Страница 19 из 36
При этом, возможно, они опираются на ту рекомендацию, которую дает философам известный английский философ Тибор Фишер: «Говорите слегка неясно (или если вы наделены недюжинным умом, – преднамеренно темно). Это позволит прочим впитывать в ваши творения свои идеи или предрассудки; наша философствующая братия страсть как любит, показывая свои фокусы, извлекать кроликов из чужой шляпы. Желательно, чтобы это была ваша шляпа. А если ваши высказывания отличаются ясностью, их остается лишь принять или отбросить. Так что постарайтесь сохранить открытость для интерпретации».
Разумеется, если понимать философию как туманные, неопределенные, расплывчатые рассуждения на любую (особенно отвлеченную) тему, ее нельзя оценивать как науку.
Не позволяет оценивать философию как науку и понимание философии представителями неопозитивизма.
• Так, Л. Витгенштейн пишет: «Философия не является одной из наук… Цель философии – логическое прояснение мыслей. Философия не учение, а деятельность. Философская работа, по существу, состоит из разъяснений. Результат философии не "философские предложения", а достигнутая ясность предложений. Мысли, обычно как бы туманные и расплывчатые, философия призвана делать ясными и отчетливыми»[50].
Негативно относятся к научной философии и представители постмодернизма (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ж. Деррида). Исходной точкой концепции постмодернизма является модернизм как такое направление в европейском искусстве и культуре последней четверти XIX и первой половины XX в., которое связано с общим кризисом европейского общества и европейской культуры. Этот кризис проявлялся в отказе от всех традиционных идеалов, прежде всего от идеалов Истины, Добра и Красоты. На основе такой позиции постмодернизм негативно относится не только к научно ориентированной философии, но и к науке в целом. Постмодернисты отрицают науку, усматривая в ней ущербную форму сознания, и высоко оценивают «неясную логику», «слабое мышление».
Для сторонников постмодернизма, как пишет Д. И. Дубровский, характерна не научная аргументированность, а «стилистика расплывчатого, "медитативного" письма, обходящего потребность в концептуально скрепленных, аналитически выверенных утверждениях… Длиннейшие "диалектические" пассажи полубанальностей, среди которых вдруг мелькает интересный ход мысли, яркая метафора, и снова "диалектическое" коловращение вроде бы понятных в отдельности смыслов, но в своей сопряженности ввергающих в состояние неопределенности (и недоумения: что важного или нового хотел сказать автор, зачем это написано?)»[51].
Еще более резко по этому поводу высказывается известный историк философии Г. Г. Майоров: «Философия человеческой субъективности, как она представлена, например, французской школой философов, таких как Фуко, Лакан, Деллез, Деррида и их последователи, по своему стилю, подчас напоминающему стиль философствующих пациентов психических клиник, … привлекает ее поклонников темой нестандартной половой мотивации»[52].
Оригинальное понимание философии предлагают представители археоавангарда, полагающие, что основное назначение философии – поиск зауми как средства спасения от безумия: «Симуляции ума могут привести к безумию. Дословность чувства – к бесчувствию. От безумия человека спасает заумь. От бесчувствия – задушевность, сердечность. В поисках сердечности зауми и состоит смысл философии археоавангарда». Как отмечает Ю. А. Фомин, цитирующий это положение, вряд ли можно серьёзно воспринять такую философию и тем более оценивать ее как науку[53].
Можно найти и другие концепции философии, на основе которых она не относится к сфере науки.
• Например, по мнению, известного философа М. К. Мамардашвили, философия состоит в том, чтобы «волевым сознательным актом» создавать особую ситуацию – «привести себя в состояние такого, ну, условно скажем, одиночества, в котором ты один на один с миром». С этой ситуацией связано философское сознание, философское мышление, «которое состоит в том, чтобы посмотреть на видимый или представляемый мир как на только представляемый или только видимый». Именно этим философия отличается от «нефилософии», «когда рассуждают в терминах представляемого или знаемого мира». Опираясь на такое понимание философии, М. К. Мамардашвили, естественно, отказывает философии в научном статусе. «Философия не есть наука. Ведь мы никогда упражнение в каком-нибудь навыке или способности не называем наукой. Наука есть прежде всего систематическое описание какой-нибудь предметной области. А тут мы имеем дело с таким учением, которое есть средство путем определенных понятий укрепления, усиления некоего сознания»[54].
Промежуточные позиции. Наряду с противоположными мнениями по обсуждаемому вопросу предлагаются варианты промежуточной (и не совсем последовательной) позиции, когда между философией и наукой признается и сходство и различие. Вот несколько иллюстраций.
• По мнению В. В. Миронова (бывшего декана философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова), «между наукой и философией имеется ряд серьезных различий», но есть также и «сущностное родство»: «С одной стороны, философия, безусловно, попадает под ряд научных критериев, и некоторые ее формы достаточно близко располагаются к наукам. С другой стороны … философия – это специфическая разновидность рационально-теоретического познания, которая не подчиняется полностью ни одному критерию научности»[55].
• Другой пример: «Философия – это не наука! Однако она претендует на присутствие в каждой науке – со своими понятиями, объективностью, идеей причинности, законами о развитии, набором понятий о закономерностях и пр. Ее научность отодвинута на второй план»[56].
• Можно упомянуть и ответ одного из студентов на вопрос, заданный автором данного пособия, является ли философия наукой: «Возможно, это и наука, но очень странная; в отличие от других наук она является наукой обо всем понемногу и ни о чем в частности».
Таковы различные позиции и мнения по вопросу о том, можно ли философию считать наукой.
Споры и дискуссии ведутся относительно не только научного подхода как общей концептуальной установки философии, но и других ее парадигмальных, теоретико-методологических оснований.
При этом вряд ли правомерно отказывать в выборе той или иной парадигмы для формирования и развития определенных взглядов на философию и пытаться искать ее единственно правильное понимание.
Известный философ В. Виндельбанда писал по этому поводу: «Я не отрицаю исторической подвижности значения слова “философия” и не отнимаю ни у кого права называть философией все, что ему угодно»[57].
Вместе с тем, выбирая ту или иную парадигму и соответствующую концепцию философии, следует учитывать, какие проблемы это позволяет поставить, насколько важны и актуальны эти проблемы, в чем их новизна по сравнению с теми, которые можно сформулировать на основе выбора других парадигмальных оснований и других взглядов на философию.
С точки зрения этих критериев, наиболее обоснованной, плодотворной и перспективной представляется концепция, согласно которой в качестве важной общей установки, исходной концептуальной схемы философии, т. е. ее парадигмальной установки, рассматривается научный подход к постановке и решению философских проблем.
3.2. Научный подход как парадигмальное основание философии
Для правильного понимания этого основания философии прежде всего важно уточнить понятие «научный подход».
50
Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М., 1994. С. 24.
51
Дубровский Д. И. Постмодернистская мода // Вопросы философии. 2001. № 8. С. 52–53.
52
Цит. по: Солопов Е. Ф. Философия – духовная квинтэссенция своего времени // Современность как предмет исследования. IV Всерос. очно-заочная научн. конф. 28–30 октября 2011 г. Сб. матер. Малаховка: МГАФК, 2012. С. 9.
53
Фомин Ю. А. Методологические основы теории спорта или философия спорта? // Теория и практика физ. культуры. 2011. № 12. С. 94–97.
54
Мамардашвили М. К. Из краткого введения в философию // Вопросы философии. 2000. № 12. С. 68–70.
55
Миронов В. В. Предисловие // Современные философские проблемы естественных, технических и социально-гуманитарных наук: учебник. М.: Гардарики, 2006. С. 5–12.
56
Философия науки и техники. Цикл лекций для адъюнктов и аспирантов / Хабибуллин К. Н., Коробов В. Б., Луговой А. А., Тонконогов А. В. М., 2008.
57
Виндельбанд В. Прелюдии. СПб, 1904. С. 23.