Страница 10 из 22
В животе беспокойно зашевелился ребенок, ему тоже не спалось.
– Тихо, тихо! Успокойся! – прошептала Юлька, не открывая глаз.
Мария Игнатьевна стояла у окна, и слышала Юлькины слова. Она посмотрела на нее, девушка спала.
«Девчонка не из робкого десятка». – с уважением подумала она о Юльке. Потом лицо снова приняло мрачный вид.
«Надо поговорить, это так оставлять нельзя. Он перешел все границы», – с досадой решила женщина. – «Но послушается ли он меня? Может лучше дождаться сына? Да, так будет лучше, обострять ситуацию не стоит».
И снова посмотрев на спящую девушку, Мария Игнатьевна отметила:
«Эта девчонка вызывает уважение и опасение одновременно. Но почему, что в ней может быть опасного? Может быть то, что она может убить всякого, кто посмеет непрошено проникнуть к ней в комнату. Нет, это чушь, она защищала ребенка. А если бы это была Юстина, как бы она поступила? Крику было бы много, а действий никаких», – усмехнулась женщина.
Она подошла к креслу и села в него.
«Будет досадно, если эта девчонка вздумает покинуть замок. Только к ней расположена моя внучка, только у нее на руках она не заливается в крике. И сегодняшний инцидент прошел незаметно, она спит, как спит и ее нянька».
Время шло незаметно и быстро. Юлька все время проводила с ребенком, почти не интересуясь жизнью, которая протекала в замке. Она лишь отмечала, что осень уже заявила о себе. Плоды давно собрали и листья на деревьях потеряли свою зеленую окраску, пожелтели и падали под ноги. И хоть Юльки казалось, что дни еще теплые, а все говорили: «Прошло лето, погода портится».
Уже больше месяца Юлька живет в замке. Танюша перестала вздрагивать, когда к ней дотрагивались или заговаривали. И хоть она по-прежнему признавала только свою няню, но с удовольствием бегала по большому залу, пыталась забраться в кресло, и когда ей помогали, она с радостью устраивалась в нем. Но долго ей не сиделось, и как любой здоровый ребенок, она везде совала свой любопытный носик. Юлька ее не выпускала из вида, но ей было уже тяжело поспевать за малышкой. Она становилась все больше неуклюжей и Юльке, казалось, что все догадываются, отчего она такая толстая, но почему-то молчат. Правда она носила такую одежду, чтобы не кидалась в глаза ее фигура, не было видно ее беременности. Но она понимала, что не сможет скрывать это долго, и какие будут последствия, невозможно было предугадать. Ее хозяйка, женщина с характером, и к Юльке относится благосклонно только потому, что Юлька подходит ей как няня для внучки и очень ревностно следит за тем, чтобы ее внучке было комфортно. Юлька несколько раз замечала, что ревнивая бабушка все замечает, даже тогда, когда занята разговором, отдавая распоряжения по дому. Иногда неожиданно тихо входила в детскую, и Юлька вздрагивала, когда она заговаривала за ее спиной. Что она хотела увидеть, или услышать? И Юльке казалось, что за ней постоянно кто-то следит и ее это очень беспокоило, а иногда даже было отчего-то страшно.
Мария Игнатьевна настояла на том, чтобы Юлька в определенные часы днем, когда Танюша спала, уходила в свою комнату отдыхать, а с ребенком оставалась сама, бабушка. Юлька пробовала возражать, но хозяйка была непреклонна.
– Мне нужна здоровая няня, а для этого тебе необходим отдых, хотя бы три – четыре часа в день.
И Юлька сдавалась, она уходила в свою комнату, задергивала шторы, чтобы свет не мешал отдыхать, и проваливалась в короткий сон, без сновидений. А когда просыпалась, возле кровати, на тумбочке ее всегда ждал полдник.
Но сегодня Юлька воспользовалась свободным временем, чтобы поговорить с Марком. Он уже несколько раз на короткий срок приезжал в замок, но ни разу не зашел поговорить с Юлькой. Мало, того, Марк делал вид, что совершенно не знаком с ней. Когда его мать сказала, что у ребенка появилась няня, и хотела представить Юльку ему, он с недовольной гримасой резко бросил матери:
– Я не вмешиваюсь в твои дела. Делай, как знаешь, но уволь меня от этих проблем. Мне не к чему знать всю прислугу в доме.
Юлька почувствовала, как вся кровь бросилась ей в лицо. Она даже задохнулась от гнева, от обиды, и еле сдержалась, чтобы не высказать ему, все, что у нее накопилось в душе. Но Марк уже скрылся у себя в кабинете и когда он уехал, Юлька не видела. Потом еще несколько раз она мельком видела его, и даже пробовала с ним заговорить, но он, не глядя на нее равнодушно проговорил:
– Со всеми вопросами, со всеми проблемами обращайтесь к моей матери. У меня нет охоты выслушивать, кого бы то ни было.
И Юлька в растерянности не нашла, что ему ответить. Марк был не похож на себя, вернее он был тот же, но от него что-то отталкивало Юльку, что-то враждебное было в его взгляде, в его манерах, в его поведении. Сегодня она слышала его голос в гостиной. Он говорил с Марией Игнатьевной, и Юлька с Танюшей хотела спуститься к ним, но услышав, то, о чем они говорили, она невольно остановилась.
– Я не обязан перед тобой отчитываться, и прошу не вмешиваться в мои дела, – резко говорил Марк матери. – Я уже предупреждал тебя, чтобы ты ограничилась домашними делами. В противном случае мне придется поступить с тобой так же, как и моим братцем.
И он засмеялся многозначительно. И у Юльки заныло сердце от нехорошего предчувствия и тоски. Она вернулась в свою комнату и не слышала, что ответила Марку Мария Игнатьевна. И Юлька решила, что ей необходимо поговорить с Марком наедине. Пусть он ей объяснит свое поведение. И когда Мария Игнатьевна пришла в детскую подменить ее, то Юлька спросила:
– Где сейчас Марк?
– Марк? А зачем тебе? Его нет дома.
– Но я слышала его голос, вы только что говорили с ним, – удивилась Юлька.
– Ах, Марк! Да, да, конечно, я не сразу поняла, о чем ты меня спрашиваешь, у меня расшатались нервы. Марк в кабинете, у него там какие-то дела. А зачем он тебе? – снова спросила она.
– Мне нужно с ним поговорить. У меня к нему есть серьезный разговор. Я потом вам расскажу, не сейчас, только после разговора с Марком.
Юлька направилась к двери.
– Навряд ли у тебя получится говорить с ним. Последнее время у него много работы, и видно, что-то не ладится, потому он сам не свой, подождала бы немного, не сегодня, не самое хорошее время сейчас для разговора, – стала отговаривать Юльку Мария Игнатьевна.
– Меня он должен выслушать, – и Юлька вышла из комнаты.
– Ну, ну, посмотрим, – бросила ей вслед Мария Игнатьевна. – Тогда не обижайся, если нарвешься на грубость. Я тебя предупредила.
А Юлька медленно спускалась по лестнице. Кабинет был на первом этаже, но нужно было с холла пройти по темному коридору, освещенному тусклой лампой, затем еще один зал, где раньше принимали гостей, и одна из дверей вела в кабинет. Юлька была уже в этом зале не один раз. Этот зал был очень красив. Отделан под черное и красное дерево, с бархатными красными гобеленами, двойными дверями. Устлан мягкими ковровыми дорожками. Окна большие, но зашторены занавесками. Стены увешаны картинами, Юлька никогда не видела таких картин. Да и где ей было их видеть? А здесь, как в музее, картины, статуи, старинная мебель, большущие люстры из тонкого хрусталя. Но больше всего Юльку привлекал черный рояль, на трех ножках. Ее так и подмывало открыть крышку и нажать на клавиши. Играть Юлька не умела и всю жизнь мечтала научиться играть на пианино. А рояль она видела только в кино. Юлька подошла к заветному инструменту и несмело провела рукой по его блестящей поверхности.
– Нет, не время, да и не имеет она права дотрагиваться до инструмента.
Юлька вздохнула и поспешила к кабинету.
«Ну, что ж, ни пуха, ни пера!», – пожелала она себе, и постучала в дверь. Никто не ответил. Юлька постучала сильней и толкнула дверь. В кабинете горел свет, но никого в нем не было. Девушка зашла, прикрыв дверь.
«Что ж, раз свет горит, значит, хозяин должен подойти. Подожду».
И она осмотрелась. В кабинете совершенно не было окон. Стены сплошь были заставлены шкафами с книгами. И лишь возле одной стены стоял диван, возле него маленький стол. На нем настольная лампа, какие-то бумаги и снова книги. Юлька подошла к столу, и села в кресло.