Страница 20 из 101
-Ну хорошо, дружок… - крепко сжал кулаки Френтос, зажигая глаза настоящим гневом, особенно ярко сверкнувшим в свете с грохотом ударившей в центр арены позади него молнии. – Пусть будет по-твоему…я с радостью выбью эти мысли из твоей головы вместе с зубами!
Молниеносным движением руки он перехватил внезапно оказавшееся у самого его лица взорвавшееся яркой вспышкой молнии, от того постоянно краснея, толстое острие копья Серпиона. После долгих тренировок с Сокконом, по его мнению, эталоном скорости, его уже нельзя было застать врасплох быстрыми выпадами, и он легко мог их блокировать. Даже теперь, на особенно долгое мгновение скрестив злые взгляды со своим противником, он без дрожи одной рукой держал заряженный молниями металл перед своим лицом, уже без капли волнения, с полной уверенностью в своих силах. Пусть созданные окто Серпиона молнии и не пробивали внутреннюю силу Френтоса, раскаленное острие его копья жгло руку, и ему пришлось резко перехватить его подальше второй рукой в то же мгновение, с огромной силой махнув его, вместе с его владельцем, себе за спину. Отброшенный таким образом, некогда один из величайших воинов человечества, Серпион не растерялся, и уже в полете с силой метнул то же копье в грудь уже развернувшегося к нему всем телом Френтоса, от чего тот предпочел уклониться легким движением в сторону. С взрывом искр и паром воткнувшись в уже мокрый от дождя песок, копье вдруг ярко вспыхнуло ослепительным белым светом, обратив на то внимание Френтоса, и так же привлекая его внимание к новой атаке Бога Природы. Из той вспышки к своему копью переместился сам Серпион, затем выскочив из нее с резким колющим ударом копья в самый живот противника, тем не менее также мгновенно перехваченный мощной левой рукой.
Усиливая свои физические способности гравитационным окто, Френтос имел огромное превосходство на Серпионом как в скорости, так и в грубой силе. Меняя давление и силу притяжения, он мешал противнику легко перемещаться по арене, и буквально притягивал его атаки к своим рукам, покрытым наибольшим слоем внутренней силы. Рванув всего Серпиона за острие копье к себе, он с огромной силой нанес ему встречный удар ногой, от которого Бог едва успел частично закрыться длинным металлическим древком копья. Удар этот был настолько тяжел, что Серпион от него буквально отправился в полет, но уже неконтролируемый, а при виде поднимаемого ударной волной в воздух песка, по всей арене с трибун вокруг радостно и с удовольствием закричала толпа.
-И это все? – крикнул вдогонку уже всем телом скользящему по мокрому от песку Серпиону Френтос.
Бог быстро и во вращении оттолкнулся одной ногой от пола, сам так отскочив назад, почти к самому краю арену, к воротам, откуда ранее он сам туда вышел. Мягкий золотой доспех на животе немного погнулся, но, будучи укрепленным примесью вольфрама и сколы, поглотил немалую долю силы окто противника, и потому совсем не пропустил его атаку по своему владельцу. Гул в небе уже превращался в грохочащий вой, и ярость небес начинала все больше давить на землю, раскачивая и расшатывая его одним только звуком, уже ветром срывая с земли целые горсти мокрого песка. Сама природа кипела от злобы, и от нее же адским пламенем горели глаза ее Бога.
-Остановись! – разрывая воздух криком даже на фоне криков уже не видимой за дождем толпы и грохотом молний по арене, так же искрясь злобой взывал к голосу рассудка Серпиона Френтос.
-Нет!
Страшный свист вдруг поднялся перед самым Серпионом, и вместе с ним на высоту почти в десяток метров в сторону Френтоса поднялся огромный песчаный смерч. Не прекращая вращения, вихрем поднимая в воздух все больше песка, он рванул прямо на врага, и тот даже не попытался от него уйти, так специально остановившись, продолжая стоять на месте, лишь серьезно и уверенно смотря вперед. Защищаясь своим окто, увеличив в сотни раз ядерную силу и силу притяжения между всеми атомами своего тела и одежды, тем самым он оставался почти неуязвим к повреждениям извне, и легко сопротивлялся силе ветра смерча Серпиона. Смерч, в свою очередь, окружил Френтоса, и тот одним движением руки разогнал его ветер в разные стороны, прекратив вращение, и тем самым разорвал сам смерч. Вместе с мокрым песком тот вращал по ветру и капли дождя, полностью вымочившего Френтоса до нитки. Все время дующий сверху штормовой ветер, дождь, крики толпы, и особенно гром, полностью поглотили уши Френтоса, а его глаза вокруг на мгновение после рассеивания смерча, застилал кружащийся вокруг песок. Он даже не заметил, что оказался в ловушке, и не успел вовремя отреагировать, чтобы защититься от новой атаки Серпиона своим окто. Всего мгновение, и в центр песчаной бури по центру арены, в которой буквально только что пропал Френтос, с самых небес ударила страшная огромная молния. Зрители тоже мгновенно замолчали, а песок после удара молнии, теперь будто падая в густой как молоко туман, начал быстро оседать. Руки Серпиона только крепче сжали металлическое древко копья, когда ликование толпы вернулось, и вместе с ним, как и сам Серпион, совсем затихли так и громыхавшие в небе молнии. Песчаная завеса в одно движение руки Френтоса осела, и вместе с тем тот шагнул вперед, сияя Синим Пламенем из глаз, с паром от дождя открывая глазам публики свой обгоревший от удара молнии по мокрой одежде почти полностью разорванный и обугленный бахалиб. На его теле под одеждой не было ни единой царапины. Он выглядел куда страшнее, чем прежде, и одной своей невероятной силой окто и решимости, впервые за многие годы, нагонял ужас в уже ослабшее с годами сердце Серпиона. Сердце Бога, который никогда не боялся, и никогда не отступал даже при виде самых страшных врагов. Такое было лишь раз. И тот страх тоже вызвал имтерд, некогда носившей фамилию Кацер.
-Все? – с не теряющим серьезности лицом, но точно безумными и бешеными широко открытыми глазами, спросил Френтос.
Серпион вскинул копье и чуть присел. Его руки чуть дрожали, но уже вряд ли от нагоняемого им же на город холода. В его глазах уже мелькало отчаяние, но даже так – свет его надежды светил куда ярче, чем единственно различимые впереди на фоне тьмы горящие Синим Пламенем глаза его противника. Он не мог проиграть эту битву. Он просто не имел права проиграть.
-Во имя природы. – прикусывая язык, про себя шептал он. – Никакой пощады!
Рывок, вспышка, и треском по арене, на потеху так и не замолкающей публике, удар за ударом сходились в ожесточенном бою горящие уверенностью лишь в собственной правоте оружия Френтоса и Серпиона. Внутренняя сила разливалась по арене, разбрасывая под собой песок, прожигая его, промокший будто от слез безысходности Бога Природы, злобными молниями, на фоне его золотых доспехов с каждой секундой кажущимися все краснее и горячее. Лиловые молнии со звоном били по мокрому, но не пропускающему воли врага, Френтосу, с полной уверенностью и серьезность теперь не только парируя атаки разрубающего на лету капли дождя золотистого копья, но и перехватывая их, ударяя Серпиона в ответ, тем не менее встречая наконец серьезное сопротивление его не зря столь тяжелого доспеха и не менее крепкой внутренней силы. Окто Френтоса было его единственным оружием, но он ни на секунду не отвлекался, не уходил в защиту, и не пытался экономить силы. Он был в бешенстве, и дрался голыми руками, как дикий зверь, одной только яростной гримасой разрывая в клочья решимость противника, которой и без того было уже не так много, и гасла она с каждым новым заблокированным врагом ударом. Никогда прежде ему не приходилось сражаться с кем-то настолько сильным, и то же подтверждал в своей голове Серпион, понимая, что этот бой лишь истощит их обоих, но не приведет ни к чьей смерти. Френтос этого не понимал, и не собирался об этом думать. Он всего лишь хотел избить Серпиона, и так, чтобы вся дурь из его головы наконец испарилась, как испарялся вокруг него создаваемый им же дождь, даже если для этого придется сначала переломать ему все кости.