Потом может не настать

– Их док спекся, – сталкер помолчал и добавил, – они сами носят раненых к Болот…ному.

Я обратил внимание, что губы у сталкера синюшные. Цепляясь за ствол дерева, он тяжело поднялся на одной ноге. На примятой траве осталось кровавое пятно. Полностью не выпрямляясь, сталкер подцепил с земли СГИ‑5к, закинул на плечо. Я сразу отметил на автоматической винтовке хорошую оптику и глушитель.

Хотел спросить, куда именно к научникам, но с первой попытки не получилось. Изо рта вырвалось неразборчивое мычание. Слабость отпускала медленно и неохотно, в голове гудело, казалось, там еще клубился и перетекал гремучий газ.

– Ккакимучникам? – смог я выговорить со второй попытки.

– Под Янтарем, – пробурчал он, поднес к лицу ПДА и стал жать на кнопки.

Я поднялся, и у меня получилось это сделать куда ловчее, чем у спасителя. Когда воздвигся на высоту собственного роста, увидел пространство вокруг. Слепые псы были разбросаны по местности, словно поваленные ветром декорации. Я не стал считать, упокоенных было много. Вдалеке на гребне холма заметил улепетывающих псин. Одна бежала впереди ходкой рысью, вторая сильно хромала и поэтому отстала.

По мере того как мои мозги приходили в порядок, стали возникать очевидные вопросы: «Кто их всех перебил? Не может быть, чтобы он один. Если даже так, он потратил кучу патронов. Ради того, чтобы меня вытащить? Маловероятно. Чтобы потом откачивать и кормить таблетками? Бред. Кто его ранил?».

Что-то здесь было не так. Зона не то место, где помогают и делятся бескорыстно. Все здесь дорого и в дефиците. Таблетки, как и патроны, весомый аргумент в споре со смертью, ими делиться – все равно что кровью. Скорее всего, долговцы зачищали окрестности Агропрома от мутантских выродков. Они постреляли псов, а этот сталкер забрел на шум. Долговцы его по неосторожности продырявили. Хотел сталкерок сныкаться в колодец, там я. Что делать? Проще, конечно, ногой по башке и на этаж ниже спустить, своя шкура, как-никак, ближе к костям. Это я потом спрошу, чего не скинул. А может, и пытался, ремешок, наверное, которым я все же пристегнулся, не позволил. Пока разбирался, в чем дело, долговцы умотали. А может, и рядышком втиснулся. Таблетками поделился? – тут я смутился в своих раскладах, но быстро нашелся. – Так оно и понятно. Сам идти не может, кто, кроме меня, его к научникам потащит? Не ближний свет Янтарь этот.

Я поискал взглядом калаш. Его нигде не было. Наверное, в коллектор свалился. Скосил глаза на кобуру. Пистолет был при мне. Отметив этот благоприятный фактор, посмотрел на сталкера. Его автоматическая винтовка покоилась за спиной, сам он был занят, надо думать, навигацией. Вот чайник. В голове у меня промелькнула мыслишка: разоружить дятла, взять ПДА и уйти. Пусть помирает себе спокойно. Но как-то стремно. Вдруг выкарабкается? Долговцы рядом. А чтобы наверняка… Нет, убивать людей за оружие и снарягу я пока не готов.

– Тебя как звать? – вопрос сталкера прервал мои размышления.

– Смитом, а тебя?

– Я Чинга. Смотри, как поступим. Пойдем… к Янтарю. Если знаешь, база там… в карьере. Сахаров на ней командует. Его ребята смогут… выйти только через час. Большая группа… Я сейчас плохой ходок, придется тебе поработать… костылем малость. Подойди, – он махнул рукой, подзывая меня.

Обрисованная им перспектива не вызывала восторга совсем. Я не спешил работать подпоркой и колебался. И он это заметил. Глаза его потемнели, а лицо из добродушного стало не злым, нет, а каким-то расстроенным, словно дверь, в которую он постучал с цветами, так и не открылась. Его рука не дернулась ни к автомату, ни к кобуре, он просто стоял и давал мне время принять решение. Я до сих пор не знаю, стал бы он меня тогда в той непростой ситуации принуждать или же отпустил с миром? А как бы тогда дошел? Дождался научников? А если бы не дождался?

В общем-то, долги отдавать не люблю и при случае быстро о них забываю, но в тот момент отказываться все же не стал. Что-то в его лице, в глазах заставило меня поступить так, как я поступил. К этому сталкеру у меня не возникало неприязни, а даже наоборот, какая-то симпатия, что редко со мной случалось. Я словно почувствовал, что сделаю правильный выбор, если останусь, что из хороших отношений с этим человеком приобрету намного больше, нежели уйду налегке.

Я молча, подошел, встал ему под правую руку. Он навалился, и мы захромали через пустошь на северо-запад в сторону Янтаря.

Глава 4. Чинга

Он предупредил, что его имя не склоняется, при всех обстоятельствах остается неизменно Чинга. На мой вопрос, что за странное погоняло, пояснил: окрестили его на Янове, где обитал первое время. В прошлой жизни работал лесником – читает следы, как родную речь, на отстрелах волков поднаторел класть кучно и в яблочко. Эти таланты не остались незамеченными. Чингачгук сократилось до Чингач, а потом и вовсе стал Чинга.

Разумеется, об этом он поведал мне не в тот раз. Тогда мы ковыляли молча. Чинга сказал, что слушает зону и разговоры ему мешают. Он был очень сосредоточен. На привалах говорил скупо, лишь о том, что касалось насущного.

Сталкер хотя крепился, но был плох. Лицо его посерело, рука на моем плече совсем не держалась. Я предложил остановиться и дождаться встречного отряда. Он отказался, сказал, чем быстрее повидает Птаха, тем больше шансов. На одном из привалов Чинга попросил помочь перетянуть рану. Я понимал, для чего это надо, и не задавал глупых вопросов.

Ему понадобился мой брючный ремень. Я с готовностью его предоставил. Сделав из кожаной полосы двойную петлю особым способом, сталкер наложил ее выше жгута, сантиметров на пять, концы передал мне. После того как все устроили, медленно ослабил жгут, пуская по артерии кровь. Повязка тут же окрасилась красным.

– Ядрена копоть, – проговорил он, разлепляя спекшиеся губы. – Давай затягивай.

Я сделал, как было сказано. Чинга перевязал жгут выше ремня.

– Все, снимай.

Попачканный кровью ремень вернулся в родные шлевки.

Некоторое время мы сидели молча. Я попытался заговорить, узнать, где он кинул якорь и к какому берегу причалил, но Чинга не ответил. Бледный, сидел с закрытыми глазами, привалившись спиной и затылком к дереву. На мой вопрос, как он, вяло покачал кистью. Глядя на эти слабосильные движения окровавленными пальцами, побоялся, как бы он не вырубился и мне не пришлось тащить его на закорках. Себя я ощущал далеко не на пике формы и не стал бы этого делать. С закрытыми глазами он меня не удержит. Я взял бы все, что нужно, и ушел. Не надо быть доктором, чтобы понимать – одной ногой Чинга уже в могиле.

Сталкер пошевелился до того, как я услышал треск. Он встрепенулся, словно бы и не раненый вовсе, поднял штурмовую винтовку, направил ствол на заросли. С нарастающим треском через несколько секунд из кустов вывалился ходячий холм с маленькими красными, навыкате, словно приклеенными к шерсти бусинами-глазами. На коротких ножках, со здоровенными клыками, он остановился, уставился на нас. Секунду-другую шевелил сопливым пятаком, шумно втягивая воздух. Не знаю, каким бесом он здесь очутился, но когда, наконец, понял, кто перед ним, взвизгнул и бросился убивать.

Пока я тянул ПМ, а затем целился в надвигающуюся косматую тушу, Чинга успел высадить пол-обоймы. Он откатился в последний момент, когда, низко наклонив свирепую морду, кабан намеревался поддеть его на клыки. Мутант пронесся мимо, выбрасывая из-под копыт комья земли. Ему вдогонку стреляли уже вместе. Вепрь завизжал, задние ноги подогнулись, он просел. Копыта безвольно волочились за ним, как рудиментарные отростки. Что-то мы ему там повредили. Но монстра это нисколько не смутило. Ослепляющая ярость гнала, заставляла забыть о боли, развернула мутанта и снова бросила в атаку. На передних ногах, сильно клонясь вперед, едва не цепляя пятаком палый лист, он устремился на нас. Но это уже был не тот быстрый и полный сил зверь. За то время, пока он разворачивался да разгонялся, Чинга перезарядил швейцарский автомат и встретил лобастую морду прицельным огнем. Несмотря на приближающуюся опасность, сталкер не сходил с места. Хладнокровно выпускал пулю за пулей, целился и жал на спусковой крючок расчетливо, со знанием дела.