Бандит

Плохо. Это очень плохо. Мне бы хотелось знать о мире как можно больше. Например — что здесь стоят деньги. Вот, к примеру — сколько мелких серебряных монет содержится в большой серебрухе… Оп! Ага! Золотая монета — вонд! Она старая, полновесная, больше нынешнего золотого вона раза в два. В старом вонде содержатся двадцать крупных серебряных монет, называемых статерами. В каждом статере — тридцать мелких серебрушек с ноготь мизинца размером, они называются файтами. Или двадцать крупных медных монет, размером со статер, эти называются вирхемами. Вирхемы встречаются не очень часто, они как и вонд — старые монеты. Как всегда — инфляция, монеты худеют, цены растут. В каждом файте — десять мелких медяков, за которые я сейчас и ужинаю. Эти называются полками. Десять полков — один файт. Есть еще иностранные монеты, но в них мой ушедший в небытие Келлан похоже что не разбирался. Помнится только, что иностранными монетами занимаются менялы на базарах и всяческих таких людных местах. Идешь к меняле, он тебе разменивает монеты — за вычетом процентов, конечно. До десяти процентов за один размен. Если не надул с курсом, конечно. Но тут уже ничего не поделаешь.

Ага! Теперь понятно — если я хочу поменять свой золотой на мелкие монеты — надо идти к меняле. Вот только к какому? Чтобы не надул с разменом, и чтобы вообще не киданул с деньгами. Возьмет монету, и…иди отсюда! Чего ты стоишь? Я же тебя не бью! Какая монета? Не знаю никакой монеты! Страаажааа! Этот оборванец на меня наезжает! Помогите, уважаемые господа! В темницу негодяя!

А что — вполне реальный сценарий. На кой черт что-то отдавать оборванцу, когда можно забрать все? Что может сделать эта шантрапа? Кто за ним вообще стоит? Денег захотел, глупый мальчишка!

Нет, все-таки плохо, когда память вылезает так трудно, и только тогда, когда я усиленно о чем-то думаю. А заранее предупредить — влом? А если бы не подумал?

За моим столом уже сидели. Трое мужчин, скорее всего купцы. Разговаривали о ценах на какие-то ткани, спорили о том, будет ли поднята таможенная пошлина, или же какой-то там клан не сумеет протолкнуть свой проект указа через императорскую канцелярию. Из бурных споров я понял, что некий клан монополизировал производство то ли ситца, то ли наоборот шелка (я не разбираюсь в названиях тканей), и чтобы ткань из соседских стран не смогла конкурировать с местной — лоббирует свои интересы на самом высшем уровне. Вводятся запретительные пошлины, и значит…развивается контрабанда. Нормальное явление, чего уж там…

В очередной раз окинув взглядом таверну, я нашел знакомую воркскую подавальщицу, и внимательно в нее уставившись взглядом добился того, что она на меня посмотрела. Известное дело — если ты долго смотришь на человека, он чувствует твой взгляд. Иногда это мешает — например, если ты хочешь незаметно подойти к человеку и воткнуть ему нож в спину. Будешь фиксировать эту самую спину взглядом — субъект может оглянуться в самый что ни на есть неудобный момент. И прострелит тебе башку. Некоторые люди чувствуют взгляд очень хорошо (такие как я), а есть «толстокожие», на них хоть обсмотрись. Подавальщица была из первых. Посмотрела, и я тут же подал ей знак, мол, подойди! И она подошла.

— Хочешь что-то еще заказать?

— Не сейчас — я улыбнулся ей, постаравшись, чтобы улыбка была как можно сердечнее — Можно здесь снять комнату? Переночевать?

— Можно — пожала она плечами — Но будет стоить файт за ночь. И кроме кровати и матраса в комнате ничего не будет. Хочешь поудобнее — встанет еще дороже.

— А помыться? Есть тут где?

— Мойня — снова пожала она плечами — Горячая вода, кусок мыла. Стоит три полка.

— Хорошо — решился я — Комнату за файт, и мойню. Кому платить?

— Можешь — мне — вздохнула она — Пойдем, провожу тебя в мойню. А в комнату — потом ко мне подойдешь.

Душ, как душ. Вода течет из медной трубки над головой. Горячая, да — за день так нагрелась…емкость с водой на крыше. Кусок полотна — вместо полотенца. Кусочек мыла — черного, резко пахнущего деревом. Дегтярное? Так оно мне сейчас в самый раз…заразу-то выводить. Насекомых, если они остались. Хотя и не должно уже быть…

Одежду тоже прополоскал — морскую соль удалял. Выжал как следует, и надел мокрую. Жара, скоро и так высохнет.

Комната? Это не комната, а какой-то пенал. Кровать, грубо сколоченная из толстых досок, на ней матрас, усыпанный подозрительными пятнами. Внимательно осмотрел лежбище — слава богу, клопов вроде нет. Комната явно используется в основном как место отправления естественных сексуальных надобностей. Снял девицу, поднялся с ней наверх, вот тебе и сексодром. И таких сексодромов, пока шел, насчитал по коридору не менее тридцати штук. Кстати — слышимость тут как в хрущобной пятиэтажке, где я провел свое детство и юность. Сосед все время докапывался, что я своим бренчанием на гитаре мешаю ему отдыхать после трудовой смены. Слышимость — если прислушаться, можно разобрать, о чем говорят соседи за стеной. Тут же все еще печальнее — все стоны, все пыхтения и рычания, все слышится так, как если бы процесс происходил в полуметре от меня.

Впрочем, я всегда умел спать в любых условиях — пусть орут рядом, пусть музыка играет, если это безопасно, если это не несет угрозы моему существованию, так наплевать мне на посторонние звуки! А вот команда «в ружье» меня поднимет даже из гроба.

Тут же главное чтобы задвижка на двери была исправна, чтобы я имел запас времени, если какой-то придурок начнет эту самую дверь ломать. Любую дверь можно сломать, а эту, сколоченную из тонких досочек — даже я, доходяга, вышибу с пятого удара. Но задвижка все-таки имеется, так что можно будет успеть достать тот самый ножик, которым я расправился со своими обидчиками.