Страница 3 из 23
2. Союз
У потолочного свода уютно, по-домашнему ворковали голуби. Жили они тут что ли? С другой стороны, почему бы и нет? Пристанище храмовников[15] ничем не хуже любого другого. В холода здесь тепло, летом – прохладно, да и с голоду умереть жрецы не дадут.
Вот один голубь расправил крылья и, отчетливо-звонко хлопнув ими, спорхнул вниз. Белое перо с красными крапинками упало на черный мрамор пола. Как заметно на нем…
Видение заворожило на миг, но стоило Чиаро моргнуть, и оно исчезло. Показалось. Это всего лишь брошенный кем-то под ноги молодоженам белокрыльник. Но почему ему почудилось красное? Только лишь потому, что его так много сегодня? От длинных развевающихся на восьми ветрах флагах с изображением Алой Звезды[16] на улице и до вывешенного в самом Темполии[17] знамени. Или тебе, безумцу, уже везде видится кровь? Не навоевался еще? Слышал бы Владыка его внутренний монолог! А, если подумать, может, отец и слышит… Забавный, должно быть, у него со стороны вид: Альентэ, уставший от войны, все равно, что протянувший руку давнему врагу Владыка – нонсенс, ошибка природы. Такого не бывает! Не бывает, но есть… Еще недавно их народы нещадно резали друг друга в кровопролитных боях, и ничто не могло их примирить. А теперь? Одним движением руки, одним словом «согласна» это сделает пепельная? В подобное верится с трудом. Интересно, что бы ему ответили братья, если бы полководец открыто высказал свое мнение? Сидаль вот не принял решение отца и даже посмел сказать об этом вслух. Хорошо еще, что не отцу. Остальные сыновья Владыки поступят умнее – каждый из них подумает о своем, но все вместе они будут молчать.
Вспомнив о младшем брате, Тансиар нашел его глазами в разделявшей их толпе. Маленький брат, оказывается, тоже высматривал его и, в конце концов, увидев, несмело кивнул старшему. Чиаро криво, но тепло улыбнулся и поправил шнуровку своего плаща.
Всем не терпелось узреть невесту. Новобрачные должны были войти вместе, рука об руку. Женщина – справа, римерианец – слева. Жених обязан был довести ее до Алтаря и там, перед лицом Вечности и Вечных Сил[18], их кровный союз соединил бы служитель все той же самой Вечности.
Тансиару уже хотелось поскорее закончить со всей этой канителью и отправиться куда-нибудь в город развлечься. Найти друзей, ну или тех, кто почитает себя таковыми, и отпраздновать с ними сие знаменательное событие. Подальше от всех этих напыщенных своей знатностью и положением приториев. Сказать по чести, Чиаро от их высокомерности просто тошнило, но покинуть Храм до совершения обряда он не мог.
И все же любое ожидание когда-нибудь заканчивается, подошло к концу и это.
Тяжелые вычурные створки дверей распахнулись медленно и величественно, впуская уличный сквозняк и длинную процессию, протянувшуюся от Заблудшего до Темполия.
И воин, наконец, увидел их: брата-наследника и его невесту.
Узкая ладонь приподняла подол ярко-алого, как лепестки роз, платья, и перевязанная красной атласной лентой ножка в бархатной бардовой туфельке ступила на каменные плиты древнего святилища.
Дикари знали толк в красоте, но ашесинка была не просто красива. И чем дольше римерианец вглядывался в как будто отдаленно знакомые черты лица, тем очевиднее для него становилось, что подобных этой пепельной женщин воин в своей Вечности еще не встречал. Черноволосая из царского рода, как не похожа она была на представителей своего народа! Сребровласые ашесы по праву могли гордиться своей царевной. Пока не отдали ее чужакам…
Гордо вскинув голову, она шла, метая взглядом молнии и, подобно покровительнице своего народа[19], блистая ярко-зелеными глазами, каких не встретишь у обычных людей. Облаченная во все красное вместо любимых черных одежд ашесов, она все равно была похожа на пепельную кошку, несмотря на платье и длинные смоляные волосы – признак знатности и породы, как это считалось у тьернийцев. Среди пепельных говорили, что чем темнее волосы, тем чище кровь.
Мягкими шагами ступая по камням, счет времени которым был потерян задолго до их рождения, она словно не замечала тихого шипения, распространявшегося по залу по мере ее продвижения в глубь Храма. Взгляд будущей царицы Римериана был устремлен вперед – к Алтарю, а на лице застыло какое-то странное выражение, которое Тансиар никак не мог разгадать. Казалось, для нее в эту минуту не существовало ничего, даже живого коридора из гостей, который вел ее к неизвестности. Вручить незнакомому тебе человеку свою Вечность, шутка ли? Тому, кого видишь едва ли не впервые? Чужому, враждебному твоему народу эбенцу… Раз и навсегда!
Не глядя по сторонам и, похоже, даже не подозревая, что на нее устремлены сейчас все взгляды, ашесинка шла, подняв подбородок, и смотрела только перед собой. Как будто рядом не было ни чужеземцев, непонятно зачем пришедших, чтобы увидеть ее бесчестье, ни своих, одобряюще взиравших на этот позор, ни будущего супруга, сжимавшего ее локоть. Неужели жених боялся, что она сбежит и тем самым унизит Эдэрэра не только перед его народом, но и перед иноземными послами? Дикарка, бросившая Наследника Царства Вечности в священном для римериан месте, – это обернулось бы настоящим скандалом!
Отчего-то Тансиар не верил, что гордячка преклонит колени перед Алтарем римерианского святилища. С чего бы? Темполий чужд ашесам, чего никак не скажешь о римерианах, ведь на этом месте или где-то поблизости от него когда-то испустил свой последний дух прародитель Детей Вечности[20] – приемный сын одного из древнесантарских царей, воин по имени Аскур. Но в том-то и дело, что для пепельных он как был, так и оставался заклятым врагом, тайком проникшим в кафский[21] дворец посреди ночи и заколовшим их царицу, всенародную любимицу, почитавшуюся людьми чуть ли не богиней. Вопрос, зачем искусному воину и, как говорили, наследнику царя могло понадобиться убивать жену ашесского вождя, а не, к примеру, его самого, оставался открытым. Римериане были убеждены, что пепельные сами заманили Аскура к себе и подло убили его накануне битвы. Эта версия была больше похожа на правду, если бы не тот факт, что тьернийский владыка и Аскур накануне трагических событий заключили мир и хотели превратить свои царства если не в единое государство, то в два союзных, мощных и равноправных. Впрочем, с тех пор прошло не одно тысячелетие, земля давно впитала всю пролитую кровь, истинные события смешались с легендами и домыслами. Вопросов по прошествии времен стало задаваться все меньше, а вот ненависть между народами только росла и крепла.
Вот и сейчас, если случится чудо и пепельная склонится, то это будет означать, что ее либо запугали, либо она что-то задумала. И да помогут тогда братцу Вечные Силы! Невелико счастье – собственноручно пустить в свою постель змею.
Однако если бы отец вдруг скомандовал прямо здесь и сейчас взять дочь ашесов под стражу, Тансиару пришлось бы выполнить приказ, несмотря на то, что лишать Римериан такой царицы было бы кощунством! Воистину, на земли Вечного Царства еще не ступало создание более прекрасное, чем она: завернутая в алый шелк фигурка казалась эфемерной, уязвимой и хрупкой, как стекло. Она не принадлежала этому миру и все-таки была его частью. Той, которую с виду так легко можно было сломать… И с каждым шагом, пронизанным изящным движением ее стана, она все больше напоминала Тансиару дикую кошку, строптивую, неукрощенно-гордую и безумно красивую в своем одиночестве, которое ставило ее выше всех, собравшихся здесь.
Чиаро так и не смог понять, что произошло, и хотя церемония продолжалась не более получаса, для него время почему-то сначала остановилось, а потом стало растягиваться в десятилетия. Перед глазами дикими табунами год за годом пробегали целые столетия… Столетия, в которых не было ее. Ненужные, пустые, потраченные и потерянные зря. Это продолжалось недолго, но Первый Воин понял, что отныне покой оставил его. Он покинул его, как только женщина с изумительными весенними глазами остановилась в двух шагах от своего будущего деверя.
15
Служители Темполия (то же, что служители Вечности и жрецы Ее Храма).
16
Алая Звезда – восьмилучевая звезда, ставшая символом Римериана и изображенная на его гербе.
17
Темполий (Святилище, Храм, Обитель Вечности) – главный храм всех римерианцев, расположенный в центре Эбена. Настоятеля Темполия называли Верховным Темполийцем.
18
В Сантарэ существовал культ Вечности и Вечных Сил. Считалось, что баланс в мире поддерживается сочетанием 4-х великих Сил природы: земли, ветра, воды и огня. И что Вечность соединяет их в единое целое для того, чтобы мир существовал и находился в равновесии. Римериане выделяли и чтили 3 посмертные ипостаси:
1) Вечность. Вечность подобно богине была глубоко почитаема среди всех жителей Сантарэ. Считалось, что достойно прожившие жизнь после смерти получали возможность перерождения. Среди римериан бытовали выражения: "Уходить в Вечность" и "Мы все пришли из Вечности, и все уйдем в нее". Смерть не считалась чем-то страшным и неумолимым, напротив, люди полагали, что она неизбежна и несет человеку успокоение и радость обновления. Жрецы Темполия, прощаясь с умершим, часто говорили, что "нам следует скорее сокрушаться, держа на руках новорожденного, которому предстоит прожить жизнь со всеми ее горестями и лишениями, чем плакать над уходящим, освободившимся от печали, чтобы проводить его в Вечность".
2) Римериане верили, что недостойные после смерти отправлялись в Вечные Странствия, именуемые также как Дорога, Тропа, Путь. Тяжкие преступления и пороки, такие как: убийство, предательство, клевета, ненависть, жестокость, алчность и др. отягчали и замедляли путь Странников. Чем тяжелее был проступок человека, тем дольше становился путь. Но для тех, кто мог справиться с прошлым, дойти до конца Дороги, которая была им предначертана, и, осознав свои ошибки, переосмыслить их, – того вновь ожидала Вечность, перерождение и новая жизнь.
3) Не прошедшие испытания Странствиями попадали в Небытие (или Пустоту – понятие, полностью противоположное Вечности), из которого выхода не было, и переставали существовать. Вечных мучений Небытие не предусматривало.
19
Среди римериан бытовало поверье, что ашесам покровительствуют серые твари, похожие на больших зверей из семейства кошачьих – так называемые серые (лунные, пепельные) кошки. Сами же тьернийцы считают серых кошек своими прародителями. Кроме того, ашесы верят, что мать их рода – Науэль или Священная Черная Кошка (земной аналог – черный ягуар) – при сотворении мира вышла из воды и произвела на свет одного черного котенка с зелеными глазами и четверых пепельно-серых котят с карими глазами, от которых и пошли все ашесы. Считается, что увидеть Науэль практически невозможно и что именно она дала жизнь владыкам Тьерны, поэтому черный цвет волос и зеленый цвет глаз отличает лишь царское семейство, тогда как у простых тьернийцев волосы серые или серебристые.
20
Отпрыски (Дети) Звезд, Сыновья Вечности – так называют всех мужских представителей рода Аскуро.
21
Кафа – древняя столица Тьерны, позже переименованная в Каву.