Горец-варвар

Но тут Артан вспомнил, где она живет, и, нахмурившись, пробормотал:

– Эта женщина чужая, ведь она из долины.

– Но она из Макрейсов, – решительно заявил Ангус.

Старик снова напустил на себя высокомерный вид. Но Артан не обратил на это внимания, потому что Ангус был прав, полагая, что может добиться от него того, чего захочет. В общем, Артан и сам хотел того же, хотя все зависело от того, что собой представляла эта самая Сесилия.

– Сесилия… – пробормотал он в задумчивости. – Похоже на имя саксов. – Он с трудом удержался от улыбки, когда Ангус метнул в него пронзительный взгляд, а бледные щеки старика вспыхнули от ярости.

– Вовсе это не английское имя, а имя великомученицы! И тебе прекрасно это известно, проклятый язычник. Моя сестра была набожной девушкой. Она не меняла имя, данное ребенку при крещении, хотя так и поступали многие. Она сохранила имя ее святой покровительницы. А я зову девушку Сайл – это по-гэльски.

– Потому что тебе кажется, что «Сесилия» звучит по-английски? – спросил Артан с усмешкой и тут же задал очередной вопрос: – Когда ты видел ее в последний раз?

– Отец Сесилии привозил дочь сюда вместе с ее крошкой-братиком как раз перед своей смертью.

– Как они умерли?

– Отца и младшего брата Сесилии убили, когда они возвращались домой, погостив у меня. Убили какие-то разбойники. Все произошло на глазах у бедной девчушки. Ее служанка, Старая Мэг, чудом спасла малышку. Остались в живых также несколько человек из их сопровождения. Они и доставили Сесилию и Старую Мэг обратно домой. Как только я услышал о несчастье, я тут же послал за девочкой, но она уже попала в руки своих кузенов, и они ее не отпустили.

– Ее отец был богат?

– Да, но теперь всем этим имуществом распоряжаются ее кузены. Они говорят, что делают это в интересах девушки. А меня не покидают сомнения… Мне кажется, что к тому нападению и злодейскому убийству, возможно, приложили руку эти самые родственники…

– Однако от девушки они до сих пор не избавились.

– Она с тех пор ни разу не уезжала из своего дома. Ее кузены продолжают всем распоряжаться даже после того, как девочка выросла, понимаешь?

– Понимаю. Но возможно, они намеренно затаились. Для того, чтобы пресечь слухи о том, что они причастны к убийству ее отца и брата.

Ангус кивнул:

– Мне тоже так кажется. Так ты поедешь в Керкфолс? Привезешь сюда мою племянницу?

– Хорошо, я привезу ее. Но я не могу обещать тебе на ней жениться.

– Даже для того, чтобы стать моим наследником?

– Даже ради этого. Пойми, ради одной только выгоды я не свяжу свою судьбу с женщиной. Должно быть что-то еще. Какие-то чувства.

– Она – красивая крошка. С темно-рыжими волосами и большими зелеными глазами.

Хотя это звучало весьма заманчиво, Артан решительно покачал головой:

– Я ничего не могу обещать заранее. К тому же ты ее давно не видел, поэтому не можешь знать наверняка, какой она стала, когда выросла. Знаю я этих смазливых крошек. Может, она – румяное яблочко, червивое изнутри? И вот тогда, когда ослепляющий дурман страсти развеивается, мужчина обнаруживает, что связан узами брака с красавицей, которая холодна как лед. Или оказывается, что у нее низкая и подлая душа… и множество отвратительных пороков, которые делают жизнь с ней настоящим адом. Нет, я не могу обещать тебе, что женюсь на твоей племяннице. Однако даю слово, что подумаю над этим. Путь из Керкфолса неблизкий, и по дороге у меня будет время, чтобы получше узнать ее.

– Что ж, разумное решение. Но помяни мое слово, ты непременно захочешь на ней жениться. Она очень милая, любезная и послушная девушка. Настоящая леди, прямо-таки созданная стать утешением мужчины.

Артан молча пожал плечами и вышел из комнаты; он решил, что надо быстрее подготовиться к путешествию.

Глава 2

– Мерзкий кусок дерьма! Противная скользкая жаба!.. – Когда запас оскорблений иссяк, Сесилия умолкла и попыталась вспомнить еще какие-нибудь ругательства, чтобы описать человека, за которого ее выдавали замуж. Но ничего подходящего в голову больше не приходило, и она, нахмурившись, принялась мерить шагами свою спальню.

– Миледи!..

В комнату нерешительно заглянула молоденькая служанка, и девушка заставила себя улыбнуться. Джоанна осмелилась войти, однако слишком уж робела, и Сесилия поняла, что ее попытка мило улыбнуться не увенчалась успехом. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – ей сейчас было не до любезностей.

– Я пришла, чтобы помочь вам одеться к началу празднования, – сказала Джоанна, потупившись.

Тяжело вздохнув, девушка сняла с себя платье, и служанка принялась наряжать ее. Сесилия знала, что нужно успокоиться перед тем, как она снова предстанет перед друзьями и родственниками, а также перед тем, кого избрали ей в мужья. Кузены считали, что желают ей добра, устраивая для нее столь выгодную партию. И по меркам большинства людей, они поступали правильно. Сэр Фергус Огилви и впрямь был влиятельным человеком, к тому же не таким уж старым. А за преданную службу король пожаловал ему звание рыцаря. Сесилия же, девушка двадцати двух лет, с непокорной копной рыжих волос и веснушками, была бедной сироткой, дочерью местного грамотея-ученого и женщины из горной Шотландии. И на заботу своих добродетельных кузенов она отвечала черной неблагодарностью и непослушанием. Поэтому они были с ней так холодны и не баловали ее лаской. Сесилия из кожи вон лезла, пытаясь заслужить их любовь, но не слишком в том преуспела, и замужество было ее последней возможностью удостоиться их одобрения. Она решила, что все-таки выйдет замуж за сэра Фергуса, хотя и испытывала отвращение к этому мужчине. Да, она стиснет зубы и примет его в качестве своего законного мужа.

– Бородавка на заднице дьявола, – бормотала Сесилия себе под нос.

– Что, миледи? – тоненьким голоском пропищала Джоанна.

Когда служанка в изумлении уставилась на нее, Сесилия сообразила, что произнесла последнюю мысль вслух. Девушка снова тяжело вздохнула; очевидно, она бессознательно продолжала придумывать все новые и новые оскорбления для сэра Фергуса Огилви. Ох, только бы эти ее слова не дошли до ушей кузенов – ведь тогда надежды заслужить их одобрение и похвалу окончательно рухнули бы.

– Прошу прощения, Джоанна, – проговорила Сесилия и постаралась сделать вид, что раскаивается и даже немного смущена той фразой, которая случайно сорвалась у нее с языка. – Когда ты вошла в комнату, я как раз упражнялась в произнесении ругательств, и это оскорбление внезапно пришло мне на ум.

– Вы упражнялись в произнесении ругательств? Для чего они могли бы вам понадобиться, миледи?

– Ну… как для чего? Если на меня вдруг нападут, я смогу бросить их в лицо своему врагу. Я же не могу пустить в ход шпагу или кинжал и едва ли смогу успешно защитить себя в драке. Поэтому я подумала, что могла бы, если понадобится, поразить противника острым словцом.

«Просто замечательно! – подумала Сесилия, когда служанка принялась укладывать ее волосы. – Ведь Джоанна, наверное, решила, что я тронулась умом. Да-да, наверняка она теперь так и считает». И разве это не признак глупости – столько лет пытаться заслужить чье-то расположение и привязанность? Увы, она ничего не могла с собой поделать. Вероятно, это было сильнее ее. Каждая новая неудача в попытках добиться уважения, одобрения и ласки своих опекунов не ожесточала Сесилию, а заставляла ее утраивать усилия. Она чувствовала себя в долгу перед ними, но все ее старания отплатить им добром за добро кончались плачевно. Но на сей раз у нее все должно получиться.

– Довольно, Джоанна, дальше я сама.

Когда в ее спальню шаркающей походкой вошла Старая Мэг, у Сесилии потеплело на душе. Хотя Мэгги была остра на язык, девушка никогда не сомневалась, что та искренне любит ее. Опекуны ее терпеть не могли и постоянно отчитывали, поэтому Сесилия всегда радовалась встречам со Старой Мэг. Стремительно вскочив с табурета, она крепко обняла высокую пышногрудую старуху.