Страница 4 из 6
– Да, пожалуй, это правильные слова, мужик! – одобрил болельщик. – Короче, после матча, по дороге в аэропорт мы наваляли местным, не без этого. Ну, они сами виноваты, понимаешь…
– Да-да.
– В общем, чуть попозжее, через неделю с чем-то, как ты помнишь, сыграли вторую игру, уже у нас, в Сан-Сальвадоре. Ну, мы им и устроили, значит, по полной, и за Амелию, и за то дерьмо на первых играх! Видишь, у меня рука на перевязи? Поломали в драке как раз тогда…
– Сочувствую, Мигель… Так говоришь, болельщики Гондураса вели себя вызывающе?
– Очень! Даже у нас в городе! Я уж молчу про то, что они творили у себя!
– Понятно. Спасибо, Мигель…
– Да погоди, я еще не все сказал! Короче, мы болели за свою команду так, что Гондурас проиграл три-ноль. Они такие растяпы, ха-ха, у них даже гостиница сгорела, прикинь? Ночью, перед матчем! Вот олухи! А потом мы наваляли им, когда матч закончился…
– Да, я понял, спасибо, Мигель… Напомню, в студии был болельщик команды Сальвадора, – ведущий и сам, видать, уже не рад был, что пригласил в студию такого говорливого собеседника. – Поблагодарим Мигеля и после рекламы продолжим обзор мировых новостей…
Зазвучала реклама какого-то кофе. Невесело усмехнувшись, Альф настроился на следующую станцию, которой оказалось гондурасское "Радио Тегусигальпы". Там ведущий беседовал с солидным журналистом-международником.
– Как вы думаете, только ли футболом вызван разгорающийся конфликт с Сальвадором?
– У любого события есть причина и повод. Так вот, вся эта канитель с футболом – только повод. Причина, как мне кажется, в другом.
– А в чем же?
– Крамольные, наверное, слова, но их надо кому-то сказать… У Сальвадора население больше почти на треть, но у Гондураса в пять раз больше территорий, поэтому конфликт из-за перенаселенности соседней страны неизбежен. К тому же, их экономика уже превосходит нашу… Поэтому, боюсь, война – всего лишь вопрос времени.
– Понятно. Только ли в этом суть, как вы думаете?
– Не только. У нас в стране живет чуть не полмиллиона сальвадорских эмигрантов. Это, в основном, крестьяне, и живут они в деревнях вдоль границы, на землях, которые нашими гражданами практически не обрабатываются. Недавно правительство, как вы помните, взяло и провело перераспределение земель, да так, что доля колонистов оказалась серьезно урезана. Плюс к этому, владеть землей отныне могут только те, кто родился в Гондурасе и имеет наше подданство. А те, кто купил землю, но не доказал гражданство, уже высылаются из страны. Причем уже давно. Президент Арельяно как-то не стесняется объяснять проблемы экономики наплывом мигрантов из Сальвадора…
– Да, я помню, сколько шума было по этому поводу…
– Вот-вот. И переселенцы, которые и из своей страны ушли не от хорошей жизни, становятся козлами отпущения. Я не говорю, что кто-то однозначно прав, просто констатирую факт. Думаю, со временем эти приграничные территории так или иначе отошли бы Сальвадору.
– Не слишком ли сильно сказано?
– Я уже сказал: горькие слова, но сказать их придется все равно. Не мне, так кому-то другому…
Передача вдруг прервалась помехами. Альф попробовал настроиться по новой, но на частоте «Радио Тегусигальпы» никаких передач поймать не сумел. То ли случайность, то ли их специально глушили…
Зато он наткнулся на другую станцию – и тут же сделал погромче. Передавали его любимую песню новой британской рок-группы – Deep Purple.
I can't deny it
With that smile on her face
It's not the kill
It's the thrill of the chase…
– пел Род Эванс под волшебные звуки блэкморовской гитары. Альф вывернул регулятор громкости до упора, позволив аккордам рикошетить от стен и потолка, наполняя комнату божественным звуком, и стал подпевать, собирая пистолет:
Feel it coming
It's knocking at the door
You know it's no good ru
It's not against the law
The point of no return
And now you know the score
And now you're learning
What's knockin' at your back door!1
«Да, Ричи, как всегда, на высоте!» – подумал Диаз и под заключительные аккорды засунул пистолет за пояс брюк. Одернув рубашку с коротким рукавом так, чтобы она свисала поверх брюк, он повертелся перед зеркалом и остался доволен – пистолета видно не было. Да и одежда была скромной и неброской, а это главное.
Альфу хотелось посмотреть город поближе. Не то чтобы он был слишком любопытным, – но не мешало знать, чем живут местные, и чем, фигурально выражаясь, они дышат.
Он вышел из отеля и весь вечер бродил по городу, любуясь уцелевшими от землетрясений старинными зданиями, красивыми парками и новыми кварталами, наблюдая, как местные готовят пищу в уличных закусочных, торгуют сувенирами и обувью. Непривычно было видеть, как женщины носят на голове большие корзины с едой и одеждой, но сами дамы явно не испытывали каких-то трудностей и не унывали. Одеты все вокруг были неброско, порой даже слишком скромно, но опрятно. Ему здесь нравилось.
Портило впечатление только большое количество полицейских патрулей, да доносившиеся издалека звуки перестрелок. Пару раз пронеслись мимо черные полицейские джипы с автоматчиками, и вдали разразился короткий, но ожесточенный бой. Кто кого громил, Альф предпочел не выяснять. Просто внимательно осматривался, чтобы не оказаться ненароком в эпицентре очередной уличной разборки.
Ради интереса он купил местную газету и пролистал ее. На первой странице красовалась фотография, якобы сделанная в гондурасском лагере для выдворяемых: колючая проволока по периметру, холеные автоматчики с собаками и усталые грязные беженцы, ожидающие депортации в Сальвадор. Кричащими буквами была оттиснута аннотация: "Читайте интервью на странице 3!". Альф отыскал статью и прочел:
«…Нас просто взяли и выгнали на улицу, потом посадили в грузовики и повезли, не дав даже собрать вещи и документы. Привезли в лагерь. Не кормили, раз в сутки принесут только несколько ведер воды, и все. Медпомощи никакой. Кто дернулся – избивают и стреляют. А у нас дети, старики… Три дня так сидели, потом всех построили в колонну и погнали пешком к границе. Там показали, куда идти, и сказали – вон там ваша страна, идите и не возвращайтесь…».
«Ужас, – подумал Альф. – Что самое страшное, даже если он врет, ему поверят. А если не врет, то все еще хуже, чем я думал…».
Выбросив газету, Диаз пошел шататься по городу дальше.
Когда он неторопливо ел клубничное мороженое на тенистой Площади Америк, любуясь статуей Спасителя, простершего руки над старинным городом, к нему подскочил юркий пацаненок лет двенадцати, одетый в застиранную красную майку и синие шорты:
– Сеньор, купите сувенир! – он сунул ему в руки пестрый свитер явно ручной работы.
– Не хочу, – отказался Альф.
– Сеньор, очень дешево! А может, пирожок хотите?
– О, не, спасибо…
– Сеньор, ну хоть вот это возьмите! На память о нашем городе! Всего доллар!
– Доллар? – протянул Альф, глядя на свитер. Предложение выглядело заманчиво, тем более, что свитер ему глянулся. – Размерчик мой?
– О, ваш, я вижу, сеньор, смотрите! – пацан сунул свитер в руки Диазу, и тот, приложив его к себе, понял, что маленький торговец не врет.
– А не много будет – доллар-то?
– О нет, в самый раз, сеньор, купите, пожалуйста, а то нам нечего есть будет, – затараторил мальчишка. Альф вздохнул и протянул ему долларовую монету. Пацан растворился в толпе, а Диаз остался со свитером, таким странным и неуместным в этой жаркой стране.
Уже темнело, и потому он нанял такси и, поторговавшись с водителем, доехал до отеля, где, рухнув на кровать, мгновенно уснул. Сил хватило только на то, чтобы запереть дверь и спрятать под подушку пистолет.
1
Deep Purple – Knockin' at your back door