Страница 4 из 53
Но главный храм Растуса, был недалеко от замка Оксфолл, в королевстве Остейзия. Именно поэтому, Растус считался покровителем всей Остейзии.
Неожиданно Растус почувствовал, как его связь с Мартином слабеет. Через мгновенье сенатор понял, что он больше не в Слиянии. Это было безболезненно, а значит, он срочно понадобился одному из собратьев. И действительно, в его сознании возник образ. Это был Консул Гракх. Один из двух правителей Легиона. Magna Military Magister Легиона и Гракх Ужасный. Верховный бог Войны и Разрушений на Пангее.
— Консул Гракх, приветствую! Какая честь для меня, скромного генетика. Чем обязан?
— Приветствую, сенатор! Достопочтимый Растус, зачем вы притащили на Пангею эту женщину?
— Какую женщину? Я не понимаю, — Растус выругался про себя: "Чёртов протектор Кастус, неужели сложно было не докладывать? Чтоб его!"
— Всё вы понимаете. Я имею ввиду супероптимизированного мастер-пилота, которую вам доставил протектор Кастус.
— Ах, вы про это консул?! Нет ничего проще. Я хочу поставить над ней эксперимент.
— Какой?
— А вот это, прошу прощения, не в вашей компетенции, консул. Я Magna Magister Genetics Легиона. Если вам нужен отчёт о моих проектах, собирайте кворум Сената.
— Хорошо, Растус, — пошёл на попятную Гракх. — Я не собираюсь лезть в ваши дела. Просто имейте ввиду, что я считаю опасным то, что вы доставили на Пангею женщину, которая не подвержена Слиянию.
— Не переживайте консул, я всё контролирую.
— Хорошо, надеюсь на это. На этом всё. Но имейте ввиду. Отныне, любые нестандартные действия в отношении Пангеи, вы будете согласовывать со мной.
— Конечно, консул. Я понял.
Гракх кивнул и отключился. Растус, проклиная тупость всех вояк Легиона, восстановил Слияние с Мартином. Тот уже закончил ритуал и сейчас беседовал с Ромеро, вторым этого имени, герцогом Асторио. Это был очень скучный разговор о видах на урожай, пожертвованиях и податях. Поэтому Растус вышел из Слияния и отправился в покои жены.
***
В замке Оксфолл отгремел первый день празднования. Начался второй. Прослышав о чуде, которое явил Растус Великий, в гости к барону Керону собрались не только его соседи, но даже его сюзерен, граф Жером Амальфи и, что было не мысленно, герцог Ромеро. Столь знатные люди давно не посещади Оксфолл и Гертруда, жена барона, с ног сбилась, управляя челядью.
— Милка, да чтоб тебя! Я же сказала, оленина средней прожарки…. Горчик! А ну-ка, иди сюда. Ты что ты тут делаешь, маленький бездельник? Я же сказала тебе принести еще осиновой щепы!… Марта!!! Это что? Это что, я тебя спрашиваю?! Ты называешь это периной?…
И всё в таком духе. С самого утра и до момента, когда длинная вереница кортежа герцога не въехала в ворота Оксфолла…
— Керон, а это значит твоя дочь, Корнелия? — спросил герцог у хозяина дома, когда начался пир. Гостям: герцогу и графу с женами отвели почётные места в центре большого п-образного стола в большом пиршественном зале Оксфолла.
— Да, Ваша Светлость, — ответил барон. — Корнелия, подойди к Его Светлости.
Девушка тут же встала со своего места и, встав перед герцогом, поклонилась. Тот кивнул. Его масляные глазки прошлись по её безупречной фигуре и замерли на декольте её платья.
— Поздравляю Керон, твоя дочь красавица! Явно в мать, ты-то обезьяна обезьяной! — расхохотался герцог. Керон кивнул, но поморщился. Он терпеть не мог эту жирную жабу.
— Даже жалко это говорить, но всё-таки. Эй вы! Слушайте все! — герцог громко обратился ко всем, кто был в зале. Когда всё стихло, он продолжил: — Наш король, Его Величество Торстейн, четвертый этого имени, да живет он вечно, желает, чтобы в свите его дочери, прекрасной принцессы Бабетты, была еще одна фрейлина. При этом Его Величество, желает, чтобы этой фрейлиной была присутствующая здесь Корнелия, дочь барона Керона, владетеля Оксфолла!
Сказав это герцог влил в себя кубок вина и, вытерев мясистые губы батистовым платком, сел. Керона снова скривило. Это был большой церемониальный кубок Оксфолла, вместимостью в целый галлон вина.
"И как у такого отца, мог получиться такой сын?" — подумал барон. Он хорошо знал отца своего сюзерена. Более того, он был много лет знаменосцем Ромеро, первого этого имени. Тот был великий воин и аскет. Его сын не унаследовал и толики достоинств отца.
— Спасибо, Ваша Светлость, это такая честь для меня и моей семьи, — сказал Керон. — Корнелия, Гертруда, кланяйтесь Его Светлости.
Жена и дочь барона тут же склонились в поклоне. Герцог кивнул и тут его внимание привлекла Эльма, сочная молодая служанка. Гертруда, зная порочность герцога, специально подобрала прислугу таким образом, чтобы герцог, известный развратник, заинтересовался служанками. Жена герцога, Клара, только вздохнула. Она уже привыкла к подобному…
Так или иначе, через три дня Корнелия, с серьезным отрядом охраны, отправилась в столицу Остейзии, блистательный город Аласкиви.
***
— Что-то не нравится мне всё это, госпожа, — голос старого Бернарда ворвался в грёзы Корнелии. В этот момент она думала о том, какое блестящее будущее её ждёт: "Балы, пиры турниры. Кругом множество блестящих кавалеров. И она среди них. Прекрасная и неприступная. Может быть, на каком-нибудь турнире, прекрасный молодой рыцарь объявит её своей дамой сердца, он конечно победит. А она только кивнёт ему…"
— А?! Что ты сказал, Бернард?
— Я сказал, мне всё это не нравится. Это торговый тракт, купцы должны сновать, туда-сюда. А мы уже час никого не видели. Шли бы вы госпожа, в свой возок. А то, мало ли что.
— Пффф, скажешь тоже. Не хочу я ехать в этом гробу. Надоело.
Корнелия и Бернард ехали во главе процессии. Девушку сопровождало два десятка купцов с товаром и почти полусотня воинов, господин барон был любящим отцом, но вдобавок он был практичен. Здраво рассудив, что дочери нужна охрана, дороги не безопасны, он решил в нагрузку к ней отправить и торговый караван с дефицитными на юге мехами, янтарём и плодами дерева юкки. Тем более, жизнь в столице очень дорогая, а десять процентов от прибыли каравана составят хороший капиталец для Кóры.
Корнелия ехала по-мужски. Её мама, Гертруда, настаивала на женском седле и даже заставила дочь водрузить на Звездочку это недоразумение. Впрочем, едва барон с женой, сопроводив процессию до границы владений, повернули назад, как Корнелия скомандовала привал и лично поменяла седло своей кобылы на нормальное. Старина Бернард только усмехнулся в усы при виде этого.
Слева и справа был лес. Дорога широкой змеёй все время петляла между столетних дубов и вязов. Бернард хотел еще раз попросить молодую госпожу сесть в закрытый возок но, внезапно затормозил и поднял сжатую в кулак руку.
— Засада, — прошептал старый служака и потянул из ножен меч. Тут же слева и справа закричали, и на Корнелию сверху прыгнул разбойник, одетый в шкуры и вооруженный широким мясницким тесаком. Он умело прятался в листве.
Бандит наверняка убил бы девушку. Но та, неожиданно для себя, выпустила поводья, перехватила левой рукой его руку, вооруженную тесаком. Растопыренными пальцами правой руки нанесла удар точно в вытаращенные глаза разбойника. Через секунду, ослепленный бандит попал под копыта её Звездочки.
Пространство вокруг девушки наполнилось звероватыми бандитами. Справа от неё Бернард вовсю рубил своей спатой, сзади тоже кипел бой. А Корнелия спрыгнула со своей кобылы. Прыгая, она зацепила колчан с луком и стрелами, спустя секунды она уже стояла на одном колене и надевала тетиву на лук. Поблагодарив Растуса Великого за привычку всегда носить перчатку для стрельбы из лука, девушка начала, как в тире, выцеливать нападавших.
Через полторы минуты в колчане Корнелии закончились стрелы. Нападавшие, правда, тоже закончились, девушка перебила целую банду. Старик Бернард тяжело перевёл дух и снял шлем.
— Моя госпожа, что это было? — спросил он у Корнелии. Та ничего не ответила, грудь девушки тяжело вздымалась, она сама не понимала, что случилось.