Страница 2 из 14
Еще полгода Руслана пожила со своим водителем. Но милый загулял, и… Нет, она не выгнала его, он сам ушел. Но с новой пассией не сложилось. Не так сытно, уютно было. Да и в сексе та оказалась не такой горячей. Думал вернуться к Лане, но она не приняла. Допустила до тела несколько раз, поимела немного денег, да и дала от ворот поворот.
Больше Лана не влюблялась. Ей нравились многие, если не сказать, все. Кто приласкает, тот и хорош. Она могла бы проникнуться серьезным чувством к одному из них, да ей не давали шанса. Ни один не отнесся с уважением, не захотел узнать ее, как человека, помочь просто так, без ожидания расплаты за это. Но хуже всего – мужчины бросали ее первыми. И те, с кем конфетно-букетный период длился аж несколько дней, и кому она отдавалась в вечер знакомства. И кого она просто просила повесить гардину или собрать шкаф, и те, кто давал деньги, чтобы для этого она наняла мужа на час. И симпатичные, и паршивенькие. И водитель, и начальник гаража. Последний был Ланиной гордостью. Видный, воспитанный, на «БМВ», пусть не новом. Он не приходил с пустыми руками, всегда фрукты, шампанское, тортик. А не как некоторые: «Есть че пожрать?» Но, увы, женатый. Он тоже бросил Лану, посчитав слишком навязчивой, ведь такие дамочки – угроза благополучной семейной жизни.
О принцах Руслана не мечтала даже в детстве. А в зрелости и подавно. Бизнесменов или докторов наук у нее не было. Она прекрасно понимала, что богатого, как и очень умного, не заинтересует. Да и негде ей было с ними знакомиться!
В сказку Лана играла только в отпуске. Она брала его сразу на месяц. Неделю готовилась, а на три покупала путевку в Турцию. В дорогой отель, где не только сервис, но и красивые сотрудники, много магазинов на территории, и почти во всех продавцы мужчины. У Русланы в каждую поездку случались яркие романы. Ей говорили много красивых слов, совершали ради нее поступки. На ней даже жениться обещали. И первый раз она поверила. Но ее обманули, и она перестала относиться серьезно к своим турецким кавалерам. Некоторыми пользовалась по малости, отдавалась за подарочки, с другими играла в любовь.
…Руслане перевалило за тридцать, а жизнь не изменилась: та же работа, сомнительные кавалеры, гостинка с общим душем. На персональный она скопила, но решила не вкладывать деньги в свою халупу. Бабушке уже за девяносто перевалило, скоро ее внучкам перепадет наследство. Но старушка, хоть и жаловалась на здоровье ежедневно, на тот свет не торопилась. И переезжать не желала. Не в дом престарелых, нет! К дочке. Та предлагала забрать ее к себе, прописать, а квартиру продать, пока она не обветшала окончательно, и разделить деньги на троих. Бабка боялась, что ее обманет собственное чадо. Внучкам же она тем более не доверяла. Обе проститутки! Только старшая, Люська, дорогая, живет хорошо, жирно, а младшая, Ланка, дешевая, даже душ не может себе сделать. Жир у нее только в боках. Бабка первая наклеила на Лану ярлык, остальные подхватили. К сестре же прозвище не прилипло, хотя и она не отличалась моральными принципами, могла и загулять, и мужика раскрутить, и стянуть у пьяненького любовника денежки из кошелька. Но выглядела как девушка-ромашка, поэтому никто о ней дурно не думал, одна бабка.
– Вот по́мру, делайте, че хо́чете, – неизменно отвечала она, окая, да еще коверкая слова. Столица ее не изменила, бабка оставалась деревенской, и внучки в детстве ее стыдились.
Но если на улучшение жилищных условий Лана все же рассчитывала, то на личное счастье… Увы и ах… Лишь слабо надеялась.
Женщинам их рода вообще с мужиками не везло. Бабкин супружник повесился. Мамин, отец Ланы и ее сестры, скоропостижно скончался, не дожив до пятидесяти. У Люси мужа посадили. Хорошо, не с конфискацией. Поэтому и жила более или менее. Не жирно, как считала бабушка, но приличнее, чем сестра. Но в отличие от Ланы не могла открыто гулять. Она воспитывала дочь (опять дочь!), ждала мужа с зоны и вела себя осторожно. Надеялась на счастье в будущем. Не таком и далеком – благоверному дали «всего» восемь лет.
…Как-то пятничным вечером Руслана вышла из кафе, в котором работала, с битком набитыми сумками. Заведение было большим, на первом этаже – столовая быстрого питания, на втором – два банкетных зала. В них устраивались и юбилеи, и бюджетные свадьбы, и поминки. Последнее, пусть и скорбное мероприятие, радовало работников больше, чем остальные. Готовить можно было без изысков, к сервису никто не придирался, более того, их благодарили бутылочкой или конфетками, а сколько можно домой продуктов унести! От пятикилограммового куска мяса отрезать одну треть (они не наглели, половину не зажимали), а из остального сварить и суп, и гуляш, а обрезки пустить на фарш для пирогов. С рыбой еще проще. Головы на уху, хвосты на икру. Они их проваривали с манкой, добавляли масла, намазывали на белый хлеб, накрывали долькой маринованного огурца и получались отличные бутерброды.
В ту пятницу Лана и поминки отработала, и в столовой на раздаче постояла. В итоге набрала продуктов и на ужин, и на завтрашний выходной, и впрок. Еще и бутылку кагора получила от скорбящей вдовы. На помин. Но устала жутко. Работа повара тяжела. Тут и жара, и тяжелые чаны, и суета, и травмы: то порежешься, то обожжешься, то уронишь на себя противень. В дорогих ресторанах, наверное, все иначе, но Лана туда не совалась. Привыкла пюре готовить да салаты витаминные, украшать все розочками из свеклы. А чтобы в топовое место устроиться, нужно для начала пройти обучение, получить сертификат, а, главное, произвести впечатление на шефа, чтобы он взял к себе хотя бы чистить овощи. Руслане было жаль денег на курсы, а очаровывать она умела мужчин простых и определенным образом.
«Приеду домой, – размышляла она, топая к метро с тяжелой сумкой, – сполоснусь, открою винцо, брошу в него кубики льда, закушу сыровяленой колбаской да оливье, сяду за ноутбук. В вечер пятницы многие мужчины грустят, поэтому ищут развлечения на сайтах знакомств. И тут я, чуть хмельная, готовая если не на все, то на многое…».
Мысли оборвались в момент, когда Руслана почувствовала удар. Он пришелся на бок. Сильный и стремительный, он свалил ее с ног. Лана рухнула на асфальт, выпустив сумку, и уже лежа наблюдала за тем, как из нее вываливаются продукты – контейнеры с готовой едой, пакеты с рыбой и курицей, помидоры, персики…
Как бьется бутылка кагора, и вино разливается. Его ей было особенно жаль, поминальное все же.
Чуть отойдя от шока, Лана хотела встать, но голова закружилась, и ей не удалось подняться. Упала снова. Да в красную винную лужу.
– Женщина, вам жить надоело? – услышала Лана сердитый мужской голос над своей головой. – Что ж вы в неположенном месте дорогу переходите?
Руслана на «женщину» обиделась. Ей тридцать с небольшим, она еще «девушка».
Тем временем мужчина подошел к ней и помог подняться. Руки у него оказались очень сильными, и восьмидесятикилограммовая Лана пушинкой взметнулась вверх. Ее поставили на ноги и поддержали за плечи, пока она не зафиксировалась.
– Да вы вся в крови! – ужаснулся мужчина. – Что, так сильно ушиблись? Где болит?
– Болит все. Но это не кровь, а кагор. – И вяло махнула рукой в сторону разбитой бутылки.
– Если все, надо в больницу. Садитесь в машину, я отвезу вас.
– Не надо. На мне все как на собаке заживает.
– Это для моего успокоения. Чтоб угрызения совести не мучили.
Только тут Лана подняла глаза на мужчину. До этого она шарила ими то по телу своему, то по разбросанным продуктам, то по тротуару, с которого, замечтавшись, сошла раньше времени – до пешеходного перехода было еще метра три…
Итак, она подняла глаза и обомлела. Перед ней стоял принц! Высокий, красивый мужчина с густой седоватой шевелюрой и идеально выбритым подбородком. Одет как с картинки: костюм, галстук, рубашка цвета миндаля, она подчеркивает и загар, и цвет глаз.
«Нет, не принц, – возразила самой же себе Лана. – Султан!» – Она обожала турецкие сериалы про гаремы, и влюблялась то в одного героя, то в другого. Мужчина, что сбил ее, имел европейскую внешность с некрупными чертами лица. Ни тебе выдающегося носа, ни огромных глаз, ни густых бровей…