Страница 11 из 38
-Сегодня утром, Вы говорили про лук.-поэтесса посмотрела на королеву.-я, но стрелять в лошадь…-поэтесса вздохнула.-да черт с Вами, королева, надеюсь, что все получится. Кстати,-Виктория посмотрела по сторонам.-а где Шарлотта?
-Наша дорогая де Сов должна будет прогуливаться по этой дороге где-то через пять минут. Думается мне, что лошадь свалит карету, и…
Вдруг, из-за деревьев послышалось цоканье лошадей, и королева, резко сжав плечо поэтессы, опустила ее вниз, раздвинув ладонями небольшие ветки кустарника. Карета приближалась, но только план, что так щепетильно разрабатывала королева вдруг пошел не так. Под рукой не оказалось подходящего камушка, и кучер, резко заставил лошадей остановится прямо перед дрожащей фрейлиной. Шарлотта де Сов закрылась руками от страха, и когда кучер, умоляюще извинялся перед девушкой, дверь кареты раскрылась, и из нее выпорхнул герцог Анжуйский. Он громко хлопнул ветхую дверцу, и подойдя ближе к лошадям, увидел дрожащую девушку. Шарлотта посмотрела на герцога, и вытирая слезы попыталась улыбнутся. Молодой мужчина принялся извинится перед ловкой обманщицей, просил ее о прощении, и предлагал разного рода изобилия, подарки, презенты, но только де Сов все отвергала, отказывалась, но в какой-то момент, посмотрела на своего нового знакомого, и в глазах, что минуту назад были полны слез, вдруг заблестел блеск свойственного этой женщине очарования.
-Герцог?-удивленно произнесла де Сов.-Вы напугали меня.
-Что Вы делаете здесь одна?-спросил герцог Анжуйский.-почему Вы без сопровождения? Вы вообще понимаете, что здесь небезопасно?
-Я думала, что прогулка на свежем воздухе не принесет никому хлопот, но оказалось, что я чуть не встретила свою смерть в этом красивом месте.-де Сов опустила глаза.-еще никогда я так не пугалась.
Бедный герцог Анжуйский влюбился в малышку де Сов в первую же секунду, как увидел ее. Изящно сложенная маленькая француженка была для него эталоном настоящей женственности. Белокурые волосы, собранные сзади в тугую косу, обвитую вокруг головы, создавали ангельский нимб над ней, что сразу привлекло герцога, как и ее темно-карие, безумно глубокие глаза. Светло-алые, тонкие губки, что становились больше в момент робкой улыбки, и этот ее острый, аккуратный носик. Герцог сошел с ума, если решил, что сможет очаровать такую милую малютку Франции, и какого же было его удивление, когда Шарлотта де Сов нежно обвила его ладонь своей бархатной кистью. Все планы, все мысли, все затеи герцога Анжуйского распарились, с грохотом упали куда-то вниз, ведь сейчас всего его заполнила малышка де Сов, что так уверенно повела его по лесной тропе куда-то вперед, оставляя кучера на месте. Бедняга кучер не поверил своим глазам, когда из-за высокого кустарника возник силуэт королевы. Мужчина даже потер глаза, но не смел ничего сказать, ибо кто он такой, чтобы перечить действиям Екатерины Медичи.
Женщина уверенно взяла под руку поэтессу, и направилась в противоположную от кареты сторону, чтобы вернутся в замок, и по дороге обсудить сложившуюся ситуацию о де Сов. Вдруг, Екатерина остановилась и громко расхохоталась. Ее смех был настолько громок, что его смог услышать даже герцог Анжуйский, что был вскружен шармом новой знакомой.
-Какой дурацкий план, милая.-Екатерина стряхнула с глаз слезы смеха.-почему Вы меня не остановили? А если бы лошадь задавила Шарлотту? Почему мы об этом вообще не подумали? Какой кошмар.-королева продолжала смеяться.
-Хотите сказать, что Вы даже не задумывались о потенциальных последствиях?-Виктория улыбнулась.-да, королева, кажется Вы очень самоуверенная женщина.
-Так я на Вас насмотрелась, наслушалась, и Ваш, именно Ваш свежий взгляд, своенравный нрав, помог мне взрастить эту безумную идею.-Екатерина облокотилась ладонью о женское плечо.-знаете, что самое хорошее???
-Что, кажется, наш герцог Анжуйский всерьез увлекся Шарлоттой?-предположила Виктория.
-Угу. Я думала, что эту будет одним из самых трудных пунктов нашего плана, а оказалось, что он ее тот любитель поухлестывать за малютками с красивыми глазами. Вот Вам и неуверенный в себе мужчина.
-Значит, все это простые слова, и он обычный юноша, что жаждет любви и привязанности.-поэтесса облизнулась.-вот и нет никаких проблем.
-Милая,-королева нежно взяла обе ладони девушки своими руками, и отведя взгляд произнесла.-Вы не представляете, как я благодарна. Если бы не Вы, то я не знаю, что делала бы сейчас. Виктория, Вы словно внушаете мне смысл что-то делать дальше. Не пустое проживание, а цель, которую теперь я могу преследовать. Это прекрасно. Это так нужно всем…
Яд, что так сладок заливала в уши Екатерина Медичи, мог подействовать на любую глупенькую девицу, что так вкушает каждому королевскому слову, но не Виктория. Она знала, как сладка бывает ложь, и как хитро блестят глаза королевы, когда она говорить именно о ней. Поэтесса не обольщалась о честности Медичи, да и ее преданность была ей не нужна. Она хотела только одного…поскорее вернуться обратно в замок, чтобы дать должного ее дочери…ее дочери Марго…Марго, имя той, что Виктория произносит шепотом, считая чем-то обнаженным, открытым, интимным.
***
Блудной сын королевы, что считал себя недостойным любви, красивой женщины, нежности был награжден порочными небесами за уродство души, что было его неким козырем в стратегии жизни. Зрачки глаз расширялись от одного взгляда на ее белоснежную кожу. Нежнейший бархат, чистейший жемчуг, самое прекрасное тело, кои он видел за всю свою жизнь. Плавные изгибы ее чувственного тела могли свести с ума кого угодно, и герцог не был исключением. Чувствуя, как огонь вспыхивает в его теле, он желал прикоснуться к лону этой страстной малютки, что так нагло посмела зажечь его изнутри.
И доверился он той, что встретил впервые, позволив себе быть собой, а не кем-то другим. Каждое движение этой женщины выдавало в ней аристократию, и манеры, ибо даже платье она снимала с такой важностью, словно делала одолжение и не стерпела бы грязные взгляды ниже своего пупка, как на что-то невразумительное. Медленно, наблюдая за каждым движением мужских глаз, Шарлотта де Сов избавлялась от тяжелых тряпок, и оставшись полностью обнаженной, она опустила свою раскрытую ладонь к лобку, пропуская волосы между пальцев. Герцог прикусывал нижнюю губу каждый раз, когда Шарлотта разводила чуть в сторону лепестки своего бутона.
В этой странной игре страсти, она возбуждала его сильнее и сильнее, но не позволяла прикоснуться к себе до тех пора, пока его крепкий орган не окреп так, как того хотела Шарлотта. Только после этого девушка покорно легла на мягкие постели, и широко раскрыв пальцами свой бутон, позволила опылить свою сердцевину этой трудолюбивой пчеле. Герцог отличался от прошлых ее любовников тем, что хотел получить удовольствием сам, но не дать его своей постельной гостье. В этой эгоистичности и была вся сущность герцога Анжуйского. Шарлотта де Сов быстро заскучала в этой любовной игре, и от опыления получила удовольствия не больше чем от соблазнения самого герцога.
Каждый сорванный с ее губ стон, каждое извилистое движение в его руках было ложью. Кроме чистейшего отвращения к этому мужчине она не чувствовала больше ничего. Его каждое прикосновение к ее роскошному телу было грубым, сухим, но сам герцог млел в неге настоящего наслаждения. Шарлотта смогла спокойно вздохнуть только в тот самый момент, когда оказалась к герцогу спиной. Тогда, закрыв глаза, она представляла, какой в любви окажется гасконец. Почему-то, фантазия рисовала ей настоящего любителя изощренных ласк, терпко-горькой нежности, что, смешиваясь с ядом души образует смертельное зелье порочности.
По правде говоря, Шарлотта де Сов завидовала Маргарите за то, что именно она может ласкать гасконца, касаться его тела, что было так давно желаемо ею. Мурашки по нежной коже от одной мечты о прикосновение Наваррца к ее шее, спине, и ниже…ниже…стон схожий с криком истинного возбуждения оглушил спальню, как только Шарлотта почувствовала острое жжение в своем бутоне, и чувство, оседающее тягучей негой на дне живота. Она хотела быть любимой королем, но не этим герцогом. Спустя несколько минут, девушка не смогла совладать с собой, и прекратила этот спектакль, где один из актеров играл крайне паршиво.