Дети песков

— Дайва! — торжествующе прошипела Мериона сквозь зубы. — Ты была моей лучшей прислужницей, а теперь осмелилась поднять руку на свою правительницу!..

Дайва перевела на матриарха взгляд своих ярких голубых глаз, полных гнева, и зло усмехнулась, пытаясь пошевелиться и перевернуться, но кинжал, торчавший из лопатки, вызвал только новую волну боли и кровавого кашля.

— Ты… самая жалкая из правительниц, — с трудом прохрипела прислужница. — Твоя мать… Гиселла, была великим матриархом… Но ей не удалось… воспитать себе достойную замену… Ты лишь убогое подобие матери… Кровожадная сука, забравшая столько жизней…

Дайва из последних сил сплюнула кровью под ноги окаменевшей от такой наглости Мерионе.

— Да как ты смеешь?! Никто не имеет права оскорблять меня, особенно какая-то зарвавшаяся служанка! — матриарх, раздраженно сунув топорик обратно за пояс, выпрямилась, нависая над преступницей непоколебимой скалой.

Дайва хрипло и прерывисто засмеялась, ее жуткий каркающий хохот перемежался с надсадным кашлем. Изо рта выходили черные сгустки крови, стекавшие на пол.

— О! Поверь, Иамес уже узнала обо всех твоих грехах и слабостях… Пусть я не убила тебя, не отомстила за других… но Первый Бархан не позволит… тебе править… Мериона… — последние слова дались преступнице с явным трудом, но пугающая улыбка все не сходила с ее лица.

Мериона сжала свои побелевшие кулаки до хруста. Все собравшиеся вокруг хетай-ра, прислуга, стражи и проснувшиеся жители, наблюдавшие эту картину, опасливо отступили на шаг назад.

— Именем Многоликой Матери Эван’Лин и властью, данной мне богиней по праву крови, я, матриарх Третьего Бархана Мериона Иманила Анакорит, обвиняю тебя, Дайва, в совершении тяжких преступлений и в покушении на жизнь правительницы… И приговариваю к смерти.

Матриарх одним быстрым движением выхватила у стоявшей вблизи сестры из-за пояса меч, вырезанный из белой кости, и, ни минуты не колеблясь, вонзила его в спину Дайвы, верша с каменным сердцем свое правосудие. Лантея даже не успела остановить Мериону или что-нибудь сказать, как меч пробил тело прислужницы насквозь, и она, на миг изогнувшись в предсмертной агонии, сразу же опала, испустив свой последний хриплый вздох. Дайва замерла безжизненной тенью, раскинув руки в разные стороны, будто мотылек, без страха прилетевший на свет, и теперь оказавшийся навечно приколотым костяной иглой к холодному камню.

Мериона отпустила рукоять меча, так и оставив оружие торчать в теле уже мертвой Дайвы, развернулась и в полном молчании удалилась куда-то дальше по коридору, растворившись в чернильной темноте тоннеля. А за ее спиной остались стоять потрясенные всем произошедшим хетай-ра, толпой обступившие место казни.

Прошло достаточно времени, пока Лантея отдала необходимые приказы, распорядилась о захоронении тела Дайвы и навела хоть какое-то подобие порядка в умах всех собравшихся, обеспокоенных и встревоженных покушением на матриарха и поспешным вынесением приговора убийце. Уже проснулось никак не меньше половины лагеря, а слухи о случившемся передавались из уст в уста с невероятной скоростью, обрастая новыми подробностями.

Лантея тоже чувствовала в своей душе смятение и постоянно оглядывалась на темный тоннель, куда безвозвратно ушла ее старшая сестра. И в конце концов она подхватила с пола один из фонарей и устремилась в том же направлении, намеренная переговорить с матриархом с глазу на глаз.

Идти пришлось не очень далеко. Мериона побоялась в одиночестве отходить от лагеря больше чем на сотню шагов, ведь в темноте можно было легко упасть в какой-нибудь провал или наткнуться на озлобленных и голодных обитателей этой части Диких тоннелей. Она сидела прямо на каменном полу у стены, сгорбившись, закутавшись в свою потрепанную мантию, и обхватив руками колени. Но едва эхо чужих шагов достигло ее слуха, как Мериона вскинула голову и насторожилась.

— Это я, — негромко предупредила Лантея, помахивая в воздухе фонарем и подходя еще ближе.

Она встала над сестрой, подняв светильник повыше и разглядывая лицо матриарха. Ни следов слез, ни растерянности, ни злости — лишь пустая равнодушная маска.

— Зачем ты пришла? — хрипловатым голосом откликнулась Мериона. — Я хочу побыть одна.

— А я хочу поговорить с тобой. О Дайве и обо всем, что произошло.

— Тут не о чем говорить, — сказала, как отрезала, старшая сестра. — Она посмела напасть на меня и понесла заслуженное наказание… И тебе не стоило в это вмешиваться, бросаться в нее ножами. Я бы и сама прекрасно за себя постояла.

— Я сделала то, что должна была. Защитила честь правительницы, — произнесла Лантея. — Никто не должен был услышать слова Дайвы о мести, иначе всплыла бы правда о настоящей убийце.

Мериона резко дернула головой и подняла взгляд на свою сестру. В ее глазах на мгновение вспыхнуло удивление и сразу же исчезло, сменившись сожалением.

— Выходит, ты все знаешь…

— Письмо Хакантэ многое мне прояснило, — проронила Лантея.

— Что еще за письмо?

— Шифрованная записка. Думаю, она хотела отдать ее Дайве или Ниэле с Арконцией, но ты лишила ее жизни прежде.

— И что она там успела понаписать? — не без раздражения поинтересовалась Мериона, подергав себя за мочку уха.

— Сообщила о смерти Жаворонка, настоящее имя которого, как я подозреваю, было Авирин Лэйх. И предупредила о том, что это действуют твои подданные с твоего ведома.

— Глупости, — фыркнула матриарх.

— Конечно, — согласилась девушка. — После обрушения Бархана не осталось верных тебе хетай-ра. И ты вряд ли бы стала приказывать кому-то стороннему открывать охоту на выживших шпионов Иамес. Потому ты сама лично и решила заняться их истреблением.

В воздухе повисла нехорошая тишина, нарушаемая лишь светлячками, которые бились о стекло фонаря и с легким шорохом перелетали с места на место внутри своей стеклянной темницы.

— Я поступила так, как следовало, — наконец медленно проговорила Мериона, шумно выдохнув. — Тогда, только вернувшись с испытания, ты сказала мне, что я должна собраться и начать вести себя, как подобает матриарху. И в тот момент я четко осознала, что должна сделать… Избавиться от главной угрозы, стоявшей передо мной, как перед правительницей — истребить всех шпионов и соглядатаев Иамес, выживших после падения города.

— И что бы это исправило? — проронила Лантея, приподняв брови.

— Ты не понимаешь!.. Иамес заполонила весь полис своими хетай-ра, которые столько времени отслеживали каждый мой шаг и шаг матери, отсылая в Первый Бархан так много важнейшей информации, что хватило бы на целую библиотеку. И наши с Бартелином методы борьбы с ними были не слишком-то успешными… И тут случилось это нападение и обрушение города. Они погибли почти все, и среди выживших я заметила лишь нескольких известных мне шпионов. Это был шанс! Мой шанс незаметно избавиться от всех них и лишить Иамес последней и самой важной крупинки информации, которая позволила бы ей наступить мне на горло…

— Они не успели передать ей сведения о том, что произошло в самом Бархане, — догадалась Лантея. — Иамес все еще не знает, кто и почему на нас напал.

— Да! — воскликнула Мериона. — Я могла стереть с лица земли правду обо всем произошедшем. Я бы открыла Иамес лишь ту информацию, которая была выгодна мне одной.

— О чем ты говоришь?

— Теперь в лагере больше не осталось подчиненных матриарха Первого Бархана, я выследила и устранила их всех. И я войду в Первый Бархан с гордо поднятой головой. Иамес уже не сможет лишить меня права на престол.

— Так ты все это сделала только ради того, чтобы сохранить свой титул? — выдохнула Лантея. — Столько смертей, столько крови на твоих руках только ради того, чтобы править над жалкой горсткой выживших?..

— Для того, чтобы Иамес по щелчку пальцев не оборвала наш тысячелетний род, обвинив во всех грехах, я была вынуждена пойти на жертвы. Я лишь поступила, как следовало матриарху. Устранила главную угрозу своей власти.