Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века

Позднее Мавра дополнила свои показания: оказывается, муж её «по недопитию пива отдал оное выпить брату своему, которого также вырвало и которой теперь жив и здоров» (л. 6 об.). Доза отравы, таким образом, пришлась на стороннего человека. А муж Мавры мог бы получить из рук жёнушки той гадости и побольше, но обошлось – «жив и ходит».

В тот же день в Нолинске допросили подружку Мавры Акулину.

Версия девки Акулины

«А оговорная оною женкою Маврою девка Акулина в земском суде допросом изъяснила.

Акулиной ее зовут, крестьянина деревни Голиков Мартына Машарова дочь, девка. От роду ей 18 лет, на исповеди и у святого причастия у духовного своего отца Петра Сушкова ни разу с роду своего не бывала. Что она сего года в марте месяце на второй неделе Великого поста и никогда крестьянской женке Мавре Осиповой, по муже Гущиной, в своем селении и нигде никакой травы для отравы или опою мужа ее Варлама, чтоб ее впредь любил, не давала. И будучи в первое воскресение Великого поста в городе Нолях на базаре, о даче таковой травы ей Мавре обещания не толко не делала, но с нею нигде тогда не схаживались и не видались. Да и в своей деревне с ней Маврой в бытность ее у отца в гостях нигде не видалась же. Да и в девках будучи, оная Мавра с ней короткого знакомства не имела, ибо живут друг от друга в неблиском разстоянии, чрез целое почти селение по концам» (л. 4–4 об.).

Поскольку Акулина ни в чём не сознавалась, то ей в тот же день устроили очную ставку с Маврой. Акулина и там запиралась. Она, дескать, Мавру вообще не знает.

Похоже, Мавра очень старалась доказать знакомство с Акулиной и подкрепить свою версию. На очной ставке она припомнила, что один мужик проходил мимо них, когда они встретились на деревенской улице и Мавра получала от Акулины траву. Факт их знакомства могла бы подтвердить ещё двоюродная сестра Акулины, которая, мол, видела, как они вместе стирали бельё (л. 4 об.).

Сосед Акулины Семён Марков заявил: действительно, во время Великого поста, когда Мавра гостила у отца своего Осипа, вёл он как-то раз по улице лошадь и заметил стоящих поодаль Мавру с Акулиной. «…Но что они говорили или делали, не всмотрелся, кроме того, что Акилина имела с собою водоносные ведра лужении. Осиповой снаружи никаких вещей не приметил, изключая имеющейся на ней одежды» (л. 5). А двоюродная сестра Акулины Катерина Мосеева (Моисеева) не засвидетельствовала знакомства Акулины с Маврой: ну не видала она, как те вместе бельё мыли, не бывала при том мытье и вообще не ведает, сходились ли они для разговора (л. 5–5 об.).

Версия следствия и суда

Итак, и Акулина, и её родственница Катерина Мосеева всё отрицали. Тогда провели «повальный обыск», то есть опрос всех, кто хоть что-либо знал об обвиняемых. Обратились к крестьянам тех деревень, где жительствовали Мавра и Акулина.

Соседи отвечали: «…Крестьянская женка Мавра Осипова дочь поведения замечена добраго и напредь сего в штрафах и подозрениях и наказаниях не бывала». В замужество взята «ныняшнего году прошедшим мясоедом на Сплошной неделе». А те, кто знавал Мавру девкой, когда она жила в одной деревне с Акулиной, про них обеих поведали кое-что любопытное: «…Но по слыху и по подозрителным обращениям замечены они в блудодействе с разными людми, но за то по невыимке и по необъявлению ни от кого суждены нигде не были и доказать совершенно в том по неимению явных улик не могут, кроме слуху…» (л. 5 об. – 6).

Дело было заведено в марте в Нолинском нижнем земском суде. Затем в апреле его рассмотрели в Нолинском уездном суде. Отравительнице жёнке Мавре прописали плети. Вина же девки Акулины не была доказана (л. 13 об. – 14).

Решение о необходимости покарать Мавру пояснялось так: только с её слов известно, что это была чемерица. Хотя муж остался жив, «но от таковаго ее суеверия естьли б вместо чемерицы дал ей кто-нибудь какое-либо другое едовитое вещество, то б она, как видно, по глупости своей, конечно, и оное мужу своему для привлечения изъясненной себе любви выпить или съесть дала, а через оное, не зная действия вещества того, зделалась причиною смерти ево» (л. 13 об.).

Чуть позже, в мае, решение Нолинского уездного суда подтвердили и в Вятке. Да, Мавру было «велено наказать плетми и отдать в жительство» (л. 19). Акулина ни в чём не созналась, даже в знакомстве с Маврой. Потому «по непризнанию ея и по недоказателству» повелели передать её на поруки (л. 1).

Нерадивые прихожанки

Обе обвиняемые утверждали, что ни разу в жизни не бывали на исповеди и у причастия.

Между тем в свои 18 и 20 лет они уже неоднократно должны были бы исповедоваться и уж тем более – причащаться. Люди ходили к исповеди и причастию хотя бы раз в год, перед Пасхой. Государство строго требовало этого от своих подданных православного вероисповедания.

В указах Петра I и Анны Иоанновны, подтверждённых указом Екатерины II от 30 сентября 1765 года, говорилось о необходимости «исповедываться и Святых Таин приобщаться по всягодно»[59]. И позднее, в указе Павла I от 18 января 1801 года «О наказывании людей Грекороссийского вероисповедания за уклонение от исповеди и Святого причастия, вместо денежного штрафа, церковным покаянием» содержалось требование, «чтоб всяк хотя единожды в год непременно сего исполнял…»[60]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «