Горец-варвар

– Неравнодушна? Не то слово! Я же люблю тебя, дурачок!

В тот момент, когда эти слова сорвались с ее губ, Сесилии захотелось поскорее убежать и спрятаться куда-нибудь, где бы ее никто не нашел. Но когда Артан поцеловал ее со всей страстью, на которую был способен, у нее сразу отлегло от сердца. Все ее сомнения разом улетучились. Мужчина не смог бы так целовать женщину, если бы она сказала ему не то, что он хотел от нее услышать. И, услышав это, он явно обрадовался. Сесилия давно не чувствовала в себе такой уверенности, хотя и понимала: если Артан и принял ее любовь, это вовсе не означало, что он ее любит.

– Скажи еще раз, – горячо прошептал он ей на ухо.

– Я тебя люблю, – пролепетала она и ахнула, когда муж подхватил ее на руки и понес к кровати.

Вскоре они уже лежали в постели обнаженные в объятиях друг друга. Сесилия силилась напустить на себя достойную настоящей леди степенность, которую только недавно обрела, но странным образом не могла ее у себя обнаружить. Ее чувства были так обострены, а их соитие было таким неистовым, что у нее не хватило времени собраться. Всего лишь несколько поцелуев – и она уже готова была потерять голову. Они словно состязались – кто скорее доведет другого до сумасшествия своими ласками и поцелуями.

Все еще трепеща от страсти и тяжело дыша, Сесилия внимательно разглядывала мужчину, лежавшего в ее объятиях. Хотя безумство и страсть в постели ей нравились гораздо больше, чем холодная сдержанность, которую она старалась у себя выработать, трудно было назвать эту необузданную страсть достойной настоящей леди. И от этого Сесилии было немного не по себе. Наверняка скоро окажется, что и в этой сфере семейной жизни, как и во всем остальном, она снова доказала свою несостоятельность.

– Прости, пожалуйста, – прошептала она и тяжело вздохнула. – Я вела себя не очень-то достойно.

– Простить тебя? Дорогая, за что? За то, что я удовлетворен настолько, что еще час не смогу подняться с постели? – Артан хотел ее поцеловать, но отшатнулся, увидев, с какой тревогой Сесилия смотрит на него. – Милая, тебе не понравилось? – Он знал: это не так, но видел, что жену что-то беспокоит, и намеревался выяснить, что именно. Он просто не мог допустить, чтобы Сесилия снова превратилась в ту холодную и скованную женщину, какой она была на супружеском ложе последние несколько дней.

– Я плохо тебя ласкаю? Не доставляю тебе того наслаждения, которое тебе хотелось бы получить? Целую тебя не там, где надо?

– Нет-нет, не в этом дело. Ты тут ни при чем. Напротив, ты просто замечательный, и ты даришь мне такое наслаждение, которое не опишешь словами. Просто мне кажется, что я теряю способность вести себя как леди, когда ты меня целуешь.

– Вести себя как леди? О чем ты? В последние несколько дней я спал не с леди, а с бесчувственным бревном!

– Но, Артан…

Он взял ее лицо в ладони и посмотрел ей прямо в глаза:

– Дорогая, если тебе сказали, что настоящая леди должна лгать в постели, то поверь, это не так. Может быть, тебе сказали это намеренно, желая принести тебе несчастье. Ведь если женщина холодна со своим мужем в постели, она тем самым делает все, чтобы подтолкнуть его в объятия другой женщины – более пылкой и страстной.

Сесилия захлопала ресницами и залилась краской. Только сейчас до нее дошло: гнев, который она чувствовала в Артане в последнее время, был вызван тем, что он думал, будто она охладела к нему.

– Но ведь говорят, что мужчина не уважает женщину, которая… гм… слишком откровенна в постели…

– Если милая женушка оставляет царапины на спине своего любимого мужа или чересчур громко кричит от удовольствия, он не только не перестает ее уважать, но, напротив, дорожит ею еще больше и испытывает к ней неудержимое влечение. По крайней мере, я именно такой. Это так приятно, когда чувствуешь, что тело женщины чутко отзывается на твои поцелуи и ласки, когда чувствуешь, что она желает тебя так же сильно, как ты ее.

– То есть ты хочешь сказать, что мне надо перестать делать над собой усилие и быть ледышкой в постели?

Артан рассмеялся и, подняв голову, внимательно посмотрел на жену. Затем поцеловал ее в лоб и привлек к себе. Крепко прижимая Сесилию к своей груди, он сказал:

– Я не хочу спать с ледышкой. Я боюсь отморозить себе некоторые части тела, пытаясь растопить лед.

– Тогда решено. Больше эта ледышка не вернется к нам в спальню. Я не могу допустить, чтобы у тебя пострадала хоть одна часть тела.

Артан улыбнулся, затем снова стал серьезным.

– Ты должна быть самой собой, Сайл, вот и все. Я хочу, чтобы ты оставалась такой же, какой ты была, когда я на тебе женился, – чтобы сыпала ругательствами, пинала меня, бросалась камнями и кувшинами. И для меня не имеет никакого значения, умеешь ли ты шить подушечки и рубашки. Мне все равно, такие вещи мне абсолютно безразличны. Мне нужно не это. Мне нужна женщина, которая без единой жалобы преодолела вместе со мной путь из Данбарна в Гласкриг. Та, которая кричит, что я болван, если я этого действительно заслужил. И которая швыряет в меня всем, что попадется под руку, когда я свалял дурака и задел ее чувства.

– Зря я так поступала, Артан. Я же могла по-настоящему тебя ранить.

– Но я это заслужил, потому что тоже больно ранил тебя. Обидел мою милую Сайл. – Он прикоснулся губами к ее лбу и тихо добавил: – Я не могу обещать тебе, что этого никогда больше не повторится. Потому что мужчины – неотесанные болваны, которые не думают, прежде чем что-то сказать или сделать. Но я буду стараться не обижать тебя, потому что не могу видеть, как ты страдаешь. Лучше я отдам свою руку на отсечение. Главное – помни всегда, что ты моя жена, моя подруга жизни. Ты моя радость. Ты моя любовь. – Артан почувствовал, как Сесилия напряглась в его объятиях, и стал гадать, где он снова дал маху и что опять сказал не так.

– Твоя радость? Твоя любовь? Так, значит, ты любишь меня, Артан? – спросила Сесилия с дрожью в голосе.

– Конечно, люблю. – Артан вздохнул и, почувствовав, что слезы жены увлажняют ему грудь, еще крепче прижал ее к себе. – Отчего ты плачешь?

– От счастья. Только от счастья, дорогой. Мне не верилось, что ты когда-нибудь полюбишь меня. Несмотря на то, что сама я давно люблю тебя без памяти.

– Я затрудняюсь сказать с точностью, когда именно я понял, что полюбил тебя. Но если учитывать, что с самого начала, как только тебя встретил, я начал вести себя как сумасшедший, то, наверное, я потерял от тебя голову при первой же встрече. А стоило мне поцеловать тебя, и я сразу же понял, что ты – та самая женщина, которая мне нужна, что ты – моя половинка. И больше я не мог думать ни о чем другом – только об этом. – Сесилия рассмеялась, а Артан улыбнулся и, взяв ее за подбородок, заглянул ей в глаза. – Я люблю тебя, милая Сайл! Люблю тебя такой, какая ты есть. Нет нужды стараться стать другой, чтобы заслужить мое одобрение, уважение или любовь. Ты и так всем этим владеешь. Ты владеешь моим сердцем. Навеки. Никогда не забывай об этом.

Сесилия коснулась губами губ мужа и провела ладонью по его щеке. Ей по-прежнему не верилось, что этот мужчина ее любит, любит вопреки всему, любит, несмотря на то что она так несовершенна. Из-за этого сердце Сесилии еще сильнее переполнилось любовью.

– Значит, мне надо быть такой, какая я есть?

– Да, я люблю тебя такой, какая ты есть. Еще в Данбарне я понял, что ты обладаешь большой силой духа. И чем дальше мы с тобой удалялись от Данбарна, тем сильнее в тебе проявлялся твой несгибаемый характер. И тем яснее я понимал, что именно такая женщина мне нужна. Не нужны мне ни изысканные манеры, ни модные подушечки, ни роскошные гобелены. Мне нужна только ты. Ты одна! – Когда потрясенная его словами и растроганная до слез Сесилия обняла мужа и крепко к нему прижалась, Артан улыбнулся блаженной улыбкой. – Я так боялся, что потерял тебя, малышка.

Услышав в голосе Артана затаенную грусть, Сесилия его поцеловала.

– Ты никогда меня не потеряешь. И я уже не хочу становиться другой. Не хочу становиться настоящей леди.