Страница 14 из 47
– А как мы поймаем рыбу?
– Надо найти дерево с толстыми ветвями над водой, чтобы я мог залезть и оказаться над течением реки…
Очень скоро такое дерево мы нашли, и я устроился на его крепкой сучковатой ветке. Привязав форелевую блесну к кончику плетёного шнура, я стал его стравливать со шпули по течению реки; оно быстро тащило блесну вниз…
И первая хватка рыбы произошла сразу, как только я начал подматывать блесну против течения… Это была радужная форель! Она выпрыгивала из воды и не собиралась сдаваться.
Беатрис что-то кричала и хлопала в ладоши.
Я отцепил форель от тройника и бросил её на берег.
Рыба прыгала на берегу, Беатрис боялась её схватить рукой и придавила ножкой…
Поймав ещё две такие же рыбы за три минуты, сделав кукан-корзину из ивового прута, мы возвращались в отряд Гастона…
Беатрис несла рыбу и была очень довольна нашей рыбалкой…
– Я, как кошка, рыбу обожаю… – говорила она.
Сержант Гастон и его бойцы очень удивились такому улову, а Беатрис, сияя своими огромными глазами медиума, рассказывала как здорово ловить рыбу на полированный железный лепесток…
Единственный наш оруженосец Жюль мастерски выпотрошил рыбу и поджарил её в большом котле, с кипящим ещё маслом; после чего, форель досталась нашим прекрасным дамам…
Скоро мы продолжили путь; и уже вечером, отряд Гастона въезжал в удивительно красивый город Реймс.
Этот город, как известно, является столицей французских королей и родиной шампанского; а первые упоминания о нём относятся ещё ко временам земной жизни Иисуса Христа…
У городской стены широкий и глубокий ров не был заполнен водой, но перебраться через него не представлялось возможности, прежде не завалив чем-нибудь…
На мосту находились около десятка охранников с алебардами и арбалетами.
У Гастона было сопроводительное письмо коннетабля с королевской печатью, где говорилось о беспрепятственном проезде отряда везде на территории французского королевства, и оказании ему всяческой помощи по требованию командира отряда…
Наш сержант подъехал к начальнику караула, и, через пять минут, в сопровождении самого офицера и трёх всадников, мы двинулись по объездной дороге в сторону гор, к германским землям, в Священную Римскую империю…
Гастон с офицером ехали впереди и оживлённо разговаривали.
Красивый Реймс остался в низине, как на картине великого художника, выписанной с удивительной отчётливостью…
Безоблачное небо и великолепная природа способствовали хорошему настроению. Наши шевалье сопровождали карету Беатрис и шутили не уставая…
Ей управлял Кристофер, весёлый молодой человек лет двадцати пяти. Он оказался в центре внимания и громко говорил:
– Однажды, я видел миниатюрное изображение английской принцессы на нагрудном медальоне одного знатного рыцаря, это было пару лет тому назад… И вот, друзья мои, такая досада, до сих пор не могу точно определить: моя лошадь похожа на английскую принцессу, или наоборот, английская принцесса похожа на мою лошадь, но сходство колоссальное…
Кристофер слегка стегнул своего стройного жеребца, запряжённого в малую карету с Беатрис.
Рыцари и шевалье посмеивались.
– Это правда, – сказал коренастый Даймонд, – наши француженки в сто раз краше…
Я ехал в конце отряда и тоже улыбался.
Через час мы подъехали к границе французского королевства.
За обтёсанным полосатым бревном шлагбаума находилось герцогство Люксембург.
По обе стороны чёрно-белого подъёмного бревна несли дежурство французские солдаты-пограничники и вооружённые люксембуржцы. Хотя отношения между Францией и герцогством не были враждебными, но за пересечение границы взималась плата.
Наши пограничники подняли алебарды, приветствовав гвардейцев короля, а мы салютовали шпагами.
Гастон подошёл к люксембуржцам, показал сопроводительное письмо и отчитал то количество монет, что последние затребовали. Полосатый шлагбаум подняли, и наш отряд пересёк границу. Люксембуржцы казались физически покрепче наших пограничников и выглядели более суровыми. Они не осматривали кареты, но и не сделали вежливых поклонов в сторону дам…
Мы проехали небольшое селение и нас атаковала целая свора местных крупных собак. Мне пришлось израсходовать ещё одну петарду, чтобы они отстали…
Дорога снова пошла по лесу, и на подъём. Деревья здесь были выше, но росли реже. Начали попадаться высокие ели.
Вдруг передняя карета остановилась, и из неё вышла Беатрис.
– У меня только что было нехорошее видение, – сказала она.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Лексия.
– Я только что видела вооружённых мужчин в этом лесу; они прячутся за деревьями.
– И сколько их?
– Я видела не менее двадцати человек. Они наблюдали за дорогой, но может быть и больше…
– Они вооружены?
– Да. Они очень здоровые. У них палицы и арбалеты…
К словам Беатрис нельзя было отнестись без должного внимания…
Гастон остановил отряд и приказал одеть конные латы на лошадей запряжённых в кареты. Из большой кареты отряда были извлечены два железных шанфрона (для защиты морды коня), и два железных фланшарда (для защиты боков).
Даймонд и Лемиэль спешились и надели свои тяжёлые рыцарские доспехи.
В скорое нападение поверили все, и в то, что это будет не лёгкая стычка, что произошла на территории французского королевства, а нечто более опасное…
– Они могут не стрелять в лошадей, а только в нас, – сказал Гастон.
– А могут и наоборот, сначала завалить лошадей; тогда им легче будет разделаться с нами, – сказала Лексия.
– В этом случае, разбойников будет не так много, – заметил Мариус.
– Это так, – подтвердил Гастон, – но если мы лишимся лошадей, тогда точно провалим всё дело, и вряд ли отстоим свои жизни… По словам Беатрис, в нас могут прицельно выпустить залпом два десятка арбалетных болтов… Какие будут предложения?
– Если разбойников больше двух десятков, то надо прорываться с боем. Это герцогство имеет дурную славу в отношении своих лесов, и вряд ли мы найдём чистую дорогу… – сказал Арне.
– Отступать в данном случае – это явное поражение, и, скорее всего, – смерть для нас… они достанут… – высказался Николас.
– Тогда мой приказ, – сказал сержант Гастон. – В случае нападения, все переходим на галоп, раненых не бросаем… Лексия остаётся в карете и заряжает арбалеты… Лёгкая карета с Беатрис остаётся впереди отряда и уходит с поля боя вперёд, как можно быстрей… Если они вылезут на дорогу со своими палицами, мы преподадим им хороший урок французского фехтования…
Мы все выхватили шпаги и отсалютовали нашему командиру.
– Как только услышишь звук пробиваемой листвы и ломающихся веток, гони во весь опор своего жеребца, – сказал Гастон Кристоферу.
– Понял вас, командир, – ответил Кристофер, крепко сжав поводья.
Боковые стенки штатной кареты отряда, где находилась Лексия и крупная сумма денег в золотых ливрах, были обшиты изнутри листовым железом для изготовления рыцарских доспехов; и не раз выдерживали удары арбалетных болтов и длинных английских стрел.
Отряд Гастона тронулся вперёд несколько быстрей, чем раньше…
Через четверть часа, поваленных деревьев на дороге всё ещё не было: в нас сразу полетели тяжёлые арбалетные болты с двух сторон…
Я услышал под собой звук глухого удара и почувствовал, как сильно качнулся мой Пилигрим, будто его с размаху ударили мешком с мукой. Арбалетный болт попал ему в бок и слегка зацепил мою ногу, разорвав джинсы…
Мой бедный конь упал на передние ноги, а затем и задние у него сразу подкосились… Я едва не слетел на землю, но устоял на ногах. В этот момент из-за ближайшего толстого дуба выскочил здоровенный мужичок в медвежьей шкуре с огромной палицей в мощных ручищах и бросился на меня, замыкающего отряд. Бородач поднял тяжёлую палицу над моей головой и оскалил зубы, но я мгновенно выхватил шпагу и сделал резкий выпад в его сторону: кончик моего длинного клинка глубоко вошёл в его толстую ляжку. Разбойник взвыл, обмяк, уронил палицу и схватился за раненую ногу. Глубокий укол мгновенно парализовал её мышцу… Кровь густо текла по желобку моего клинка… Наконец, я выдернул её, но не испытал к раненому никакой жалости…