Юнит

     Хотя сама Польша негласно вышла из войны за Калининград, но немецкие войска пропускала через свою территорию свободно, предоставляя им свои военные базы, заводы для ремонта повреждённой техники и прочие ресурсы.

     Остановившись где-то в районе посёлка Южный калининградской области, Семён связался с Хозяйкой через остатки спутниковой сети переживших кратковременную космическую войну, когда каждое из государств пыталось уничтожить чужие объекты орбитальной инфраструктуры и сохранить свои собственные.

     Связываться даже через спутник опасно из-за большой вероятности обнаружения. Однако Семёну требовалось узнать последние сведения и получить инструкции. Пока он общался с Мокошью, я, да и остальные, кого не задействовали в охранении, выбрались из гремящих машин и занимались своими делами. Кто-то пил чай, притащив откуда-то большой стол и установив его прямо между двумя танками. Другие ходили по посёлку, разглядывая сохранившиеся дома и обходя развалины. В найденном мною сельском магазине дверь была сломана, но внутри никого не было. Пройдя мимо частично разграбленного отдела с алкогольной продукцией, я набрал половину рюкзака сухими и твёрдыми бубликами. Будет, что погрызть в прикуску к армейским рационам. А если размочить в сладком чае, то и вовсе пища богов.

     Отложив часть бубликов и сушек в отдельный пакет отправился искать Ларису. Рядом с её танком её не было. Возившийся с ходовой частью экипаж, в ответ на вопрос, указа куда-то в сторону и поспеши вернуться к импровизированному ремонту. Импровизированному потому, что после рекордного забега всем нашим машинам, по-хорошему, требовалось заводское техобслуживание. Но провести его в чистом поле не имелось ни технической возможности, ни времени. Оставалось только надеяться на качество военной техники и на то, что она сдюжит и не подведёт в самый неподходящий для этого момент.

     Тем более, что и оставалось всего ничего. Вот он, Калининград, прямо перед нами. Можно сказать, рукой подать. А до тылов окружившей русский город немецкой армии и того ближе. Мы почти дошли и скоро наше путешествие будет окончено. Так или иначе.

     Оказывается, не только меня одного посещали схожие мысли. Кутаясь в чужую, найденную где-то по пути куртку, Лариса стояла на вершине небольшого холма и смотрела на тёкшую внизу, в побелевших от снега ивовых зарослях, небольшую речушку. Вода превратилась в лёд и перед глазами тянулась сверкающая ледяная полоса, словно шоссе для выезда королевы зимы. Река была совсем крохотной, скорее широкий ручей, чем настоящая речка. Уверен, что летом её можно перейти в любом месте, без всякого брода.

     -Держи, -протягиваю Ларисе пакет с бубликами и сушками. Она машинально берёт, но чувствуется, что мысли её далеко.

     Топчась на месте, стаптываю свежий, выпавший утром, снежок под ногами, замечаю: -Что-то Семён долго разговаривает. Сам ведь предупреждал, что останавливаемся ненадолго. Короткий разговор и вперёд. Пока сигнал не запеленговали и не ударили в ответ чем-то тяжёлым. Наверное, Мокошь грузит его новыми инструкциями. А может быть никак не получается установить связь, и он всё пытается.

     -Вот мы и здесь, -в такт своим собственным мыслям сказала Лариса.

     -Где? - уточнил я.

     -Под Калининградом.

     С этим было сложно спорить, и я только обвёл взглядом небольшой лесок справа от посёлка и сам посёлок, казавшийся бы вымершим, если бы не дым от печных труб.

     -Ну да, мы здесь.

     Лариса спросила: -Что будет дальше?

     -Мы должны прорвать окружение и помочь выстоять Калининграду, -объяснил я и без того очевидные вещи.

     -Нет, -Лариса покачала головой, -не это. Я имею в виду: в целом что дальше. Вот мы победили, отстояли Калининград, что дальше?

     -Думаю Мокошь найдёт новое дело. Не оставит в покое, уж поверь.

     -Новое дело, новое задание. А затем: снова и снова. Пока ты и я не закончим как Пашка.

     На секунду в её глазах блеснули слёзы, или мне только показалось.

     -Всё так, -согласился я. -Но что ты предлагаешь: бросить эту войну и попытаться сбежать? Чтобы потом забиться в самый дальний угол, пока другие защищают страну и ждать там сами не зная чего.

     Лариса развела руками: -Можно ведь просто жить…

     -Можно, если нет ни совести, ни чести, но что это будет за жизнь? В углу, под полой, с постоянной оглядкой. Да и как вообще можно пытаться жить в то время, когда весь мир падает в пропасть.

     -Только лишь падает? -хмыкнула она. -Кажется будто уже давно упал.

     Я признался: -Мне тоже так кажется.

     -Давно уже упал и летит со свистом, а мы и не замечаем.

     -Почему не замечаем? -возразил я. -Ещё как замечаем. Только сделать ничего не можем.

     Лариса всхлипнула. Её глаза второй раз подозрительно заблестели.

     -Ну что ты, -сказал я просто чтобы сказать хоть что-то.

     Обнимаю её. Лариса прижимается ко мне, всхлипывает уже не стесняясь: -Помнишь, все наши планы: каким-то образом остановить Мокошь. Остановить других Игроков. Не позволить им развязать мировую войну. Ты помнишь?

     -Помню

     -Ничего не получилось. Совсем ничего. Мы не смогли.

     -Эти планы были обречены на провал с самого начала, -говорю я. -Тебе, мне и Пашке очень не хотелось сознавать их изначальную обречённость и потому мы активно играли в заговорщиков

     -Но неужели вообще ничего нельзя было сделать? -спросила Лариса. У себя спросила или у меня? Но отвечать пришлось всё же мне.

     -Может быть и можно, только уже поздно.