Бандит

Кстати, завидев меня на пороге своего магазинчика, она как бы невзначай положила руки на пояс рядом с рукоятью кинжала. Наверное неосознанно, просто наработанный рефлекс. И еще — от нее просто-таки веяло уверенностью в себе и силой, как от старого, опытного вояки. Из бывших? Служила в армии, или наемница? Чую «родную кровь», эта женщина видала виды, с первого взгляда можно увидеть. Кстати — небольшой шрам на левой скуле возле уха. Да, точно, баба не простая.

Нет, ей больше тридцати — просто хорошо сохранилась. Подошел ближе к прилавку — стали видны и морщинки, расходящиеся от глаз, и вертикальные складки в уголках губ, и самое главное, взгляд — тяжелый, многоопытный, не ожидающий ничего хорошего от такого посетителя, как я. Однако и гнать меня женщина не стала. Чует покупателя, чует выгоду. Ну а мне надо с ней быть поосторожнее. Тело мое не тренированное, в случае чего — не знаю, смогу ли справиться с опытной наемницей. Это не базарных гопников душить, опытный боец стоит десятка таких уличных придурков. Впрочем, возможно я еще рановато кипешуюсь, посмотрим, как сложится разговор.

— Слушаю! — начала разговор женщина своим хрипловатым, резким голосом — Что хочешь?

На язык напрашивались всякие хохмы вроде: «Дворец, толпу девушек в гарем, и пять белых слонов!», но, слава богу, сдержался. Что-то меня разморило после усиленного питания, на юмор потянуло. Я так-то всегда любил похохмить, иногда за свою любовь к хохмам получал некоторые проблемы. Потому, кстати, старался не пить спиртного — оно развязывает язык и снимает запреты. При моей любви к шуткам, и при достаточно серьезных умениях — любая драка могла закончиться неприятностями. Что и было — дважды. Даже вспоминать не хочу. Пошутил по поводу желтой рубашки и красного галстука у одного бизнесмена в ресторане — вспомнил, что до революции красный галстук был чем-то вроде опознавательного знака гомосексуалистов. А еще — красный платок. Они так опознавали своих. Я возьми и ляпни это одному из своих приятелей за столом, мол, времена возвращаются. И этот, в желтой рубашке, услышал. Оказалось — какой-то там мелкий чиновник с крупного департамента, и все такое. Он меня вызвал во двор, да не один… ну что сказать…стоило это мне полтора миллиона. Пятьсот тысяч ментам, чтобы дело закрыли, лимон этому, в красном галстуке — за сломанную челюсть. Друзьям его повезло больше. Или мне повезло? Если бы и им что-нибудь поломал, денег пришлось бы отдавать больше.

Второй раз…в общем — после этого я уволился из армии и ушел в ЧВК. После ранения долечивался в госпитале, и туда пришел следователь военной прокуратуры, расследовать наши преступления на Северном Кавказе. Какие преступления — я так и не понял. Что-то там где-то пропало, какие-то материальные ценности — типа бензин, тушенка. А еще — мы похитили с трупов убитых боевиков крупные суммы долларов и все такое прочее. Вел он себя паскудно, наезжал, видимо в расчете, что я сейчас прямо так потеку и сознаюсь, что взял тридцать штук с бородатого беса (А я взял, только откуда этот гад узнал? Кто сдал?), но ничего у него не вышло. А потом я встретил его в ресторане, уже после выхода из госпиталя. И сравнил этого недомерка с макакой — прилюдно, выбирая самые обидные выражения. В общем — слово за слово, и…пришлось потом уволиться. А следователю десятку баксов отстегнуть. За сломанный нос.

Все, с тех самых пор не пил — даже если соратники на этот счет хохмили. Отшучивался в душе тяжелых солдафонов — мол, триппер у меня, а при такой смешной болезни пить ничего крепче колы не рекомендуется. Кстати — тогда у меня и появился позывной «Синий» — он не только от фамилии, но еще и от полной противоположности чертам характера и облика. Ну это как бывает — позывной «Малыш», например, дают мужичине двух метров роста и ста сорока килограммов веса. Или погоняло «Тощий» дают человеку поперек себя шире. Ну юмор такой у людей просыпается! До ЧВК мой позывной был «Музыкант». Как и погоняло в уличной компании.

Да ну мне в общем-то наплевать, как меня называют. Главное — чтобы уважали, или хотя бы боялись. Иначе жизни никакой не будет. В армии, как и на зоне — если не поставишь себя, потом жизнь покажется адом.

— Хочу прилично и недорого одеться — четко отрапортовал я — лучше всего в бывшую в употреблении одежду. Чтобы люди от меня не шарахались.

— А чего лысый? — без всякого смущения спросила женщина.

— Вши — пожал я плечами — Пришлось сбрить волосы. Это имеет какое-то значение?

— Да в общем-то, нет — пожала плечами женщина — Если только не натрясешь мне здесь этой пакости. Деньги есть?

— Есть — я достал из кармана статер — Этого хватит, чтобы прилично одеться?

И тут же ко мне пришло понимание — еще как хватит! Штаны, бывшие в употреблении — пять-десять файтов. Рубаха — то же самое. Плюс еще останется на носки, шейный платок, и на головной платок. Я видел, здесь носили что-то вроде бандан, особенно моряки, так что ни у кого не вызовет интереса бандана на голове какого-то парня.

— Маловато! — с сожалением вздохнула женщина — Еще статер, и мы что-нибудь тебе подберем. И вообще — может он у тебя фальшивый? Ты где его взял?

Я положил статер на прилавок, усмехнулся:

— Тебе какая разница, где я его взял? Смотри — фальшивый, или нет. Можешь укусить, и даже на него помочиться, если тебя это успокоит!

Глаза женщины чуть сузились, но она ничего не сказала. А я выругал себя за длинный язык — ну вот нафига я это ляпнул? А зачем она меня злит? Где я взял, да не фальшивый ли! Как бы не пришлось с ней бодаться!

Женщина осмотрела монету, потом посмотрела на меня долгим, тяжелым взглядом. Вот рупь за сто — решала, кидануть меня, или нет. И чем может обернуться кидок. Монета вполне увесистая, хорошая, а я всего лишь какой-то там ворк. Одетый в черт знает какую одежду, тощий и совершенно безобидный. По крайней мере с первого взгляда.