладно-ладно, – мама, наконец, встаёт и ведёт меня в детскую, бросая на ходу тёте: – Сейчас, я его быстро уложу, и мы ещё с тобой фильм посмотрим, который на «Оскар» номинировали, и пародию на Анжелину Джоли, и программу новую покажу и… и… и…
Маленькая Годзилла
Вы не представляете, как изменилась моя жизнь с тех пор, как Даниель начал ползать. Было хорошо, когда он лежал себе тихо на спинке, болтал ножками, ручками и улыбался беззубым ртом. Но теперь ему этого мало. Он хочет во всём участвовать, а это значит – рушить!
Вот и сегодня сидим мы в комнате с папой. Я мирно играю: строю город из Лего, расставляю по парковке машинки. Маленькие человечки учатся на зелёный свет переходить дорогу. Мама с Даниелем на кухне готовят ужин. Даниель верещит. Что-то ему опять не нравится.
– Даниель со мной уже наготовился, пусть с вами в комнате поиграет. Хорошо? – говорит мама и, не дожидаясь моего ответа, выпускает Даниеля на пол.
– О, нет!!! – кричу я. – Он мне всё вмиг порушит!
Пытаюсь оттащить Даниеля за ноги, но он упёртый малый. Ну вот, уже оторвал блок у эстакады и кинул его под диван, следом полетели человечки и машинки. Я его ругаю, он начинает плакать. Мама кричит из кухни, чтобы я не трогал Даниеля. А что мне делать, если он всё рушит?
– Сейчас мы его отвлечём, – говорит папа. – Включим ему фильм про животных. Про животных ведь можно? – папа кричит маме.
– Про животных можно, – отвечает она из кухни.
– О, какой замечательный фильм про животных сегодня показывают. Даже мне будет интересно посмотреть, – папа садится на кресло и берёт Даниеля. – Вот, сын, смотри – это животное называется Годзилла. Она очень большая и любит всё рушить, как ты.
– Что? – мама прибегает с кухни. – Какая ещё Годзилла! Никаких фильмов ужасов при детях, пожалуйста!
– Да он совсем не страшный, – папа не может оторваться от экрана: четвероногое чудовище как раз в этот момент разбрасывает машины, людей и разламывает на куски здания. – Ну, разве что чуть-чуть.
– Дети потом не уснут! – не унимается мама. – Подумай, что им сниться будет? Какими они вырастут, если они такое смотрят? Что у них будет в голове?
Не понимаю, чего мама так волнуется? Я в таком фильме живу с тех пор, как Даниель ползать начал! Папе всё же приходится выключить телевизор и выпустить Даниеля на пол, потому что на коленях ему, видите ли, скучно!
– О, нет!!! – кричу я. – Держите маленькую Годзиллу! Держите её!
«Громкая» соседка
Недавно у нас появились новые соседи. Молодой человек и его подруга без детей. Днём их дома нет, наверное, работают, а вечером сидят перед огромным телевизором: смотрят фильмы или играют в компьютер. Об этом нам с какой-то странной грустью в глазах каждый раз докладывает папа, когда мы возвращаемся с огромной поклажей из магазина и паркуемся перед их окнами.
– Им не нужно сейчас подниматься на четвертый этаж и ещё тащить на себе орущих детей, – ворчит он.
– Да, и ещё уговаривать их вести себя тихо! – добавляет мама. – Иначе наша соседка опять заругается на нас или, ещё хуже, нажалуется управляющему домом за то, что Саша громко ревёт, если не хочет подниматься ножками по лестнице.
Я должен отметить, что ругается она часто и очень убедительно. Мама даже иногда краснеет, подхватывает меня на руки и тащит нас вместе с Даниелем вниз или наверх.
Сегодня парочка стоит на улице около машины с людьми пожилого возраста, которых соседка называет «мама» и «папа». Я пинаю по двору мячик. Мама с папой старательно преграждают мне дорогу к соседям, чтобы я не попал по одному из них, но мне очень интересно, о чём они говорят. Поэтому я с криками «пас», «мяч», «гол» отправляю мяч прямо к ногам мамы соседки. Та пинает мне обратно, восхищенно хлопает руками и кричит: