Малый ледниковый период. Как климат изменил историю, 1300–1850

Крупные исторические и климатические события, 950–1500 годы[7]

Глава 1

Средневековый климатический оптимум

Я молю непорочного повелителя монахов

Указать мне путь;

Да будет конунг высоких небес

Простирать надо мной свою сильную руку.

Туман навис над маслянистыми, медленно вздымающимися водами океана, слегка кружась в холодных воздушных массах, пришедших с севера. Перед вами безжизненный мир и беспомощно хлопающие паруса. С такелажа капает вода. Ни горизонта, ни границы между морем и небом; лишь окутанный серой пеленой нос корабля указывает путь вперед. Компас сообщает, что судно по-прежнему направляется на запад, прокладывая путь сквозь леденящий холод. Возможно, туман задержится над океаном на несколько дней, скрыв айсберги и признаки быстро формирующегося пакового льда. А может быть, через несколько часов холодный норд-ост наполнит паруса и разгонит мглу, открыв взору голубое небо. Тогда горизонт станет четким, похожим на покрытый солью нож, а море – синим с белыми шапками пены. Вдали на западе прорисовываются очертания заснеженных вершин; до них полдня пути – если сохранится ветер. По мере приближения к берегу пики окутывает туман, ветер стихает, а успокоившийся океан покрывается небольшими льдинами. Мудрый моряк ляжет в дрейф и дождется более ясной погоды и ветерка, чтобы лед не преградил путь и не раздавил корабль в щепки.

Айсберги беспорядочно перемещаются по северным морям. Ломаные цепи дрейфующих льдин покачиваются на океанской зыби. Далеко на севере над горизонтом мерцает полоса серовато-белого света – отблеск сплошных паковых льдов, рубежа арктического мира. Плыть вдоль него – значит следовать по грани между привычной реальностью и забвением. Ослепительная яркость неба и земли обостряет чувства и наполняет страхом перед неизведанным.

Сколько помнят себя европейцы, застывшие на краю мира ледяные бастионы севера казались им неведомым жутким царством и порождали в воображении фантастические истории об ужасных существах и причудливых ландшафтах. С северных морей приходили пронизывающие ветры, жестокие ураганы и смертельно холодные зимы. До поры до времени лишь горстка ирландских монахов и бесстрашные норвежцы отважились подплыть к ледяной границе. Говорят, что примерно в 1040 году король Норвегии и Англии Харальд Суровый[9] со своим флотом бороздил «просторы Северного океана так далеко от суши», что достиг паковых льдов трехметровой толщины. Он писал: «Наконец мы увидели перед собой мрачные пределы хрупкого мира»[10]. Но к тому времени другие отважные норвежцы уже переплыли северные моря, побывали в Исландии, Гренландии и достигли еще более далеких берегов. Все это они совершили в один из самых теплых летних периодов за последние 8000 лет.

Я нечасто совершал плавания на Крайнем Севере, но всякий раз меня пугала абсолютная непредсказуемость здешней погоды. Утром ваше судно идет под всеми парусами в спокойном море при отличной видимости. Вы сбрасываете с себя штормовку и греетесь на ярком солнце, оставшись в одном свитере. К полудню небо становится серым, ветер достигает 25 узлов и продолжает усиливаться, а с наветренной стороны образуется плотный туман. Свежий бриз сечет кожу, и вы кутаетесь в непродуваемую фуфайку. В сумерках вы уже в дрейфе, штормовой кливер обстенен, грот с тремя рифами поднимается и опускается под рев бури. Вы лежите в теплом полумраке каюты, прислушиваясь к бесконечному завыванию зюйд-веста в такелаже, готовясь к кораблекрушению и тщетно ожидая хоть каких-нибудь признаков затихания шторма. На следующий день от вчерашней бури не остается и следа, но спокойная серая вода, кажется, стала еще холоднее и вот-вот покроется льдом.

Только самые смелые из моряков-любителей рискуют выходить в арктические воды на небольших судах, да и то лишь вооружившись всеми чудесами современной электроники. В их распоряжении – метеорологические сводки, спутниковые снимки ледовой обстановки и регулярные радиопрогнозы. Но даже в этом случае постоянно меняющиеся ледовые условия вблизи Исландии и Гренландии, в проливе Дейвиса и вдоль побережья Лабрадора могут за считаные часы нарушить ваши планы и вынудить провести в море несколько дней в поисках свободных ото льда вод. Например, в 1991 году у берегов Лабрадора сложилась худшая ледовая обстановка за весь ХХ век, в результате чего путешествия к северу вдоль берега на небольших кораблях стали невозможными. Судоходство на севере зависит от ледовых условий, и если они суровы, то капитаны маломерных судов не выходят в море. Электроника может подсказать, где вы находитесь, и дать исчерпывающую информацию обо всем, что расположено вокруг вас и что ждет впереди. Но она не заменит морского чутья и глубокого знания капризных северных морей. Чтобы развить это чутье, требуются годы океанских плаваний на небольших судах. Им обладают поистине великие мореплаватели – особенно те, кто выходит в открытый океан.

У норвежцев было такое чутье. Они хранили свои традиции, передавая их от семьи к семье, от отца к сыну, поколение за поколением. Их знания о море нигде не записывались, но запоминались и обновлялись по мере накопления опыта. Жизнь норвежских моряков была тесно связана с ветрами и волнами. Благодаря частым плаваниям вблизи паковых льдов и постоянным наблюдениям за морем, небом и ледниками, они издалека по характерному мерцанию льда могли предсказывать ледовую обстановку. Каждый норвежский капитан следил за течениями, которые могли помочь кораблю в пути или сбить его с курса, за сезонными миграциями птиц и морских млекопитающих, а также за приметами надвигающейся непогоды. Они передвигались по морской зыби, всем телом ощущая даже самые незначительные изменения. Норвежцы были выносливыми и неустрашимыми мореходами. Дерзкий авантюризм сочетался в них с осторожностью и прагматичностью, а постоянное стремление к поиску новых торговых путей – с любопытством исследователей, жаждущих выяснить, что скрывается за горизонтом. Впрочем, их любопытство сдерживалось наблюдениями за ветрами, течениями и свободными проходами во льдах, а эти наблюдения оберегались многими поколениями как семейные тайны.

Вдали от суши норвежцы не испытывали нехватки продовольствия. Еще много веков назад их предки научились ловить треску в огромных количествах с беспалубных судов. Они потрошили и разделывали рыбу, а затем тысячами штук развешивали ее сушиться на морозном северном воздухе. Треска при этом теряла бóльшую часть веса, и ее было удобно хранить – как легкие щепы. Для скандинавов треска была чем-то вроде галет, которые можно было разламывать и жевать посреди бурного моря. Не случайно норвежские путешественники плавали в Исландию, Гренландию и Северную Америку вдоль ареала обитания атлантической трески. Треска и норвежцы были неразрывно связаны друг с другом.

Дальние плавания скандинавов, также известных как викинги или норманны, стали следствием перенаселенности, коротких сезонов урожая и скудных почв в труднодоступных фьордах. Каждое лето молодые гребцы уходили на длинных кораблях в море ради разбоя, торговли и приключений. На протяжении VII века они с поразительной уверенностью пересекали бурное Северное море, совершали набеги на города и деревни Восточной Британии, грабили уединенные христианские поселения и каждую зиму возвращались домой с добычей. Постепенно они распространили свои торговые сети на огромные северные территории. Скандинавы путешествовали и далеко на восток, спускались по Висле, Днепру и Волге к Черному и Каспийскому морям, несколько раз осаждали Константинополь и основывали города – от Киева до Дублина.

Пик их активности начинается после 800 года. Следствием набегов неизбежно становились постоянные заморские поселения, такие как лагерь датских викингов в устье Сены на севере Франции, где их мощная армия неоднократно разоряла незащищенные города. Датские войска захватили Руан и Нант и продвинулись далеко на юг, до Балеарских островов, Прованса и Тосканы. В 851 году датчане вторглись в Англию и опустошили значительную часть востока страны. К 866 году бóльшая часть Англии стала территорией действия датского права. Тем временем норвежские викинги заняли Оркнейские и Шетландские острова, а затем и Гебриды у северо-западного берега Шотландии. А к 874 году норвежские колонизаторы, воспользовавшись благоприятной ледовой обстановкой в северных морях, навсегда обосновались в Исландии, на пороге Арктики.

7

Есть более поздние сообщения о виноделии в Англии – в XVI–XVII веках. – Прим. науч. ред.

8

Фрагмент из «Песни о морском пределе», приведенный в эпиграфе, взят из: Magnus Magnusson and Herma