Последнее обещание

Она повернула младенца лицом к старшему брату.

– Скажи привет Матео.

– Это имя означает «дар божий», – пояснил Фелипе.

Лео на мгновение замер. Глаза крохи были закрыты, но ротик все время двигался, словно пытался что-то сказать.

– Можно мне подержать его?

Марисса передала ему сверток. В ту самую секунду, когда он впервые увидел это детское личико, он уже знал, что будет лучшим на свете братом. Он будет учить его ездить верхом, поднимать, если упадет, и защищать от всего-всего на свете, что могло бы ему угрожать. Но, прежде всего, будет любить его.

– Привет, малыш, – прошептал он тогда.

Матео с разбега бросился в кровать Лео.

– Мама сказала, ты должен взять меня на лошадиные торги.

Старший брат театрально поскреб подбородок.

– Что ж, давай-ка посмотрим. А мама сказала, что ты хорошо себя вел?

Взгляд мальчишки был серьезным и сосредоточенным. Он энергично закивал.

– Очень хорошо.

– Тогда тебе лучше сбегать к маме и попросить ее приготовить мне чашку кофе. Встретимся на кухне.

– Спасибо, Лео. Я так тебя люблю.

Матео спрыгнул с кровати и принялся осторожно спускаться по лестнице. Даже язык высунул от усердия. Лео подождал, пока скрипнет закрывающаяся дверь, а потом укутался с головой в простыню, надеясь урвать еще десять минут бесценного сна.

Он любил это время, хотя на улице было еще холодно. Февраль приносил с собой восхитительное предвкушение весны и лета. Мама скоро будет стирать постельное белье, выбивать ковры и мести каменный пол во всех шести комнатах, вытряхивая остатки зимы и возвращая свежесть в старый фермерский дом. Отец займется ремонтом в конюшне: поправит петли, починит двери и протекающие желоба. А Лео оставалось подготовить к грядущему сезону лошадей и привести их в хорошую форму. После зимы нужно было проследить, чтобы все животные были подкованы.

Парень спустил ноги с кровати и пошарил по полу в поисках джинсов, которые сбросил с себя накануне вечером, натянул кожаные сапоги и набросил на голое тело рубашку. Снаружи было по-утреннему холодно, дыхание превращалось в воздухе в белый пар. Лео пробежал через двор и оказался в фермерском доме.

– Буэнос диас, – поприветствовала его мама, протягивая кружку крепкого кофе.

– Привет, мам, – ответил он, чмокнув ее в щеку.

От нее пахло лимоном, чесноком и лавандой. Эти запахи всегда напоминали Лео о доме. Волосы у Мариссы были стянуты в тугой пучок, и выглядела она утомленной, словно уже отработала целый день. Надув щеки, она вытаскивала из печи тяжеленный котел с кипящей водой.

– Давай-ка это мне, мам, – сказал парень. – Присядь пока и выпей свой кофе.

Она с благодарностью рухнула на стул и обессиленно свесила руки по сторонам.

– Спасибо, Лео. Кстати, ты знаешь, что Матео сегодня едет с тобой на торги?

– Да, мам, мы уже виделись с утра.

– Он в восторге от этой идеи. Но ты обещай мне за ним присматривать как следует, понял?

Подняв глаза к потолку, Лео еле сдержал улыбку.

– Что с ним случится на лошадиных торгах?

Мать вздрогнула.

– Никогда не знаешь, что на уме у этих чудовищ с огромными зубами и копытами.

– У тебя просто слишком богатое воображение, мам.

Лео выглянул в окно. Во дворе Матео отвязывал свою собственную пони карамельного цвета. Мальчишка обнял Лалу за шею и раз за разом целовал в мягкую шкуру. Пони пыталась добраться до его кармана, чтобы полакомиться мятой. Одним ловким движением он оказался у Лалы на спине, попутно продолжая играть ее гривой. Лео одобрительно кивнул.

– Он явно пошел в нас с папой…

Марисса поднялась со стула и подошла к окну.

– М-м-м… Могло ли быть по-другому? Странно, если бы он выбрал фламенко.

– Верно, – согласился старший брат и поставил свою чашку на стол. – Я быстро приведу себя в порядок, и поедем.

– Обязательно бродить тут полуголым? – Марисса слегка толкнула его в упругие мышцы на животе. – Когда приедут гости, это будет недопустимо.

Она провела пальцами по волосам сына.

– Слишком отросли, Лео.

Парень посмотрел на себя в зеркале над камином.

– А мне нравится, – он подмигнул матери, – и Габриэле тоже.

По мере того как утро плавно перетекало в полдень, главная площадь деревни Сан-Седеза неторопливо оживала. В деревянно-кирпичных домах, склонившихся над мощеной улицей, открывались ставни. На тротуаре появлялись прилавки, заваленные овощами и фруктами. Их яркие цвета заметно выделялись на фоне светлой площади. Подъем на вершину холма зачастую становился нелегкой задачей, особенно для пожилых людей и приезжих, не привыкших к такой жаре и высоте. Лео взял младшего брата за руку, и они вместе вошли в уютную пекарню, только чуть запыхавшись. – Ты предложишь ей быть твоей подружкой? – спросил Матео.

– Что? Кому?

Мальчуган захихикал.

– Ты знаешь, кому. Габриэле.

Лео сжал ладошку брата.

– Тише ты, она же услышит.

– Не знаю, чего ты тянешь, Лео.

Габриэла закончила выкладывать на деревянный стол буханки белого хлеба и улыбнулась братьям.

– А вы двое ранние пташки, – сказала она, заворачивая для них в бумажные салфетки пару булок.

– Мы идем на лошадиные торги, – улыбнулся Матео. – Хотим купить новую лошадку.

– Какой же ты милый!

– Я хочу девочку окраса паломино[10], чтобы они с Лалой стали подружками.

Лео взъерошил волосы мальчугана.

– Мы не выбираем цвет, Матео. Он не важен. Нам нужна лошадь с правильным темпераментом. Не забывай, что некоторые из наших гостей совсем не умеют ездить верхом.

Габриэла громко засмеялась, запрокинув голову, как делала всегда, стоило ей услышать что-нибудь хоть немного забавное. Ее каштановые волосы были собраны на затылке, но не так туго, как у его матери, так что некоторые пряди выбивались и обрамляли лицо. Она, вероятно, была на ногах уже несколько часов, но на ее оливковой коже не видно было ни следа усталости, а шоколадные глаза ярко сверкали, несмотря на то, что девушка едва ли много спала предыдущей ночью. Ее полные губы все время улыбались, и красота ее однозначно соответствовала любым канонам.

– Лео!

– Что, Матео? – спросил старший брат, стряхивая оцепенение.

– Я говорю, когда уже ты предложишь Габриэле встречаться? А то кто-нибудь другой опередит тебя.

– Ах, Матео, – проговорила девушка, приблизившись к краю прилавка, где стоял мальчик, и ущипнула его за щеку, – я берегу себя для тебя. Так что расти быстрее.

Она положила несколько чуррос[11] в бумажный пакет и вложила его в руки ребенку.

– Угощайся, малыш. Приятного дня, красавчики, – добавила она, улыбаясь Лео.

Выйдя на площадь, старший брат обратился к младшему:

– Эй, обязательно было это говорить?

– Мама сказала, тебя нужно подтолкнуть к действиям, – ответил Матео, доставая из пакета ароматное печенье.

Лео энергично потер лицо.

– Бога ради, нельзя мне разобраться со своей личной жизнью без вмешательства матери и младшего братца?

Мальчик улыбнулся губами, к которым прилип сахар.

– Ну, учитывая, что тебе в этом году исполнится двадцать пять… Видимо, нет, нельзя.

Несмотря на легкое раздражение, старший брат рассмеялся.

– И это, как я понимаю, тебе тоже мама сказала.

Лео обернулся и посмотрел на пекарню. Габриэла уже была снаружи, натягивала полосатый козырек перед входом. Остановившись на секунду, она вытерла рукой пот со лба. Заметив его пристальный взгляд, девушка опустила голову и застенчиво улыбнулась.

Вдали над горами уже поднялось солнце, заливая поля теплым абрикосовым сиянием. Ночной дождь прибил пыль. Подготовленные к продаже лошади рядами стояли в собранных на скорую руку стойлах. Матео вертелся на своем месте и забрасывал брата вопросами:

– Почему эта лошадка бьет копытом?

– Потому что ей не терпится найти себе нового хозяина и отправиться домой.

10

Паломино – масть лошадей, характеризующаяся золотисто-желтым окрасом туловища и светлыми, почти белыми, гривой и хвостом.

11

Чуррос – традиционная испанская выпечка из сладкого заварного теста.