Страница 36 из 117
В коридоре что-то изменилось. Он словно стал старше, чуть более потёртым. Всего несколько шагов назад — и статуи, и пол, и колонны будут гораздо новее.
Женя подошла к статуе, которая всё так же изображала гнома с молотом на плече. Да, Толя был прав, черты гнома были уже не такими утончёнными — рука художника тут делала более грубые штрихи, не размениваясь на мелочи.
— Ни хрена! Смотрите, баба! — Бобр ткнул пальцем.
Одна из статуй, действительно изображающей гномью женщину, была покрыта голубой тканью, словно платьем.
— Они были такими красивым? — грустно спросила Биби.
— Йес, подружка, — Лана положила ей руку на плечо.
Эта представительница прекрасного пола гномов и вправду не была уродливой, её тело не покрывала шерсть. Просто улыбающаяся низкорослая девушка, круглощёкая, с озорными толстыми косами, падающими за спину.
Бобру, естественно, понадобилось посмотреть, «точно ли она везде не волосатая». И он тронул голубое покрывало…
За столько лет ткань совсем утратила прочность, и она не соскользнула вниз, а от одного касания распалась в пыль у нас на глазах.
— Э, да тут халтура, — вздохнул Бобр, — Ничего и нет.
Ну да, тело гномихи представляло собой общую форму, без деталей. Художник, наверное, думал, что эти две выпуклости будут грудью, а эта плоскость — животом. Всё равно платьем прикроют.
Зато Блонди чуть не сожгла взглядом Борю, и дальше он шёл, вжав голову в плечи. Мне кажется, или здоровяк будто не понимал, почему такое повышенное внимание от Ланы Медведевой?
— У меня такое чувство, что самое начало коридора выстроили позднее, при Балине, — сказала Фонза, — И просто пытались копировать стиль.
Я только пожал плечами. И вздрогнул.
Вздрогнули мы все…
Раздался женский всхлип, прокатившийся эхом по коридору. Мы замерли, повернули головы вбок, где как раз был проход в ещё один боковой коридор.
Там было темно, но свет из этого коридора всё же чуть доставал. И, кажется, кто-то там стоял и плакал. Мы едва могли рассмотреть силуэт.
У меня мурашки по коже пробежали. Оно понятно, что я игрок уже не первый день, и встречал всяких тварей… Но сейчас стало реально страшно.
— Это, братва… — начал было Боря.
— Только не говори, что тебе хочется пойти и пожалеть её? — я округлил глаза.
Бобр замотал головой:
— На фиг, ядрён батон! Меня б кто пожалел… Если она ещё и выйдет из темноты, мне доспех чистить надо будет. Я хотел сказать, братва, может, пробежимся?
Долго упрашивать не пришлось, и мы припустили по коридору, даже не оглядываясь. Если верить Молчарю, то ничего с нами не случится, пока мы не зайдём в любой боковой проход.
Плачущая была не одна. Всхлипнули и в следующем проходе, совсем с другой стороны. И, когда мы неслись уже вовсю, силуэты гномок стояли в боковых проёмах, почти не скрываясь.
Вот мелькнуло лицо одной из них. Она двинула головой, на подбородок упал свет от сияющего пола.
И, надо сказать, эти гномихи могли бы поспорить с болотными кикиморами по зубастости и размерам рта. А ведь такие симпатичные у них фигурки…
— Твою мать! — вырвалось у Бобра.
— Чуваки, я сейчас вам зелий наделаю, — донеслось от Кента, — Уже просятся наружу!
Это заставило немного рассмеяться. Боря хохотнул:
— Как назовёшь-то его? Зелье страха?
— Слеза кошмара, — кивнул Кент.
К счастью, зубастые низкорослые фигуры, стоящие в редких проходах между колоннами, в коридор так не выходили. Словно сияющий пол их не пускал, отбрасывая зловещие блики на зубастые рты незнакомок.
Мы сбавили ход, когда поняли, что впереди тупик. Точнее, это были ворота — две огромные каменные створки, на которых всё так же были начертаны руны.
И, как назло, по бокам от ворот в стенах были два небольших прохода. В которых уже стояли, похныкивая, проклятые гномки, одетые в шерстяные серые платья и голубые безрукавки с золотой вязью. Взъерошенные рыжие волосы закрывали глаза и пол лица, но рты с острыми зубами было прекрасно видно.
Мы притормозили, разглядывая ворота и ёжась под недружелюбными взглядами зубастых гномок. Они так и стояли молча, чуть склонив головы, скалили зубы в зловещей улыбке, но при этом жалобно всхлипывали.
— Фонза, читай давай, — с нетерпением прошептал я.
— Я не понимаю, — Женя сама чуть не захныкала, — Тут тот же диалект, что и в Прорыве на портале… Боюсь, как бы я опять не так прочитала.
— Читай, Женя, — процедил я, — Хоть как-нибудь читай.
Не знаю, что было с этими гномками, но мне теперь мохнатые жительницы глубокого города Древней Звезды казались гораздо симпатичнее. Ну и пусть волосатые, пусть голоса у них грубые…
— Помоги, — вдруг чётко сказала одна из гномок.
Свет проник между прядями, сверкнули красноватые глаза.
— Да, Гончар, помоги, — сказала вторая, по другую сторону.
Меня проняло, когда этот зубастый рот вдруг произнёс моё имя. Словно приговорили к смертной казни.
— Кровь Чекана… — снова заговорила первая, — Спой песенку.
— Спой, — вторила другая, — Как твой отец пел.
— А ты точно кровь Чекана? Дай попробовать?
— Дай попробовать кровь, Гончар.
Эти просьбы звучали на полном серьёзе, и от этого становилось очень жутко.
— Герыч, не слушай их, — нервно бросил Бобр.
Я посмотрел на него круглыми глазами. Он что, думает, я сейчас к этим страхогноминам в объятия кинусь?
— Литл-биг, — довольно прошептала Блонди, обращаясь к Бобру, — Ду ю вонт посмотреть, эти нигде не волосатые? А?
Она кивнула на гномок, и Боря сразу помотал головой.
— Я и так вижу.
Пока они все пререкались, я подошёл к створкам, попробовал ощутить замок внутри них. К счастью, ремни у Таши были не сложными, и поэтому скилл уже откатился.
Замочная скважина зияла чуть ниже моих глаз, и механизм я нашёл сразу же. Но разбойник внутри чётко сказал — открыть можно только ключом. Это, Гончар, настоящая магия.
Фонза тронула моё плечо, показала на руны, которыми были исписаны створки: