Темные глубины

Она откликнулась звонким счастливым голосом:

– Нинок, привет! Собиралась позвонить тебе в выходные, но так закрутилась… Диня, чуть ли не насильно, увез меня в Выборг. Я там ни разу не была. Представляешь? Там так здорово! Мы сняли гостиницу…

Машка есть Машка. Внимание мужа и врожденный оптимизм вернули ее в прежнее состояние. Ишь ты, Диня… Прежде она Дениса так не называла. Если в пятницу мы с ней были на одной волне, то сейчас оказались не просто на разных волнах, но и в разных океанах. Она тем временем, понизив голос, спросила:

– А как у вас с Максом?

Я в очередной раз пожалела, что была с ней так откровенна и, собрав волю в кулак, легкомысленно заявила, что все прекрасно, просто в пятницу у меня был минутный порыв.

– Мой-то порыв не был минутным, – отозвалась Машка. – Я целую неделю ходила, как в воду опущенная. Но, как видишь, сейчас всё хорошо, и мы решили заняться проблемой продолжения рода. Чего и вам желаю, – наставительно добавила она на прощание.

Моя мама призывала меня к тому же, свекровь тоже пару раз вплотную приближалась к этой теме, хотя говорить в открытую не решалась. Макс, насколько я понимала, тоже был бы не против, но откровенных разговоров пока не заводил, боясь меня вспугнуть. Я и сама понимала, что уже давно пора задуматься о ребенке, но чего-то в наших отношениях мне не хватало, или же во мне самой чего-то не хватало, чтобы решиться на столь ответственный шаг. Я с усмешкой вспомнила Машкины слова «Целую неделю ходила, как в воду опущенная». Неделя – для нее рекорд пребывания в унынии, я же годами не выхожу из мрачного состояния. И опять я осталась одна в своей скорлупе, не зная, смогу ли еще перед кем-нибудь открыться.

Я уже собиралась домой, когда появился Макс, успевший к этому времени пообщаться с множеством людей. Насчет Пинка всё установят в ближайшее время, сказал он, так как теперь вся информация в компьютере и у его знакомого есть доступ к ней. У следователя, с которым он когда-то работал в прокуратуре, имеется родственница – молодая тележурналистка, ведущая передачи на одном из питерских каналов. Эта передача называется «На ты с законом» или что-то вроде того.

– В каком смысле «на ты»? – удивилась я. – Имеется в виду, что с законом можно обходиться, как вздумается?

– Понятия не имею, – отозвался Макс. – Завтра выясним.

Оказывается, он договорился завтра встретиться с этим следователем и его родственницей за обедом в ресторане «Пирамида» на Петроградской. Разумеется, я тоже приму участие в этой встрече. Мы обсудили, каким образом можно использовать профессиональные навыки и статус журналистки. Затем я рассказала о своих новостях. Мою идею – поселиться в доме Арзамасовой под видом жилички, он решительно отверг:

– Значит, ты будешь жить там, а я здесь? Так не пойдет!

Я обещала придумать, как сделать так, чтобы его все устроило.

– Думать, конечно, не возбраняется, – пробурчал он, – но мне эта идея в принципе не нравится. К тому же, эта тетушка вряд ли нам поможет.

Зато приглашение на день рождения Климова его очень заинтересовало. Разумеется, отпускать туда меня одну он не собирался, и мы некоторое время обдумывали, под каким соусом он тоже может там оказаться, но так ничего достойного и не придумали. Тогда Макс решил уточнить список приглашенных и сразу позвонил Дмитрию. Приглашен был довольно узкий круг. В первую очередь, три друга детства – адвокат Олег Антипенко, бизнесмен Александр Якушев и Ярослав Круглов – бывший военный, ныне глава службы безопасности банка. Якушев будет с женой, Круглов с подругой, а насчет Антипенко пока не ясно. Он недавно развелся. Приглашен и директор автомастерской Виталий Немчук, который верой и правдой управлял хозяйством, пока Дмитрий сидел в тюрьме. Тот, скорее всего, тоже придет с женой, хотя и необязательно. Еще Дмитрий собирался пригласить своего врача, который в буквальном смысле поставил его на ноги. Макс поинтересовался, какие у него отношения с бывшим партнером Алексеем Волковым.

– Отношения нормальные, – нехотя произнес Дмитрий. Макс включил громкую связь, так что я слышала их разговор. – Конечно, я любовью к нему не пылаю, – добавил он, – наверное, ревную к своему бывшему предприятию, но, если надо, пригласить могу. Вряд ли он откажется.

На том и порешили.

Без пяти три мы подъехали к ресторану «Пирамида» на Каменноостровском проспекте. Мне очень нравится этот проспект, и я много раз бесцельно прогуливалась по нему, любуясь нарядными и добротными зданиями. Теперь почему-то так не поступаю, то ли некогда, то ли просто лень. Здесь все три века существования города оставили свой след, но особенно постарался век двадцатый, вернее, его начало и первая половина. Тут было смешение всевозможных архитектурных стилей – различные оттенки модерна, неоклассицизм, конструктивизм и поздняя эклектика. Меня такое разнообразие не раздражало, а притягивало. Здесь не чувствовалось музейной затхлости, улица была живой. Я с удовольствием осматривалась по сторонам, когда Макс с улыбкой спросил:

– Знакомое кажется незнакомым?

Я ответно улыбнулась:

– Нет, знакомое кажется не просто знакомым, а родным. Посмотри на здание напротив. Какие пропорции, какая гармония! Наш район попроще.

– Зато роднее, – сказал Макс и внимательно посмотрел на меня.

Под его взглядом мне пришлось сказать, что это само собой разумеется. Не знаю, насколько убедительной я выглядела при этом.

Мы пришли первыми и заняли столик у окна. Я люблю сидеть у окна или в углу, но только не посередине зала. Так мне спокойнее и уютнее, будто поверх своей скорлупки я надеваю еще одну. Интерьер ресторана мне понравился, и не захотелось сравнивать его с каким-то другим. «Пирамида» – это «Пирамида», «Мечта» – это «Мечта», а «Улыбка» – это «Улыбка». Мы не знали, чего и сколько заказывать, так что попросили пока принести соку. В это время Максу позвонил следователь и сказал, что сам прийти не сможет, у него важное совещание, но его племянница вскоре подойдет и описал ее.

– Будем ждать симпатичную рыжую девчушку, – сообщил Макс, положив трубку.

Отсутствие следователя его не расстроило, так как ему не хотелось подробно посвящать того в свои дела. А девушка и впрямь оказалась очень хорошенькой и бойкой. На вид ей было чуть за двадцать. Симпатичное юное личико с россыпью веснушек на носу обрамляли коротко подстриженные натуральные рыжие волосы. Ее ладную фигурку облегали плотные черные брючки и белый джемпер. Всё было отличного качества и очень ей шло. Когда она к нам приближалась, я услышала стук каблучков и с неожиданной болью в сердце подумала, что не могу позволить себе такое. Разве что изредка.

– Мила Полянская, – сказала она, опускаясь на свободный стул. – А вы, надо думать, Максим Морозов. – Она не отрывала глаз от Макса, но это ничуть его не смутило.

– Именно так, – подтвердил он и представил меня: – Нина Морозова, моя жена. Если мы с вами обо всем договоримся, то вы станете с ней напарницами.

Похоже, в качестве напарника ей бы больше понравился Макс, но она умела себя вести и, глядя на меня, вежливым тоном произнесла:

– Очень приятно.

Когда со знакомством было покончено, Макс сделал заказ, а я решила ее прощупать, прежде чем сообщать наши секреты, и поинтересовалась, как называется передача, которую она ведет.

– Закон и мы, – гордо ответила она. – Название должно символизировать единение народа с законом.

Сев на любимого конька, она долго не могла сойти с него. Мы с Максом попеременно задавали ей вопросы, и выяснилось, что передача пока только один раз выходила в эфир, так сказать, пилотный проект. Отзывы были очень хорошими, но их было немного, так как канал не слишком популярен и в половине двенадцатого ночи большинство предпочитает смотреть развлекательные передачи. Впрочем, проект не закрыт, и она готовит следующую программу, правда, пока непонятно, когда именно та выйдет. Мила получила диплом журналиста два года назад, теперь получает второе высшее образование – юридическое. Устроиться на постоянную работу никак не удавалось, но ее статьи постоянно появлялись в различных печатных и интернет-изданиях. Недавно один знакомый предложил ей попробовать силы на телевидении. Через пять минут мы уже достаточно много знали о новом телевизионном канале, его владельцах и о невозможности произвести стоящий продукт при столь ограниченных средствах. Мы с Максом переглянулись. Девушка оказалась очень болтливой, это плохо. Зато она была непосредственной и просто излучала энтузиазм, что для нашего дела хорошо. Мы незаметно кивнули друг другу.