Страница 16 из 117
— Ну почему же. С говлитом частенько имею дело, — он засопел, стараясь не рассмеяться.
— Этот камень олицетворяет целомудрие, вечность, дарит чистоту помыслов! — Лекарь вздёрнул подбородок, безумным взглядом глядя куда-то в потолок, — В эту эпоху поэты магического сообщества творили самые настоящие шедевры…
Я с подозрением посмотрел на переплёт книги. Он был на удивление целым и новеньким, и его явно за несколько лет трогали всего пару раз. Кажется, говлитовую поэзию студенты не часто читают.
Он тут же бодрым движением раскрыл книгу, ткнул пальцем:
— Вы только послушайте! Стихотворение называется: «Гоблин».
На миг воцарилась тишина, мы так и переглядывались, боясь спугнуть удачу. Неужели действительно наш Толя станет бардом экстра-класса?
— Гоблин… сколько в имени твоём, — Толя декламировал громко, чуть ли не срываясь на хрип, — Мы теперь едва уснём… Жжёт магическим огнём, мочит гоблинским дождём…
Он оттянул книгу, распростёр перед собою руку, выговаривая с выражением, словно оратор перед толпой.
Я, округлив глаза, покосился на Бобра. На него было жалко смотреть — он и удивлялся, и злился, и в то же время совершенно сник.
Твою же за ногу, это что за нафиг такой?
— …и не узнаём мы вдвоём, согревшись гоблинским углём… — будто в экстазе продолжал Толя, как вдруг зашептал, — И сердце гоблина… — Лекарь выдержал паузу, затаив дыхание, кончики его пальцев затрепетали, — …стучит…
Тут Бобр вскочил:
— Вот встал я за углом, и струя журчит, — а потом развернулся, и пошёл в комнату, — Всё, братва, я спать. Завтра тяжёлый день.
Лекарь проводил его презрительным взглядом:
— Что ещё ожидать от деревенщины… Чтобы он оценил поэзию прошлых тысячелетий? — Толя картинно вздохнул, — Того века, когда магия горела в сердцах магов и трогала струны их души?
Я поджал губы. Покосился на Блонди и Биби.
Лана — молодчинка, она уставилась на свои ногти, с самым серьёзным видом разглядывая какой-то косячок, заметный ей одной.
А вот Биби с самым жарким участием смотрела на Лекаря:
— Ой, Толя, а это правда стихи прошлого тысячелетия?
— И даже старше, — Толя вгляделся в книгу, — Вот именно этот поэт, Владлен Суровый, жемчужина говлитового ренессанса, жил ещё при самом Гимли Кольцетреском.
— Это прекрасно, — Биби улыбнулась, потом спросила у меня, — Так ведь, Гера?
Я потёр подбородок. Так, ладно, я сам просил Лекаря помочь и сыграть роль барда. Пусть это немного… эээ… не то, что я ожидал, но это лучше, чем ничего.
— Я думаю, — всё же сказал я, — Что это надо испытать на мобах.
Блонди кивнула:
— Йес, — она растопырила пальцы, — Только чтоб не дэйнджер.
— Простеньких? — задумался я.
Куда бы сходить, чтобы найти мобов попроще, и понять, как на них влияет новый стиль Лекаря? Над этим стоило подумать.
О Семи Нотах я пока даже не мечтал…
— Боря, — позвал я, — Отбой отменяется!
И вот тут-то нас и ждал первый обломчик. Одновременно мы познакомились с нашей замечательной кураторшей.
Я не нашёл идеи получше, чем отправиться, например, в лес дриад или на болота. Если получится в лес дриад, то подновим заодно и ногти Блонди. А если болото… Ну что ж, оно было не особо гостеприимным местом, но если осторожно, то можно.
Оказалось, нельзя…
Заметно стемнело, когда мы впятером как раз подошли к порталу. Я заранее подсмотрел, где работают гоблины, и захватил с собой пару золотых монет, чтобы было чем расплатиться.
Здесь, на Северном Портале, где обычно было немноголюдно, возле площадки трудился измазанный в грязи одинокий гоблин. Он чинил дорожку, разыскивая изношенные и треснутые камешки, которые вытаскивал, а на их место втискивал новенькие.
Работёнка непыльная, и гоблин трудился, напевая что-то под нос:
— Но если есть в кармане о-острый… тесачок, на! — и он стукал мастерком по камешку, трамбуя в тропинку, — Значит будет очень плохо, только ты о нём молчок… на! И удобно кровоток… на!.. серебристым кли-инком… что, взрезая, избавляет от любых проблем… на!
Лицо у него было отчасти знакомое, и я пытался вспомнить, где его видел. Смешно, конечно — в Батоне они на каждом углу. При этом все на одно лицо.
— Привет, — мы решили поздороваться издалека, чтобы не пугать.
Но гоблин всё равно вскочил, уронив ведро с песком, которое стояло рядом. Зелёный замахал мастерком, словно защищаясь.
Кажется, это был тот же, что отправил нас когда-то на болото.
— Дворфичу расскажу, на! Стоять, на, а то хана! — он оглядывался на тёмный склон, гадая, куда будет бежать.
Я примирительно поднял руки, и показал остальной группе, чтобы они стояли, не двигались.
— Дружище, — я вытянул монетки, красиво сместил их между пальцами, чтобы было видно, что их две, — Они твои.
— А? — гоблин сразу же склонил голову, в глазах сверкнул интерес.
Всё-таки удивительно, высшая вроде бы раса, а интеллекта у них, кажется, ещё меньше, чем у орков. Ну, да ладно, мне главное не это.
— Нам нужно… — я задумался, потом всё же решил, — В лес дриад. Организуешь?
— За две голды, на?
— Больше у меня нет, — я развёл руками, — Ну, если не хочешь, мы найдём другой способ.
Я отвернулся к своим, махнул двигаться обратно, но из-за спины послышалось.
— Стой, Гончар, на! — чуть ли не в истерике запыхтел гоблин, — Давай, на, отправлю в лес. Только никому, на, а то нам хана…
— Не учи учёного, бро, — рядом улыбнулся Бобр.
Вспоминая прошлый опыт, когда нас отправили на болото, я покачал пальцем, и протянул гоблину одну монетку:
— Вторую получишь, когда мы прилетим обратно.
Тот набычился, засопел:
— Обманывать, на?!
— Э, чувак, ты не приборзел?! — Боря возмущённо помахал кулаком, — Думаешь, мы забыли про болото?
— А? — гоблин сделал вид, что не понял, и почесал нос, — Болото?
— Ага, пьяный мох, который огровый! — рявкнул Бобр, — Я твою рожу на всю жизнь запомнил.