Такое время

А жизнь текла неторопливо и немного однообразно. До определённого момента.

Глава 3

Случился этот момент в субботу. Виктор приехал к матери. Они пообедали, после чего отправились на кладбище.

Мама ещё в начале 2000-х годов купила на кладбище в соседнем Дракино место для двоих. На одной половине участка она установила небольшой памятник отцу: белый кусок мрамора с надписью «Стрельцов Анатолий. Родился 30 июля 1949 года». Вместо даты смерти стоял прочерк.

Приехали. Припарковались на разбитой обочине. Виктор вытащил из багажника две пятилитровых канистры с водой – полить цветы. Но поливать было нечего: анютины глазки, аккуратно посаженные две недели назад, были так же аккуратно выкопаны. Такое уже случалось три года назад и в прошлом году. Кто-то выкапывал с могил посаженные цветы и уносил их или к себе на дачу, или на рынок с целью продажи.

– Опять выкопали, – вздохнула мама, – ничего святого у людей не осталось.

– Хочешь, я тут камеры повешу, и вычислим гадов? – предложил Виктор.

– А чем это поможет? – вздохнула мать. – Ну, снимешь ты на свою камеру каких-нибудь бомжей. И что? Будешь их потом по помойкам искать? Давай лучше ещё цветочков купим и опять посадим. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Виктор, – только сегодня цветочный закрыт. В понедельник я сам заеду и посажу. Да и камеру на всякий случай всё равно присобачу вон на то дерево. Интересно посмотреть на этих моральных уродов.

– Делай что хочешь, – сказала мать. – Ты полей пока кусты, а я на могилке землю прополю.

В это время у Виктора зазвонил телефон. На дисплее высветилась надпись «Тарасов А.». Виктор ответил.

– Привет, – сказал Андрей, – как ты там?

– Нормально, – ответил Виктор, – твоими молитвами. Случилось что?

– Ага, – после секундной паузы ответил приятель. – Можешь сейчас ко мне в контору подскочить?

– Мы же завтра встречаемся, – напомнил ему Виктор. – Мясо я с утра замариновал. Или что-то срочное?

– Несрочное, – опять после паузы ответил Андрей, – но это не шашлычный разговор. Давай, я на работе ещё час-полтора. Подъезжай.

И отключился.

Виктор задумчиво посмотрел на телефон. На Андрея это было не похоже: паузы в разговоре, встреча в кабинете.

– Мама, – сказал он, – мне надо срочно уехать. По работе.

Он вылил принесённую воду в кусты, росшие около могилы, и закинул пустые бутылки в багажник. Довёз мать до дома. И сразу же поехал к Андрею на Калужскую, где тот работал.

Управа располагалась рядом с тюрьмой в здании из красного кирпича с чудовищными бетонными вставками, покрашенными в жёлтый цвет.

– Такое впечатление, что ты служишь в дурдоме, – как-то раз сказал Виктор другу.

– Так наш мир и есть дурдом, – философски заметил Андрей, – а мы в этом лечебном заведении санитары.

Виктор припарковался около старого трёхэтажного здания и пошёл к управе пешком. Ближе было не припарковаться: улицу зачем-то перегородили бетонными брусками, раскиданными в беспорядке на проезжей части.

Виктор поднялся по лестнице и вошёл в дверь.

– Я к Тарасову, – сказал он дежурному.

Тот взял его паспорт. Полистал страницы.

– Проходите, он Вас ждёт, – ответил дежурный. – Второй этаж. Направо.

– Я знаю, – прервал его Виктор, – спасибо.

Андрей встретил друга в коридоре, около своего кабинета.

– Привет, подполковник, – поприветствовал его Виктор.

– Привет, младший сержант запаса, – ухмыльнулся тот в ответ, – проходи.

В кабинете, кроме них, никого не было. Андрей плотно прикрыл дверь. Потом подумал и закрыл её на ключ. Сел за стол. Жестом пригласил Виктора присесть напротив.

– Рассказывай, не томи, – сказал Виктор, садясь на стул.

– У меня две новости, – начал Андрей.

– Давай с хорошей, – попросил Виктор.

– Хорошая новость, – кивнул приятель. – Меня переводят в Москву, в область. На повышение.

– Поздравляю! – радостно воскликнул Виктор. – Это же здорово! Поздравляю от всего сердца! Завтра как раз и обмоем. Но чего ты столько таинственности-то нагнал?

– Это только одна новость, – поморщился Андрей. – Сам только вчера вечером узнал. Дядя позвонил. Протолкнули мою кандидатуру.

– А вторая? – спросил Виктор. – Что за вторая новость?

Андрей побарабанил пальцами по столешнице. Оглянулся на портрет Путина за спиной.

– Вторая новость касается тебя, – сказал он. – Точнее, даже не тебя, а твоего отца, Стрельцова Анатолия Николаевича.

Сказал и замолчал, стараясь не встречаться с Виктором взглядом. А тому вдруг показалось, что в кабинете запахло табачным дымом. Чуть заметно, еле-еле. Как будто кто-то на улице под окном затушил окурок с верблюдом на сигарете.

– Рассказывай, – попросил Виктор, – что-то стало известно о папе?

– Официально ничего нового, – вздохнул друг. – Вот, я даже дело его из архива хотел затребовать, а его нет. Через 15 лет уничтожается. Из-за срока давности.

– Я в курсе, – сказал Виктор. – Я про розыск пропавших много чего знаю.

– Ну, так вот, – продолжил Андрей, – дело даже не в розыске, а в другом. Когда я ещё был опером, сразу после института, был у меня один осведомитель, тёзка мой – Белашов Андрей, по кличке Беляш. Алкаш ещё тот! Я, честно говоря, думал, что он умер давно, а он сегодня утром вдруг позвонил мне и попросил встретиться.

Андрей достал откуда-то снизу бутылку минералки и стакан, налил себе. Потом достал второй стакан, налил Виктору, подвинул ему через стол. Виктор благодарно кивнул, но пить не стал.

– В общем, встретился я с ним чисто из интереса, – продолжил свой рассказ Андрей, – на площади Ленина. Кофе попили.

– А при чём тут мой папа? – перебил приятеля Виктор.

– Да при том, – Андрей наконец-то посмотрел Виктору прямо в глаза, – что этот Беляш сказал, будто знает, как и где погиб твой отец. Назвал его имя, фамилию и твои данные.

– А кто этот Беляш? – спросил Виктор. – Что за фрукт такой из глубины годов вынырнул?

– Да никто! – ответил Андрей. – Был шестёркой у серпуховских бандитов. Подай-принеси. Ничего серьёзного. Сидел два раза за мелкие кражи. Как от осведомителя в своё время толку от него было мало. Хотя один раз он мне слил хорошую информацию, но после этого присел на пару лет. И до сегодняшнего дня мы с ним не виделись.

– Он тебе на мобильный позвонил? – спросил Виктор.

– Нет, в дежурку, – ответил Андрей, – чтобы его соединили со мной. Уговорил на встречу в людном месте и без свидетелей, где и попросил меня быть посредником между вами.

– Понятно, – протянул Виктор, хотя ему пока мало что было понятно. – И что этот Беляш хочет в обмен на информацию?

– Он хочет, чтобы ты купил у него дом в Дашковке, – Андрей опять отвёл глаза. – Деревянный дом и шесть соток к нему. За пятнадцать миллионов рублей.

– За сколько?! – глаза у Виктора округлились. – Он совсем, что ли, с ума сошёл? Надо тебе было его сразу на хер послать. И всё.

– Я послал, – ответил Андрей, – да только он дал мне вот это.

И он бросил через весь стол к Виктору кусок какого-то картона. Тот поймал его, едва не уронив на пол.

Картонкой оказалась полароидная фотокарточка, выцветшая и старая. На фотографии был папа Вити. По пояс голый. В руках у него была газета «Московский комсомолец».

Андрей так же запустил по столешнице увеличительное стекло.

– Дату глянь.

Виктор взял лупу и приблизил к фотографии. На газете было написано: «17 июля 1992 года».

Опять откуда-то запахло дымком. И сердце вдруг заколотилось в груди. Сильно-сильно. Тук-тук, тук-тук.

– Беляш сказал, что твой отец пропал 15 июля, – между тем продолжил Андрей. – Я не знал, но на всякий случай подтвердил. А на газете семнадцатое.

– Да, пятнадцатого пропал, – ответил Виктор. – Двадцатого приняли заявление. В августе объявили в розыск, двадцать первого.

– Хорошая у тебя память, – похвалил Андрей. – Я тут пробил по кадастру дом этого Беляша. Действительно, от бабки достался, в деревне Дашковка. Стоит прямо у дороги. Деревянный. И цена ему – три копейки в базарный день.