Рукописи господина С.

Мужчина учтиво поклонился мне, прошёл внутрь, вытер белые туфли о коврик и, ничего не говоря, поспешил к двери, ведущей к лестнице в подвал. Предположив, что дворецкому было необходимо удостовериться в наличии доставленной провизии, я воспользовался моментом и быстро вернул кухонный нож на его законное место. Уже на кухне мне в голову стукнула мысль, что прибывшему слуге было бы совсем необязательно знать о наличии необходимых продуктов, но стоило мне только сделать шаг в сторону коридора, как тут же из-за угла вывернул дворецкий, лицо которого расплывалось в такой жуткой улыбке, что усики неестественно деформировались, убегая на щёки.

— Что будет угодно, сэр? — спросил он, остановившись в дверях.

— Извините меня… э-э…

— Генри, сэр, — ответил дворецкий, завидев моё замешательство.

— Генри, — вновь начал я, — вы что-то искали в подвале?

— Лишь убедился в наличии продуктов для приёма, сэр, — спокойно ответил он, не убирая улыбки с лица.

— Как скоро прибудут служанки?

— Не могу знать, сэр. В такой дождь ни один кучер не погонит своих лошадей в наши края.

— Пока можешь занять спальню прислуги, Генри, — говорил я, проходя мимо него.

Дворецкий не шевелился, лишь следил взглядом, а затем и всей головой за моими передвижениями, и даже когда я окончательно скрылся за аркой, ведущей к лестнице на второй этаж, мне не удалось расслышать ни малейшего шороха, сообщающего о каком-либо движении этого человека.

В тот вечер я решил не ужинать, о чём сообщил дворецкому, смиренно стоящему около входа в гостиную. Тот молча кивнул, вновь расплываясь в улыбке. А под самую ночь, когда мрак за окном стал настолько плотным, что даже еле различимые контуры окружающих деревьев нельзя было разглядеть, сердце моё заколотилось с такой силой и болью, что я немедленно принялся перерывать свой чемодан в поиске сердечных капель. Спустя несколько минут боль отпустила, уступив место панике. Что-то не давало мне покоя, пугало меня, но я никак не мог понять что именно. Наконец, приняв решение внушить себе чувство полной безопасности, мне пришлось разыграть для себя небольшой показательный спектакль. Спустившись вниз, я прошёл в столовую, а затем и на кухню, где планировал завладеть заветным ножом, который на всякий случай должен был присутствовать в моей комнате в качестве оружия. Но на кухне не было ни одного ножа! На обратном пути мне вновь предстояло вздрогнуть, ведь прямо в дверях столовой стояла тёмная фигура дворецкого, освещаемая лишь тусклым светом печки. В сердцах я отругал его за столь неожиданное появление и, увлекшись процессом, совсем забыл спросить про отсутствие ножей, вспомнив об этом только у себя в спальне.

Эта ночь тянулась крайне долго, даже невыносимо, и лишь под утро мне удалось заснуть. Дверь в комнату я предусмотрительно запер на ключ, но проснувшись, обнаружил её открытой. Семя сомнения поселилось в моей голове. На столике внизу меня уже ждал скромный завтрак, а улыбчивый дворецкий по-прежнему стоял около гостиной, улыбаясь мне во весь рот. Дождь немного поутих, но всё равно никак не прекращался, без устали стуча каплями по стёклам.

Прибытия хозяина я ждал после обеда, однако ни к полднику, ни к ужину, ни к глубокой ночи его не было. Единственным объяснением подобной задержки мог бы послужить непрекращающийся дождь, размывший просёлочную дорогу к поместью. Моё волнение нарастало, а былая паника возвращалась с новой силой. Каждый удар дождя стал эхом отзываться в моей больной голове, а жуткие образы, которые представлялись мне днём раньше, теперь начали деформироваться, принимая ещё более ужасающие формы. Они мерещились повсюду, — от противоположного угла моей комнаты до обратной стороны затемнённых пыльных витражей, за которыми чудовища свисали с крыши на толстых нитях паутины, заглядывая в дом своими светящимися красными глазами.

Ситуация осложнилась, когда перед отходом ко сну я вновь не обнаружил на кухне ни одного ножа, о чём немедля сообщил дворецкому. Его лицо снова приняло эту ужасную гримасу, но в этот раз рот был слегка приоткрыт, обнажая белые зубы. Генри посмотрел на меня исподлобья, слегка наклонив голову вперёд, и тихо прохрипел:

— Вам не нужен нож, сэр.

Всё моё тело будто превратилось в большой кусок льда, внутри всё заклокотало, каждым суставом, каждой клеточкой своего организма я ощущал нестерпимую боль от осознания своей безысходности. Но снаружи я старался максимально сохранить лицо. Генри так же стоял в дверях, ни на секунду не убирая улыбки с лица. Мне ничего не оставалось, кроме как в темпе вернуться в свою спальню, закрыть за собой дверь, хотя и особого толка от этого действия не было; схватить небольшую увесистую статуэтку греческого бога Аполлона с письменного стола и, сжимая её в руке, забраться под одеяло. По моим предположениям, если Генри вдруг захочет на меня напасть, то я, заслышав, как он вскрывает дверь, неслышно пробегу, пока мои шаги будет заглушать шорохи в замке, спрячусь за угол и неожиданно нанесу ему сильный удар статуэткой в затылок.

Время шло. Под одеялом становилось всё жарче, несмотря на холодную ночь. Ни малейшего шороха ниоткуда не доносилось, дворецкого будто бы вовсе не было в доме, но отсутствие тоненького лучика света из коридора, обычно проникающего в спальню сквозь небольшую замочную скважину, говорило о том, что в данный момент времени Генри находится прямо за дверью. Глаза предательски слипались, а головная боль усиливалась, забирая мою бдительность и любое желание пошевелиться, но спать было никак нельзя, иначе можно было бы попросту упустить нужный момент.

Истошный женский визг вырвал меня из дремоты. Я вскочил на пол, чуть не уронив статуэтку, схватил канделябр с тремя свечами, убедившись, что за дверью никого нет, отпёр её и выбежал в коридор, пытаясь вычислить местоположение жертвы. Крик повторился, на этот раз он был намного громче, и явно доносился с первого этажа. Опасаясь засады на лестнице, я неслышно подкрался к арке, спрятался за углом и, вытащив одну горящую свечу из канделябра, бросил её в пролёт, стараясь успеть разглядеть в её тухнущем свете затаившегося под ступеньками злодея, однако путь был чист.

Неслышно спускаясь, я то и дело поглядывал наверх, не отвергая возможность нападения с тыла. Освещение в коридоре было настолько тусклым, что, казалось, две моих свечи в канделябре выделяют куда больше света. На поиски упавшей третьей свечи были брошены несколько секунд, проведённые мною под лестницей в диком страхе, но она так и не была найдена.

Закрыв за собой двери на лестницу, я оказался в коридоре. Теперь передо мной было четыре возможных варианта развития событий: парадная дверь, ведущая в колючий мрак дождливой осенней ночи, но засов на двери был задвинут, что почти сразу отметало данный вариант; лестница в библиотеку, также запертая; тёмный подвал, где и могла находиться тайная визжащая узница, которую снесли туда после её неосторожного крика; и маленькая столовая с выходом в кухню, где тот, кто зовёт себя Генри, мог припрятать все пропавшие ножи, чтобы использовать их в нужный момент, хотя и возможный тайник в подвале я тоже не мог отрицать, неспроста же он сразу же по прибытию отправился туда под предлогом мнимой проверки.

Сперва мною было принято решение пойти в столовую, где мне с лёгкостью бы удалось зажечь канделябры на столе, а также разведать обстановку на кухне, окончательно убедившись, что там никого нет. Но, как я и догадывался в глубине души, ни одного канделябра на столе не наблюдалось. Тогда в ход пошла вторая свеча, которая вполне сносно осветила столовую и часть кухни, поместившись посреди стола. С оставшейся в моём канделябре свечой я отправился на кухню, где провел с полторы минуты в тщетных поисках любого острого предмета, а по возвращению в столовую чуть не расплакался прямо посреди комнаты — свечи на столе не было.

Быстро окинув взглядом помещение, стараясь вглядеться даже в самые тёмные уголки, чтобы убедиться в отсутствии здесь посторонних личностей, я вышел из столовой, закрыв за собой скрипучие двери, таким образом, перекрыв туда свободный доступ дворецкому. Теперь оставался один путь — в подвал. Но дорогу к нему мне перегородил небольшой узорчатый деревянный сундучок, которого здесь точно не было, когда я только проходил через коридор в столовую.