Страница 2 из 9
– Ну пойдем значит, ты на нас не серчай, мы молохольные в последнее время стали, – пробубнил он. Понимаешь, ерунда получается, вот вещь мешок армейский, одежда Ильи, часы. А самого нет, как сквозь землю провалился. Думал гражданку надел и по девкам пошел, да не тут-то было, вещи все на месте.
Я провел взглядом по комнате, ни чего особенного, видна женская рука, ни пылинки, все прибрано. Парадный армейский китель и другая одежда на спинке стула. Постель еще не расправлена или уже застелили? Фотографии в рамках на стене. На тумбочке у окна, помимо старенького CD проигрывателя, разложены необычные предметы, которые возможно можно увидеть на выставке сюрреалистов, а не в деревенском доме. Мимо таких светящихся, да еще подрагивающих в воздухе, вещей просто не пройдешь. Один каплевидный предмет так сильно подпрыгивал, что скакал из стороны в сторону ударяясь то о стену, то о стекло.
– Откуда это? – изумившись, спросил я.
– Дык, кто его знает, мой охламон с армии привёз, сказал, что много полезных вещей насобирал пока служил. Говорил, что нам с матерью теперь легче по хозяйству управляться будет. Вот только не успел он про енти штуки рассказать, – пробасил дядя Гена. Пойдем к столу, бабы заждались поди. Ты в обще как, в баньку пойдешь или сразу за стол.
– С дороги бы в баньку, а потом и все остальное, – улыбнулся я.
Протопленная по «черному» баня была колоритна своими черными стенами, и жар из открытого очага стоял невыносимый. Распариваться сил не было, да и время сейчас не подходящее, чтобы с удовольствием на несколько часов попариться с веничком. Полежал на лавке, моментально покрывшись потом, похлестал запаренным веничком, опрокинув на себя кадушку с холодной водой и вышел на улицу. Морозец после парной не чувствовался, только клубы пара от тела выдавали пониженную температуру студёного вечера. Крупные хлопья снега падали, моментально тая на лице. Накинув предложенный банный халат брата, разгоряченный прошел в дом.
На массивном столе, покрытым белыми полосами скатерти, стоял дюжий артельский самовар. В тарелках и плошках разложены маринованные огурчики, грибочки, картошка в мундирах, ломти хлеба, что-то еще мясное и аппетитное.
– Ну, с устатку моего самогона попробуй и спать, а то я смотрю тебя с дороги штормит или банька так расслабила, – улыбнулся дядя Гена, а о делах с утра поговорим, я рано встаю до зари, все по хозяйству хлопочу, вот как рассветет, так и разбужу.
С видом голодного волка я сел за стол.
Выпили во здравие, вспомнив всех родных и близких.
Первач горячей волной прошел по пищеводу. Крякнув, закусил хрустящим огурцом. Хозяин одобрительно кивнул, поддержав меня. За весь вечер женщины, только причитали, но басовитый голос хозяина дома вовремя останавливал бесполезные разговоры.
Из головы не выходили предметы, которые я видел на тумбе. Кажется я, где-то видел такие штуки. Пожалуй, перед сном возьму ноутбук и посмотрю, что на это всемирная сеть ответит.
Утром, как и обещал дядя Гена, стоял на пороге.
– Пойдем, я чаю со своим «фирменным» сбором заварил, хорошо мозги прочищает.
– Ты знаешь я вчера посидел в «сети» и нашел эти самые предметы, которые у Ильи на тумбочке. Как говорится – кто ищет, тот всегда найдет, правда потом прежде чем лечь спать я от греха их вынес в чулан и корытом железным накрыл, – сказал я, попивая «дымящийся» чай. Ты их пока не трогай и другим накажи чтобы не лезли.
От удивления у дяди Гены поползли его «мохнатые» брови на лоб.
– Это-ж зачем ты их под железо-то? – удивился он.
– Пишут, что они немного радиоактивны, но если их вместе держать, то якобы один из них поглощает радиацию. Пока я из города прибор измеряющий излучение не привезу скажи, чтобы помалкивали, а то знаю я женщин разнесут по всей округе, – сказал я.
– И что-ж ты такое нарыл-то такое? – не унимался дядя Гена.
– Действительно эти штуки артефактами называют родом из новой Зоны отчуждения. Да той самой, которая после очередного аномального выброса расползлась и накрыла часть границы с Россией. Так вот Илья не обманул, они не только полезные, но и очень дорогие. Цены на них даже для меня не доступные. Если в двух словах, одна штука обладает свойством снижать вес переносимого предмета в 12 раз, так что примотаешь артефакт на бревно и неси его, как прутик. Другой артефакт является вечным аккумулятором, понимаешь, куда я клоню. Третий, вступая в реакцию со спиртом, в виде повязки, имеет лечебный эффект, затягивает раны, переломы и еще Бог знает чего, только излучение у него сильное и использовать можно только в сочетании с четвертым артефактом, который и гасит радиацию артефакта. Поэтому он и не боялся их на тумбе хранить. Но пока я не проверю лучше не рисковать.
Но это не все, при перечислении в поисковике всех предметов одновременно, я наткнулся на ссылку, где перечисленный комплект применяется в виде дополнительного снаряжения, как ты думаешь у кого? – военных сталкеров. Они носят их в специальных контейнерах на поясе. Вот я и накрыл корытом. – Улыбнулся я.
– Что же получается, он не в охране периметра служил? – насторожился дядя.
– Думаю, что нет. Мы это еще узнаем. Ты лучше скажи, не было ли у Ильи еще чего ни будь на тумбочке? – спросил я.
– Как не было, был светильник круглый такой шар, я еще у него спрашиваю, что за штука такая проводов нет, а светит. А он и говорит – да ночник это, вот видишь, какой свет синеватый, приятный и не слепит совсем, в абажур поставлю и все. Ну, я еще подивился и махнул рукой, не до этого было, сын же вернулся! Живой!, – голос дяди впервые дрогнул, он смахнул скупую мужскую слезу ненароком отворачиваясь.
– Ты чего это, прекращай! Надя вчера сказала, что он не один вернулся. Пойдем лучше проводишь меня к сослуживцу Ильи, я так думаю он расскажет, чего мы не знаем, только вот самогону побольше захвати, а то у них там присяга, подписка, еще начнёт в молчанку играть, – сказал я и пошел одеваться.
– Да Саня тот еще кабан, – задумчиво сказал он, доставая трехлитровый бутыль с самогоном.
Снег под ногами хрустел, как квашенная капуста. Как ни странно настроение было хорошее, чувствовалась легкость в голове и теле. Давно такого не было, может климат тут такие чудеса вытворяет, дома на севере таким тяжелым себя чувствуешь, давление постоянное.
Пройдя пару домов, они свернули на соседнюю улицу. Не смотря на раннее утро жизнь в пригороде кипела. Кто-то шел на работу, по своим делам, но проходя мимо нас люди останавливались и здоровались. Удивительно я уже отвык от такого, в моем мире люди спешат и не обращают на окружающих их ни какого внимания. Дети дружною гурьбою бежали в школу. Не доходя до Сашкиного дома, мы услышали громыхавшую на всю округу музыку. Поздоровавшись с проходившей мимо нас бабушкой, я поинтересовался не в Сашкином ли доме праздник.
На что бабушка ответила, что они и еще и не ложились.
– Как пришел из армии, так и пирует, нехристи, сколько можно то пить! – запричитала она, помахивая клюкой, заменявшую ей костыль, в сторону дома.
Калитка была открыта, стукнув пару раз для приличия, мы прошли в дом. Судя по угарному и прокисшему запаху гуляли в этом доме долго, причем большой компанией. Мимо нас прошло полуголое «приведенье» в виде крупной девицы с размазанной по лицу помадой, копна взъерошенных волос спадала на плечи, белая простынь прикрывая ее наготу. Мы попятились в сторону.
– Тьфу ты, ну и срамота, – сказал в след уходящей дядя.
Пройдя в комнату, я отключил раритетную бобинную магнитолу, неизвестный «бард» кричавший на всю округу про тяжелую долю солдата замолчал. Середину комнаты занимал стол видимо, когда то накрытый, сейчас представлявший «ледовое побоище». Остатки салата, пустые тарелки с перевернутыми рюмками, перепачканная скатерть с остатками ли кильки в томатном соусе. Пустые бутылки, лежащие на боку, говорили о бурном застолье. На гвозде, прибитым в стене, бережно на плечиках весел расшитый золотыми нитями «дембелевский» китель. На диване зашевелилась куча тряпья и недовольный голос пробубнил: