Страница 6 из 30
Глава 7
Арсения
— Ты сбежала? — Открыв рот от удивления во второй раз, она едва сдерживается от смеха — ты струсила.
— А что я должна была сделать? Дождаться пока он проснется? Я не могу, я даже почти не знаю его.
— Ты шлюшка! У тебя выражение лица грязной шлюшки! Как вы познакомились? И что более важно, было ли это хорошим?
Я откидываюсь назад на мягкую подушку:
— Этот парень, он бывший заключительный, вот тогда я впервые его встретила, потом в клубе, — вздыхаю — а теперь сейчас, что же я делаю? И да, не спрашивай меня как это было, я не могу рассказать тебе всего. Это нужно испытать.
В ее глазах появляется печаль:
— Ты думаешь он плохой человек, если сидел? Это нечего не значит, он такой же человек как и все мы.
Когда я пытаюсь заговорить, она тут же перебивает меня:
— Ты никогда не принимала плохих решений в жизни. Я знаю это. Мы вместе прошли через многое. Ты отлично умеешь читать между строк! — в ее голосе слышится неприкрытое восхищение.
Я закашлялась сквозь смех:
— Саш, ты знаешь, чем я зарабатываю на жизнь? Ежедневно выслушиваю тонны лжи! Я ненавижу когда мне лгут, все пытаются доказать мне, и прилагают все усилия, чтобы направить мое охренительное чутье собаки-ищейки на ложный след. Я уверена, он точно такой же.
— Я знаю, крошка. У тебя это отлично выходит. И эти люди сейчас может быть даже и не подозревают, но им не отвертеться, лучше не переходить тебе дорогу. И я горжусь тобой.
Мое сердце переполняется от нахлынувших чувств, и я улыбаюсь. Я ей все могу рассказать, каждую часть своей жизни, она обо всем знает, так же как и она всегда мне все рассказывает, делился со мной вещами, о которых никто не знает. Саша моя жилетка, в которую я могу поплакаться, она мой психотерапевт.
Прошла неделя.
Неделя скверного настроения. Неделя беспокойства. Неделя скрытой депрессии.
Вздох.
Это была тяжёлая неделя. Почему, спросите вы?
Ну, ответ прост. Я боюсь.
На протяжении всей недели я украдкой озиралась вокруг себя, чего я там искала? Всю неделю я не знала чего мне ожидать. Так что, когда я располагаюсь за моим письменным столом, подношу кофе к губам, и меня прерывает стук в дверь, я рычу. Да. На самом деле, рычу:
— Что надо?
Из-за двери показывается Николай, просовывая своё круглое лицо в мой кабинет:
— Видимо отпуск не пошёл тебе на пользу, я нашёл то, что ты просила.
Я чувствую себя настоящей стервой из-за своего тона. Я откладываю свой кофе в сторону, когда он передает мне папку с делом. Это именно она, мне нужно знать, по какой причине Максима отпустили.
Сдерживая свою внезапную радость, я тихо спрашиваю:
— Кто нибудь знает, что ты для меня достал?
— Обижаешь — он ласково смотрит на меня — только я не могу понять, зачем это тебе?
Вновь обретая голос, я улыбаюсь своей первой за эту неделю искренней улыбкой:
— Оставь меня пожалуйста одну, не спрашивай хорошо.
Улыбка Николая меняется.
— Хорошо. Но, Арсюш… — он замолкает, и я вопросительно поднимаю брови. Он медленно качает головой и произносит: — Просто… просто будь осторожна…
Развернувшись, он выходит из моего кабинета, оставляя меня в смятении и в недоумении.
В нашей области мы имеем дело с разными людьми, из разных социальных слоев, рас, и религий. В нашей работе нет такого понятия, как норма.
Я разворачиваю папку, виду знакомые лица, Некоторые фотографии делала сама лично, срок заключения, все по правилам, и тут я замечаю знакомое имя, именно этот человек отпустил Максима по Удо, не может быть, он не мог это сделать, так не бывает.
Ну, теперь я начинаю нервничать. Беру папку со стола, я направляюсь к двери, и по пути задеваю каблуком за ковер. Я качаюсь, но остаюсь на ногах, хотя все же умудрилась потерять папку, она выпала из рук и ее содержимое теперь на полу.
Подняв голову в безмолвной молитве, я делаю глубокий вдох, немного приподняв юбку, я опускаюсь на колени и начинаю собирать документы.
Кто-то откашливается. Если быть точной, мужчина.
Всего в шаге от меня я замечаю пару кожаных мужских туфель. Неплохо. Продолжая свой путь вверх по чёрным брюкам, которые обтягивают крепкие мужские ноги, мои глаза скользят по его паху, поднимаю глаза выше, вижу идеальную рубашку, чёрный галстук и классический чёрный пиджак, мой взгляд поднимается выше и встречается с парой полуприкрытых глаз.
Моё сердце ускоряет свой ритм.
Что здесь происходит?
Мы продолжаем смотреть друг на друга. Я пытаюсь понять, что, черт побери, тут происходит, а он, пытается оценить мою реакцию на то, что мы встретились в более… профессиональной обстановке.
Делая небольшой шаг мне навстречу, он оказывается невозможно близко ко мне. Наклоняется ближе ко мне, забирает фотографию из моей руки.
— Мне не нравится эта фотография — донесся до меня его хриплый голос.
О, мой гребаный бог.
Этого не может быть.
Макс
Проклятье. Я совсем не планировал, что наша встреча с произойдет подобным образом — она стоит передо мной на коленях, что она хотела, рассматривая моё личное дело, что хотела узнать? Протягивая руку, я уверенно беру из ее рук свою фотографию, сделанную сразу после моего сознания в убийстве. Глубоко в сердце, у меня снова открылась рана.
Книги, сумка, ее одежда — это все заставляет меня желать разоблачить ее, раздеть, оставить без надежды. Я точно знаю, она бы ненавидела это и любила одновременно. У этой девочки старомодный вид, тонкие и резкие черты лица, большие глаза и мягкий взгляд. Представляю ее на черно-белой фотографии, стоящей напротив фермы из старых добрых времен с вилами в руках и напускным важным видом. Строгость меня привлекает — это горячо. У нее влажные губы, наверняка, потому что она посасывает их, когда нервничает.
Скрывая черную похоть в сердце, я хладнокровно смотрю на наглую маленькую нахалку.
Трахнуть! Я хочу ее так, как не хотел еще никого. Настолько сильно и жестко. С того момента, как наши глаза встретились, я впал в какое-то безумие.
С ней все по-другому. Я не хочу с ней тихого секса. Я хочу спариваться с ней. Я хочу бороться с ней и взять ее с неумолимой силой, с такой силой, что она от экстаза будет царапать ногтями мне спину. Я хочу заставить ее развести бедра и взять ее, хочет она или нет.
Мои губы пересохли, проклятая похоть гложет, как крыса мое нутро. Влияние этой женщины на меня неописуемо.
Глава 8
Макс
Она поднимает испуганный взгляд, а затем запихивает документы обратно в папку при этом выхватывает фотографию из моей руки.
— Прошу прощения, — шепчу я, в ее глазах стоит немой вопрос. Я уточняю: — За то, что помешал тебе и твоей роботе.
Она поднимается.
— Ничего страшного, я уже собиралась уходить. Что…что ты здесь делаешь?
Вот ведь вопрос. Вот действительно, что я здесь делаю? Мы с Виктором приехали к окружному прокурору поговорить о работе, но увидев на двери знакомое имя не удержался и вот я здесь.
Я делаю шаг вперед, глядя в ее широко распахнутые глаза. Еще один шаг, затем другой, и вот я уже приблизился к столу. Она отступает за вращающееся кресло, еще немного и она окажется напротив стены.
Я по-прежнему не касаюсь ее. Ее грудь тяжело вздымается. Мой взгляд падает на ее шею, где пульсируют вены, и я позволяю ей увидеть то, как я наблюдаю за этим. Она волнуется?
— Что ты делаешь, Максим? — ее голос дрожит, она пытается говорить строго, как делает это на своих заседаниях — ты хоть понимаешь где, находишься.
— Я прекрасно это знаю… — я нахожусь достаточно близко, чтобы мое дыхание касалось волос на ее виске. Ее тело, напротив моего, словно печь, опаляет мое лицо, мою грудь и ниже. Интересно, она чувствует то же самое? Пока я не трогаю ее, то не нарушаю никаких правил.