Крест

Мы очень любили ходить в поход всей школой. С наступлением весеннего тепла, появления первой травки все четыре начальных класса собирались на «маёвку». Таким революционным словом почему-то называли поход в лес. Брали с собой поесть, и с весёлыми пионерскими песнями, предвкушая что-то необыкновенное, строем шли за деревню. Недалеко от деревни был крутой утес. Сторона, обращенная к реке, представляла собой голую скалу. А вершина была плоской и почти круглой. Скалу это почему-то называли «Булка». Это было нашим любимым местом. На вершине мы разводили костер, пекли картошку. Крутые склоны этой горы были покрыты зарослями толокнянки. Мы ползали по склону, рискуя сорваться вниз, и ели мелкие красные ягоды толокнянки, сладковатые, со вкусом крахмала. У костра мы играли, пели песни.

В летние каникулы мы без учителей бегали в лес. В тайге всегда можно было чем-то полакомится. Кусты жимолости, увешанные крупными фиолетовыми ягодами, почти подступали к деревне. Но тогда её никто не собирал из-за горьковатого вкуса. Это сейчас знают о пользе этой ягоды и запасают её на зиму. А в центральных областях сажают в садах окультуренные, менее горькие сорта. По берегам рек в Сибири вырастают целые заросли чёрной смородины. Собирали её вёдрами. Кусты красной смородины, увешанные гроздьями крупных ягод, мало кто ценил за кислоту. Там её так и называют – кислица. Сейчас, конечно, с приездом в наши края разного народа со всех волостей, собирают всё подряд. Со строительством Байкало-Амурской магистрали опустошается тайга со страшной силой. Без разбора и контроля выводится не только зверь, но и ценнейшие породы леса. Но об этом разговор отдельный.

Осенью поспевала черемуха. Надо сказать, что к этому дереву в наших краях отношение особенное. Почти в каждом палисаднике под окном растет душистая черёмуха. Весной она радует ароматом белых цветов. А поздней осенью, когда поспевали и схватывались первым морозцем чёрные ягоды, собирали на зиму. Часть запасов замораживали, а часть сушили и мололи в муку. Ягоды черёмухи являются прекрасным средством от диареи. Даже местные дети знают об этом и при первых признаках болезни сами лезут за спасительными плодами. А коричневая ароматная мука используется в домашней кулинарии. Ватрушки, например, пекут с творогом. А, если вместо творога положить черёмуховую муку, разведённую водичкой и подслащенную, получаются вкуснейшие тарочки. Для нас это было аппетитнейшим десертом. Мы, дети, любили, есть просто этот сладкий, вяжущий черемуховый кисель. Но много нам его не давали, так как было сказано выше, черемуха является сильным вяжущим средством.

Вообще сибирский стол отличается простотой и своеобразием. Там очень любят шаньги с картошкой. Рыбные пироги пекут огромных размеров, чуть не с пол стола. Особенно в них мне нравиться хрустящая хлебная корочка, пропитанная изнутри рыбным соком.

На зиму у всякого, кто не поленился сходить в тайгу, много разных запасов. Вы ели когда-нибудь грузди холодного посола? А черемшу? Ее собирают ранним летом. На зиму солят, мелко нарезав, в бочонки, перекладывая мелкими, тщательно вымытыми камешками-голышами. Камни сохраняют черемшу холодной, не давая ей портиться, когда она стоит в подвале или подполе. Но до чего она вкусна свежая, только что сорванная!

В зимних кладовых стоят ящики, доверху засыпанные клюквой и брусникой. В подполе – банки с вареньем из этих же ягод, да еще из черной смородины и моченой морошкой, северной ягодой. Есть там и земляничное варенье. Тайга прокормит всех, только не ленись.

Папа был заядлым рыбаком. Когда мы приехали в Сибирь, он стал рыбачить на спиннинг, который привёз с собой из Петушков. Местные рыбаки впервые увидели, что это за приспособление такое, на которое можно ловить как средних размеров рыбу, например, ленка, так и огромных тайменей. Эти породы рыб относятся к лососевым. У них нет мелких костей, мясо очень нежное и необыкновенно вкусное.

Красную икру тайменя мама солила в трехлитровых банках. Было её много, и мы не считали это каким-то деликатесом, потому что такая еда была повседневной и у многих местных жителей. Ленок тоже рыба из лососевых, но помельче тайменя. Изысканным угощением является хариус. Размеры его невелики, не более тридцати сантиметров. Особенно он вкусен в замороженном виде. Его сначала солят, потом замораживают. С мороза мясо его тает во рту. Вообще в северных районах часто употребляют в пищу мясо и рыбу в замороженном виде. Например, все слышали о строганине. Сырую замороженную рыбу режут на очень тонкие полоски, иначе говоря, строгают. Получается стружка наподобие древесной. Её подсаливают и едят с хлебом.

Впервые я там увидела, как едят сырую печёнку сохатого —таёжного лося. Замороженную печень режут на небольшие кусочки, подсаливают и      сразу же едят. Долго не могла отважиться попробовать данный деликатес. Не удивляйтесь. Это оказалось настолько вкусно, что я не только попробовала, но и свободно стала относиться к сырому блюду. Тем более, что у меня обнаружили анемию и рекомендовали есть именно сырую печёнку. Без всяких лекарств организм справился с заболеванием без больницы. Стационар находился только в районном центре, и местные жители обращались туда в крайнем случае. В основном же лечились народными средствами. В колхозе каждый день – на вес золота. Посевная, сенокос, уборка урожая не давали продохнуть людям. О какой уж больнице думать! Если только не случались серьёзные травмы или тяжёлые заболевания.

Но я отвлеклась от необычной местной кухни. К зимним праздникам или просто побаловать детей делали «мороженки». Разводили творог с сахаром. На железные подносы ложкой клали небольшие лепешечки из этой массы. Сверху в середину клали ягодку клюквы или брусники. Подносы выносили на мороз. Через некоторое время можно было есть. Отковырнув ножом такую мороженку, мы лакомились ей вместо городского мороженого, о котором местные дети и не знали.

Очень любили мы жевать серу. Куда современной жевательной резинки до натуральной, пахнущей лесной смолой жвачки! Светлые наплывы смолы лиственницы – «светляки», мы ножом отковыривали от поленьев, которыми топили печь. А взрослые приносили эти светляки из леса помногу. Наша тетя Маруся мастерски вытапливала серу. В чугунок на дно наливалась вода. Сверху чугуна накладывались рядами тонкие лучины, но не плотно друг к другу, а с просветами, решёткой. Поверх лучин вниз смолой укладывались светляки. Все это ставилось в русскую печь на остаточный жар. От высокой температуры смола плавилась и капала в воду. Сера была очищена от всяких примесей. До чего вкусна это жвачка! Мы жевали ее целыми днями, бегая по улицам, и не замечали голода. Домой лишний раз не хотелось бежать на обед, нас спасала сера. Жуешь – вроде бы и сыт. Местные все жевали с прищелком. Во рту сера складывается пополам, пузырек воздуха при надавливании зубами, разрывается и щелкает. Это было шиком жевания. Я тоже научилась жевать с прищелком. Какие это были замечательные времена! Вот она, настоящая жизнь, в движении, не замечая, как бежит время.

Летом я отказывалась ехать в санаторий. При воспоминании запаха лекарств меня тошнило. Да и родные уговаривали маму не отсылать меня в город: «На свежем лесном воздухе девочке лучше» – говорили они. И я оставалась в деревне.

Мы играли в прятки, в мяч. На краю деревни была выкопана огромная яма для силоса. Мы носились по краю этой ямы, догоняя друг друга. Ваня, мой троюродный брат, развернулся и побежал навстречу. Вдруг бах! И я на спине. У меня со лба течет кровь, у Вани – изо рта. Зуба у него как не бывало! Это мы на бегу столкнулись. Я побежала на речку замывать свою кровь. Зубом он рассек мне лоб. И снова продолжаем бегать и смеяться. Вечером я заметила, что переносица моя стала выпуклой, глаза сузились. Начался отек всего лица. Видимо, с водой я занесла инфекцию в кровь. Или это было от зуба. Родители всполошились. Поднялась высокая температура, как при воспалении легких в Усть-Куте. В деревне была одна фельдшерица, но и она уехала по делам в район. Оставался только ветеринар. Позвали его. Со страхом этот дяденька осмотрел меня и сказал, что попробует помочь, но не гарантирует положительного результата: «Началось заражение крови» – сказал он. Тут же сделал какой-то укол. Мне было настолько плохо, что я временами теряла сознание. Добрый «доктор Айболит» не отходил от меня несколько дней. Колол, давал лекарства. Постепенно температура стала спадать, уменьшился отек. Вместо щелочек глаза снова приняли свою форму. И опять я была на ногах. И говорила благодарные слова вместе с родителями моему спасителю. Доктора Айболиты помогают, оказывается, не только животным.