Страница 14 из 25
11.10.1918. Погода резко изменилась, и опять стало значительно теплее, хотя конечно, не так как было раньше, до грозы. Ветер по-прежнему сильный, но так можно хотя немного прийти в себя от этих холодов. Мы уже было совсем отчаялись в том, что хорошая теплая погода может вернуться. С этого дня начались занятия в нашей батарее. Юнкер, вольно определяющийся и добровольцы по утрам занимаются пешим строем, затем теорией. Пешим строем командует шт.-кап. Дзиковицкий, и ему в помощники даются поочередно младшие офицеры. Для офицеров тоже с этого дня установлены занятия по теории. С нами занимается капитан Слесаревский43. Занятия продолжаются с 11–12 через день, и особой пользы от них я не жду. Мы с Андреем несколько дней тому назад сами начали почитывать артиллерию, но здесь беда с руководством; почти никаких нет ни у кого книг. О регулярных занятиях, кажется, и думать не приходится.
Дни здесь удивительно короткие, в 4 часа уже темно, а керосина у жителей станицы почти нет. У наших хозяев хотя и есть и лампа и керосин, но все-таки вследствие общего недостатка этих предметов приходится лампой пользоваться по возможности меньшее количество часов. Днем же постоянно заходит то один, то другой, так что, с одной стороны, делать совершенно нечего, а с другой, для чего-либо серьезного нельзя найти в течение всего дня даже пары часов, в которые можно было бы спокойно позаниматься.
12.10.1918. После продолжительных боев на Армавирском направлении наши части сегодня в третий раз заняли город Армавир. В этом направлении нам определенно не везет. Армавир и Невинномысская – это два таких пункта, которые всё время берут и отдают. На этот раз большевики обошлись довольно мягко с оставшимися в городе жителями. Говорят, что за всё время их последнего пребывания в Армавире не было особых расстрелов и безобразий. Пострадали только дома и имущества тех армавирцев, которые ушли вместе с Добровольческой армией перед сдачей города. В таких домах они разграбили и переломали решительно всю обстановку.
Поговаривают о том, что союзники в качестве представителя от России на мирных переговорах решили признать представителя от Добровольческой армии. Если это действительно так, то нужно считать, что с этого момента наша армия получает общегосударственное значение; отсюда понятно, почему Украина уже начинает заигрывать с нами. Всё время ждем появления союзников в Черном море, но пока определенного ничего не слышно.
Относительно Могилева я узнал, что там пока что находятся немцы. Это до некоторой степени меня немного успокаивает, хотя все-таки положение Могилева остается неопределенным. Очень жаль, что ни оттуда, ни из Москвы нет никаких известий.
13.10.1918. Здесь у жителей станицы какая-то особая страсть снимать покойников в гробу. В редком доме не встретишь фотографию с покойником, висящую на стене. Сегодня в первый раз как хоронили молодого молоканина. Впереди несли крышку от гроба, затем в толпе гроб на высоте пояса, без священника, конечно, и пели что-то такое протяжное и заунывное, но что – разобрать было совершенно невозможно. Это пение великолепно воспроизводил Василий Сергеевич Неручев44, делопроизводитель нашей батареи. Он говорил, что если бы это были не похороны, то он обязательно присоединился к этой компании и подтягивал бы им. Вообще, нужно сказать, что он очень веселый и остроумный комик, и вообще очень симпатичный человек, хотя сначала совсем и не кажется таким. Все в станице его знают под именем «Васенька», и он тоже успел во время своих вечерних похождений, со всеми перезнакомиться, и как он сам выражается, «со всеми тут любовь крутил».
14.10.1918. Появились слухи, что большевики совершенно разгромили Астраханскую армию. По некоторым сведениям, отряд Жлобы, который оперировал против нас на Ставропольском направлении, зашел им в тыл, сбил их к какому-то болоту, окружил и чуть ли не всех перебил. Передают, что Астраханцы мужественно защищались и умирали c криком: «Да здравствует император». Не знаю, насколько это всё верно, но все-таки то, что Астраханцев, если не совcем разбили, то во всяком случае очень сильно потрепали, кажется, придется принять за достоверный факт. Таким образом, армия, которая формировалась с согласия немцев и на немецкие средства, потерпела, тоже по расчету тех же немцев и с их помощью, крупное поражение. В этом и состоит их политика в русских делах: бей друг друга и истекай своею кровью. Я понимаю, что можно помогать формироваться армии, поставившей себе целью борьбу с большевиками. Но помогать этой армии и одновременно с этим помогать большевикам разбивать эту армию – это уж совсем гнусно. Даже в международной политике нельзя преследовать только свою личную выгоду, не сообразуясь ни с чем.
15.10.1918. Несколько дней тому назад начались довольно серьезные бои под Ставрополем. Большевики очевидно получили подкрепление из России и начали довольно сильно нажимать на нас. Здесь они впервые провели ночную атаку. Говорят, что ракет у них появилось громадное количество, и они пускали их всё время. Сначала они было близко подошли к Ставрополю, потом наши отогнали их сразу на 18 верст, но потом все-таки должны были отойти и очистить Ставрополь. Там остались склады обмундирования: 25 тысяч полушубков, 20 тысяч пар сапог, сукно и многое другое. Волей-неволей будешь возмущаться. Все сидят без теплой одежды, ходят черт знает в чем, сапоги у большинства совсем без подметки, а тут держат в Ставрополе для чего-то такие склады, да еще не успевают ничего вывезти – и всё остается большевикам. Денег тоже ни у кого из нас нет. За всё это время ни разу не получали, если не считать аванса в 60 руб. в начале сентября, и когда получишь, еще ничего не известно. По всем признакам, эти интендантства, как и чиновники, работают точно также, как и в германскую войну, не считаясь ни с чем.
Опять потянулись беженцы из Ставрополя, а беженцы из Армавира начали возвращаться туда. Несчастный народ эти мирные жители, всё время им приходится уезжать, когда напирают большевики. Мало того, что им приходится испытывать волнения и лишения во время таких переездов, так они в большинстве случаев при возвращении находят всё свое покинутое имущество совершенно разграбленным. Но, спасая свою жизнь, волей-неволей приходится бросать все свои вещи.
16.10.1918. От нечего делать играли небольшую пульку в преферанс. Многие офицеры – от скуки или от чего другого – довольно часто ездят в хутор Романовский. Я же всё время сижу довольно плотно на месте. Не знаю, почему-то совсем не хочется никуда ездить: с одной стороны, совершенно нет денег, а с другой, не вижу в этих поездках ровно никакого удовольствия. Интересно то, что для поездок в Романовский большею частью пользуются случайными посторонними подводами, которые направляются туда. Днем таких подвод туда и обратно довольно много, и они получили у нас название «трамвай», которое стало почти официальным термином в нашей батарее.
Михаил Петрович Пользинский всё время скулил, надоел уже порядком, теперь получил отпуск домой и пристает ко всем за деньгами. В таком положении он мне кажется смешон, потому что у него нет никаких важных причин, заставляющих его ехать. Но вообразите себе человека, которому необходимо спешно съездить хотя бы домой и он не может выехать и поехать из-за отсутствия каких-то 50–100 рублей. Такое положение действительно ужасно, и в нашей батарее его нельзя никак поправить, потому что ни у кого нет денег. Михаил Петрович достал у прапорщика 25 рублей, и больше нигде не смог, и так как ему, чтобы доехать до Геническа, нужно было бы, по меньшей мере 50–60, то он принужден пока не ехать.
17.10.1918. Сегодня наконец получил жалованье за сентябрь. Все и мы с Андреем прямо воспрянули духом. Просидеть столько времени совершенно без гроша не совсем приятно. Андрей лечил себе зубы в хуторе Романовском, но так как ему нечем было платить, то перед концом он должен был временно прекратить это занятие и, пока не получили жалованья, не показываться зубодерше. Заболела в этот день испанкой наша хозяйка, и нам предстоит не очень интересное время, так как кроме нее никто в доме готовить не умеет, и вся стряпня и варка моментально остановились. Андрей с большим стараньем и вниманием начал ее лечить с целью скорее поставить на ноги.
43
Слесаревский Александр Павлович, р. 1888. Из дворян. Константиновское артил. училище 1912. Капитан, командир 180-го артдивизиона. В Добровольческой армии летом – осенью 1918 в составе 3-й батареи 3-го отдельного легкого артил. дивизиона. Во ВСЮР и Русской армии в Дроздовской артил. бригаде; в июне 1919, командир 3-й батареи, авг. 1920 подполковник, командир взвода 3-й батареи, в сен. 1920, командир 3-й батареи до эвакуации Крыма. Полковник (1920). Галлиполиец. Осенью 1925 в составе Дроздовского артдивизиона в Югославии. В эмиграции там же, к 1940 член Общества офицеров-артиллеристов. Ум. 15 июня 1940 в Белграде.
44
Неручев Василий Сергеевич. Михайловское артил. училище 1915. Поручик 37-й арт. бригады. В Добровольческой армии и ВСЮР в 3-м отдельном арт. дивизионе, с 11 янв. 1919 штабс-капитан. В Русской армии до эвакуации Крыма. На 18 дек. 1920 в управлении 1-го армейского корпуса в Галлиполи. Капитан. Осенью 1925 в составе Дроздовского артдивизиона во Франции. Подполковник. В эмиграции во Франции. Окончил Высшие военно-научные курсы в Париже. Полковник. Ум. 12 июля 1944 в Дьеппе (Франция).