Страница 3 из 6
Генка увидел Семёныча в проёме окна кухни, радостный подбежал к нему:
–Шабаш! Отшастался, голубчик! – нарочито громко доложил киномеханик, чтобы слышали и ребята. Семёныч поднял руку, желая что-то возразить, но тот продолжал громко рапортовать. – Больше здесь не появится. От такого грома косолапый наверное уже вторую сопку штурмует. Мы бабахнули холостыми. Боевые были только в автомате у сержанта, на всякий случай.
–Слава Богу! – облегчённо вздохнул Семёныч, – всё обошлось…все живы и целы…
Смотрите! Паганини!
Проходившие мимо оздоровительного лагеря грибники рассказали Семёнычу такую историю:
– Идём на восходе солнца мимо вашего забора, а вот у той большой сосны, что рядом с телефонным столбом, провод вдруг падает, как оборвавшаяся бельевая верёвка. Ветра, вроде бы, нет. Смотрим: с дерева спрыгнул медвежонок… ну так это лет двух-трёх. Испугавшись нас, дал дёру.
–Вот зараза! – удивился Семёныч, -а я -то грешным делом всё на детишек сваливал. Дважды на этой неделе вызывал монтёров. Вот ведь какая штука выходит… Только наладим связь, – глядь, а телефон не работает. Житья нам этот проказник не даст.
–Давай поймаем его, – предложил Генка- моторист.
– Гм-мм, поймаем… Легко сказать. Это тебе птичка что ли? – задумался завхоз, покручивая свой чёрный ус. – Капкан ставить…
–Зачем капкан? – перебил Генка, – это очень просто делается, -начал выдвигать свою идею парнишка. Завхоз смотрел на него насторожённо. “Молодёжь! Всё-то у них делается просто и легко”. А моторист всерьёз раскрывал свои планы. – В рыбной инспекции возьмём сеть – путанку. Там этого добра – навалом. Браконьеры чай ещё не перевелись. Воткнём колья вокруг сосны, на них сеть натянем и он наш.
–Вдвоём не управимся, -засомневался Семёныч. Другого выхода он не видел и мысленно был уже согласен с предложением моториста, только обдумывал конкретно детали дела. – Мужиков-то -ты да я, да мы с тобой. Разве что парочку ребят взять с собой. Тех, что покрепче.
– Карла Ургана из первого отряда. Он парень что надо, -поддакнул Генка, – Юрку Юркина из третьего. Уж шустрее не сыщешь. Прикажем им держать язык за зубами.
Так и решили. Пока монтёры натягивали провода, и в хвост, и в гриву ругая косолапого злоумышленника, Семёныч “добывал” сетку – путанку и вымаливал у главы администрации нужный до зарезу “газик”. Генка с ребятами вколотили колья вокруг сосны, натянули сеть, оставив для прохода небольшой прогалок со стороны реки Медвежки. К вечеру загнали “газик” в кусты, замаскировав его хорошенько ветками.
–Дикий зверь техники не боится, – объяснял Семёныч ребятам, – бензин человеческий запах заглушает. – Завхоз раздал всем тёплую одежду, сели в машину и начали, затаившись, ждать гостя. Несколько ночей там заночевали.
В начале августа на Колыме ночи не очень длинные, но зябкие. По ногам тянуло холодом. Ближе к утру капот “газика” побелел от инея. Несколько раз грелись чаем из термоса, молча, без разговоров. Изредка со стороны посёлка доносился лай собак, да где-то на перевале натужно выли карданы грузовиков. До самого рассвета всё было спокойно. Стало светать. Откуда-то появился ворон, сел на макушку сосны, закаркал. Юрка хихикнул, прыснув в рукав.
–Чего ты? – недовольно буркнул Урган.
–Это он тебе говорит: ”Кар-рл, кар-раулишь? Кар-рл, кар-раулишь?”
–Тс-сс! Тихо! – одёрнул Семёныч ребят. – Слышите? Где-то бурундук застрекотал. Этот зверёк всегда сопровождает медведя. Предупреждает об опасности.
Ворон лениво взмахнул крыльями: ”кар-рл, кар-рауль!” и скрылся из виду. С пригорка из кустов карликовой берёзы выкатился какой-то тёмный шар. Перед ним трещал бурундук: ”Братва, спасайся!” Шар катился по краю опушки, то останавливаясь, то возвращаясь обратно назад. Шар походил на управляемую детскую игрушку.
Становилось светлее. И шар совсем близко подкатился. Теперь медвежонка можно было рассмотреть. Он царапал землю когтями, доставал ими что-то, жевал, фыркая и чавкая. Бурундук заскочил на сухую лесину, ехидничая: ”Трескай, трескай! Скорее околеешь!”
Медвежонок был действительно невелик, чуть больше собаки-водолаза. Пройдя вдоль сети, ни о чём не подразумевая, зашёл в загон. Минут десять он “валял дурака”: будто знал про засаду и решил “помариновать” притаившихся людей. Он долго вылизывал шерсть на груди. Смотрите, мол, какой я чистюля. Потом пыхтел над “педикюром”: что-то старательно выгрызал меж когтей, толи там грязи много налипло, то ли заноза засела. Терпение мужиков кончалось. Очень трудно высидеть, не шевелясь десять, двадцать минут. А тот придурок лапу лижет, и так и эдак, словно мороженое ест.
–Давайте подождём, – успокаивал Семёныч ребят, – что дальше будет…
Какое-то время погодя медвежонок, как кошка, играючи, в несколько прыжков оказался на нижнем суку. Провода уже рядом у самого носа. Мишутка стал на задние лапы, спиной опёрся о ствол сосны. Когтями передней лапы зацепил провод, слегка оттянул его, а затем отпустил. Сам склонил голову над проводом, “приложил ухо” и замер. Долго слушал. Снова потянул провод и снова слушал. Видно было, как медвежонок с каждым разом оттягивал провод всё сильнее и слушал, слушал…
–Во наяривает! – удивился Карл, – и ноты не нужны.
–Порвёт провода, – забеспокоился Генка, -опять ремонтировать.
–Не бойся, – успокоил его завхоз. -Такое случается раз в тысячу лет. Люди знают Паганини, Когана. А такого самородка только нам посчастливилось “послушать”.
Тут у “Паганини” лопнула струна, то бишь провод, упал на траву шурша и покручиваясь. Это нисколько не смутило “музыканта”. Он вознамерился уже “играть” на оставшихся проводах, но из засады выскочили люди, с криком перегородили выход из загона. Мишутку как ветром сдуло с сосны. Через минуту он уже путался в сети.
–Попался живоглот! – дребезжал полосатик-бурундук, – так тебе и надо.
Мишутка кряхтел и взвизгивал, стараясь освободиться из сети. Чем дольше он это делал, тем теснее становилась “смирительная рубашка”.
–Упаковался, как тутовый шелкопряд, – смеялись работники стадиона посёлка, куда привезли медвежонка, чтобы поместить в металлическую клетку. В ней геологи каждое лето содержали осиротевших зверушек, доставляя жителям посёлка возможность пообщаться с братьями своими меньшими. Весть о медвежонке- ”музыканте” разнеслась быстро.
–Смотрите, ”Паганини”! – показывали прохожие на косолапого пальцем.
Сейчас, он в Москве в зоопарке. Теперь это здоровый медведь. Правда, никто не знает, что он “Паганини”, потому как своих музыкальных способностей косолапый больше не проявлял. Неволя, брат! тут не до музыки. Другими помыслами душа занята.
Вернул должок
-Говорите, медведя видели? – Стрелок лукаво двинул правой бровью, глянул на косарей, пивших чай, образовав круг подле костра, хмыкнул себе под нос, – гм-мм…Большой медведь-то?
-Я таких в жизни не встречал, – изумлённо сказал один из косарей.
-Огромный, как лошадь, – вставил другой, – только приземистый…у лошади ноги длинные, а этого лапы короткие.
-Это он! – загадочно полушёпотом промолвил Стрелок. – Встречались мы с ним на тропе… не приведи, господи! Лучше б и не встречаться…
-Что- то серьёзное было? – спросил косарь, сравнивший медведя с лошадью. – Расскажи, Стрелок.
- Уж больно деликатный случай со мной приключился. Ей-богу, прямо и не знаю с чего начать. Грубо о том не расскажешь, – выйдет пошло, вульгарно. И слишком тонко тоже не годится, – можно перетонить и всё испортить. А рассказать хочется-аа! Ага! ажник под ложечкой свербит. Ну, слушайте. Шут с вами! Что получится, то и получится. А если что не так, – не прогневайтесь.
Я у геологов работал, – рассказчик жадно затянулся сигаретой, да так глубоко, будто хотел, чтобы дым достал до самых пяток. С шумом выдохнул и продолжил. – Был у них как бы на побегушках: специальности-то – ни какой, – бери больше- тащи дальше. Одним словом, – денщик: помогал вещи перетаскивать. Два раза в месяц меня посылали на основную базу под Балагычан за продуктами: хлеб, сахар, чай, тушёнка, сгущёнка. С рюкзаком на спине. А путь не ближний, – километров восемнадцать. То на сопку, то с сопки, как лось прыгаешь, бывало.