Страница 5 из 16
Максим встрепенулся:
– Гостевые комнаты свободны.
– Уговор у нас с Алисой Витальевной был. Давно еще. Я живу в своем доме.
Максим проводил садовника до калитки. Вернулся к себе. Сунул бабкино письмо в письменный стол и, не раздеваясь, лег на кровать поверх покрывала.
«Жесть. Еще немного и зареву», – со злостью смахнул слезы, вспоминая, когда последний раз так накатывало.
В колледже. Тьютор отправил в библиотеку за учебниками. Максим отвлекся, разглядывая огромный читальный зал, и на вопрос «книгохранителя» «What's your ID?8», громко ответил: «What's the idea? I don't have them yet!»9, чем вызвал радостный смех стоявших рядом студентов.
«Слишком длинный и непонятный день».
Вспомнилась цитата из «Хроник Нарнии», переписанная красивым почерком под присмотром бабки:
– Плакать неплохо, пока ты плачешь. Но рано или поздно слезы заканчиваются, и тогда надо решать, что же делать, – Максим перевернулся на бок, поджал ноги и закрыл глаза.
Глава 2
Он проснулся от настойчивого стука. Окинул комнату рассеянным взглядом, соображая, где находится. Сквозь неплотно задернутые ночные шторы пробивалось солнце, оставляя яркую полоску на кейсе гитары. Нераспакованный чемодан привалился к платяному шкафу. Из расстегнутого рюкзака свисали вещи. На письменном столе, в бутыли, декорированной салфетками, – большой букет сухих физалисов. Бабка любила эти цветы, называя «разбитыми сердцами». По осени собирала в саду охапками и расставляла по комнатам в хрустальных вазах.
Максим взял с тумбочки мобильник и взглянул на экран:
«Ого! Полпервого. Ну я и дрыхну», – вскочил с кровати, натянул штаны, босиком подбежал к двери и отпер щеколду.
На пороге стоял Иван Семенович в темно-сером костюме и при бабочке. Выбритый, густо пахнущий одеколоном.
– Добрый день. Через час выезжаем.
– Куда?
– К нотариусу.
Максим взъерошил густые волосы:
– Забыл, – и начал оправдываться: – Обычно рано встаю, а тут…
– С дороги не грех поспать.
На кухне раздался звон разбитой посуды. Иван Семенович недовольно поморщился:
– Жанна Яковлевна.
«Домработница», – в памяти Максима мгновенно всплыл облик плотно сбитой курносой женщины. В детстве он ее побаивался.
После завтрака садовник, как обычно, отвозил бабку на лекции в консерваторию. Максим сидел на кухне, жевал ароматный оладушек, макая его в пиалу со сметаной, и нахваливал стряпню Жанны Яковлевны:
– Вам на шоу поваров надо выступать, – он старался усыпить бдительность домработницы.
– Ешь, ешь, – она улыбнулась, обнажив верхние десны, и подложила Максиму добавки.
«На пирата похожа. Зубы, наверно, специально вставила, чтобы надежнее золото спрятать», – Максим брезгливо поморщился, увидев, как Жанна Яковлевна помешала суп, зачерпнула ложкой из кастрюли дымящуюся жидкость, подула на нее и шумно втянула губами.
«Сколько раз бабушка просила из общей посуды не пробовать! Не буду ее борщ!» – он соскочил со стула, бочком подошел к большой деревянной кадке, стоявшей у батареи. Приподнял накрахмаленную тряпицу, отщипнул кусочек липкого теста и незаметно запихнул в рот, облизнув пальцы.
– Спасибо, Жан Якливна!
– Иди, уроки делай, – она собрала со стола грязные тарелки и загрузила в посудомойку.
Максим добежал до своей комнаты и нарочито громко хлопнул дверью. Осторожно, стараясь не скрипеть ступеньками, поднялся на второй этаж. Минуты три наблюдал за домработницей, прячась за перилами:
«Котлеты жарит».
Он преодолел коридор, вдыхая терпкий чесночный запах, юркнул в гостиную и включил телевизор. Сразу убавил звук. Компьютер бабка строго по часам выдавала и то после проверки домашнего задания. А в одиннадцать, по вторникам, передача про животных!
Максим переключил на детский канал, забрался с ногами на кожаный диван и мгновенно переместился вместе с диктором в саванну.
Африканские слоны, радуясь долгожданным дождям, набирали воду в хоботы и окатывали друг друга. У самого берега торчала рельефная морда крокодила.
– Берегись! – предупредил Максим об опасности зазевавшуюся антилопу.
– Та-а-ак! – раздалось за спиной.
Максим ойкнул и вжал голову в плечи, словно кровожадный хищник только что клацнул зубами около его шеи. Перед ним возникла Жанна Яковлевна и уперла руки в бока:
– Это мы так уроки учим? Вот я сейчас Алисе Вита…
Максим заткнул уши.
«Дождевая лягушка. Один в один. Глаза выпучила, надулась, того гляди лопнет! Рот маленький. Обиженный такой ротик, – он непроизвольно хихикнул, – и платье маскировочное, светло-коричневое. Сливается с обоями».
Жанна Яковлевна шевелила губами.
«Бородавок только не хватает. А, может, есть?» – Максим разжал пальцы.
– … Семенович с города приедет, вот он тебе задаст трепку! – продолжая верещать, домработница взяла с журнального столика пульт и нажала на кнопку. Саванна исчезла. Максим вскочил с дивана:
«Теперь не узна́ю, чем схватка с крокодилом закончилась!»
Он увернулся от Жанны Яковлевны, размахивающей руками:
– Неправда! Иван Семеныч меня ни разу не наказывал! – и шустрой мышкой проскочил в свою комнату.
– Там полотенце свежее. Зубная щетка и паста, – Иван Семенович прервал воспоминания Максима, – бритву на свой вкус купил, не знаю, какой пользуешься.
– Спасибо.
– Будешь готов – спускайся. Надо распоряжения дать домработнице.
– Распоряжения?
– Ты хозяин теперь. Она справлялась, что и когда готовить. И во сколько приходить.
Максим нахмурился:
«Какой я хозяин?! – он не собирался тут задерживаться, – дом продам, куплю фургон и уеду».
Словно подслушав его мысли, садовник сказал с досадой:
– Хотя… Молодежь теперь все больше деньги интересуют, да городская жизнь, – он повернулся и поплелся на кухню.
Максим сконфузился:
«Будто ростом меньше стал».
Послышался заносчивый возглас домработницы:
– И долго мне еще дожидаться?
– Сколько надо, столько и подождёте, – отрезал садовник.
Максим наскоро заправил постель, распахнул шторы, открыл форточку, впуская порыв свежего ветра и птичий гам.
В ванной тщательно брился. Глядя в зеркало, хмурил брови, чтобы в разговоре с домработницей выглядеть солиднее. Пока умывался холодной водой, вспомнил случай из детства.
Бабка всегда прятала сладости. То на верхнюю полку буфета, то в кладовку, среди коробок с обувью. Но у Максима словно нюх обострялся, и ноги сами несли к «тайнику». Попытки стащить пару конфет редко удавались, когда домработница была дома. Он ненавидел ее за привычку неслышно подкрадываться и портить удовольствие.
– Ну-с, и что ты тут делаешь, а? – победоносно звучал над самым ухом ее противный голос.
Максим вздрагивал и застывал с развернутой шоколадкой в руке, а Жанна Яковлевна доставала из кармана фартука блокнот и карандаш.
– Украл конфеты из ящика для рассады, – записав, она удивленно подняла брови: – Я ж сама Алисе Витальевне посоветовала сюда схоронить; думала, в теплице точно не найдешь.
«Я везде найду!» – Максим злился и пытался сообразить, как перехитрить противную Жабу. С того дня он решить следить за ней.
«Должна же она проколоться?!»
И однажды случай представился.
После обеда обитатели дома расходились на тихий час. Садовник – во флигель. Бабка – к себе наверх. Мама облюбовала диван в гостиной, а Жанна Яковлевна обычно устраивалась в холле, у печки. Она сдвигала два мягких кресла, застилала их пледом и укладывалась, как в люльку. Ноги в плотных колготках не умещались и торчали, словно куриные лапки из хозяйственной сумки.
8
«Назовите ваш идентификационный номер?» – (an identification number, сокращенно ID) – перевод с английского. Шутка, основанная на сходстве звучания слов
9
«Что за идея? У меня их еще нет!» – (перевод с англ.)