Призрачное равновесие

ГЛАВА VIII

За годы, проведенные в Адмире, я могла по пальцам пересчитать те дни, которые действительно начались с полноценного солнечного утра: бойко скачущие по стенам озорные зайчики, настойчиво пробивающиеся сквозь плотно задернутые шторы лучи и приятное пробуждение под заливистые птичьи трели – где угодно, но только не в этом северном городе вечных туманов. Типичное утро в Адмире выглядело примерно так: неизменно побеждающий в извечной борьбе со всемогущими силами тьмы свет медленно разбавлял мрачные краски ночи и постепенно изменял оттенок небосвода. Учитывая, что местная палитра предусматривала лишь многочисленные вариации на тему сочетания черного и белого, жители и гости Адмиры из года в год привычно наблюдали, как непроглядная ночная тьма ежедневно сменяется мышиной серостью утра. Первое время меня постоянно мучила навязчивая мысль, а не развился ли у меня в здешних условиях дальтонизм и не пора ли мне нанести визит вежливости к толковому окулисту, настолько странным казалось мне отсутствие ярких, насыщенных тонов, однако, вскоре моя адаптация окончательно завершилась, и я перестала впадать в депрессию, каждый раз поднимаясь утром с кровати. Более того, я научилась ценить столь редко выпадающие солнечные деньки, наслаждаться их недолгим теплом, и с искренней радостью приветствовать задорно подмигивающее мне светило. Я была уверена, что вчерашняя гроза оставит после себя только серьезные повреждения городских электросетей, мутные лужи на асфальте и застилающие горизонт тучи, поэтому меня постигло огромное изумление, когда я с трудом разлепила веки и вынуждена была резко зажмуриться, так как от бьющего в лицо солнечного света у меня моментально заслезились глаза. Следующая попытка осмотреться по сторонам, предпринятая пару минут спустя после того, как потерпела сокрушительную неудачу предыдущая, вышла гораздо более успешной, и вдохновленная своими достижениями я рискнула приподняться на локтях.

Возможно, смена положения тела и положительно сказалась на доступном мне угле обзора, но принимая во внимание, что я еще ночью бездарно лишилась очков, особой пользы из данного обстоятельства я, увы, извлечь не сумела. Зато едва не завопила дурным голосом от боли, пронзившей позвоночник и с готовностью рванувшейся жестоко терзать затекшие от долгой неподвижности конечности. Малость переведя дух и с горечью осознав, что до приобретения новых очков, мне придется руководствоваться главным образом на слух, а передвигаться, в основном, наощупь, я решительно навострила уши и, наконец, локализовала источник вернувших меня в реальность звуков. Итак, что мы имеем помимо раздавленных окуляров, периодически подкатывающей к горлу тошноты и нестерпимой ломоты в суставах? В первую очередь, до меня довольно отчетливо доносились голоса, чьи обладатели на весьма повышенных тонах вели бурный диалог в непосредственной близости от моей персоны. Один из голосов явно принадлежал сэру Леусетиусу Лугусу, а в роли непреклонного оппонента эмайнийского консула выступал, если я не ошибаюсь, господин Касьянов, в частной собственности которого находилось арендуемое дипломатическим представительством помещение. Разговор проходил преимущественно на английском, но периодически в беседу вклинивался густой бас начальника службы безопасности, компенсирующего незнание иностранных языков обширным запасом ненормативной лексики.

– В соответствии с принципом экстерриториальности, закрепленном Венской конвенцией, территория консульства находится в юрисдикции королевства Эмайн-Аблах, и вы не имеете права ступить на нее без моего согласия, – уверенно отбивался от Касьянова Леу, – я повторяю, статья 22 вышеупомянутого соглашения, ратифицированного нашими государствами, прямо указывает на неприкосновенность дипломатических миссий, потому убедительно прошу вас распорядиться о прекращении попыток вторжения в мой офис, иначе я буду жаловаться в МИД.

–Поймите и вы нас, сэр Лугус, – упорно не унимался арендодатель, – кроме вашего консульства, в моем здании расположены еще десятки организаций, я не могу пренебрегать их безопасностью. Охрана своими глазами видела, как вы занесли в офис тяжело раненую женщину, затем сработала пожарная сигнализация, я и сам, кстати, чувствую запах дыма, всю ночь от вас доносились непонятные звуки, похожие на взрывы… Не кажется ли вам, сэр Лугус, что вы нарушили положение заключенного между нами договора?

– Иван Абрамыч, да скажите вы этому ведьмаку, что если он нас не впустит, мы сейчас же ментов вызываем! Камеры на входе всё четко показали! Консул-шмонсул, одни проблемы от него! Хочет у нас кабинет снимать, пускай наши правила соблюдает, а не нравится, так скатертью дорожка. Его секретарша с вечера всё, как положено, сдала нам объект, единственная у них там нормальная баба, так дуракам же закон не писан, среди ночи объявился этот консул, и вместо того, чтобы по человечески обратиться к дежурному на пульте, ломанулся прямо так, будто охрана тут для красоты сидит. Теперь у нас в системе замыкание, по всему зданию ни черта не работает…

– Павел Васильевич, электрик же вам сказал, это всё из-за грозы случилось, -отмахнулся от негодующего секьюрити Касьянов и, снова перейдя на английский, вернулся к разговору с Леу, терпеливо ожидающему, пока начальник охраны изольет свой праведный гнев, – сэр Лугус, ну почему вы так упрямитесь? Если вы криминального не прячете, пусть Паша посмотрит и успокоится, для всех нас лучше будет.

– Вы хотите спровоцировать дипломатический скандал? – задумчиво уточнил Леу, – тогда вызывайте полицию, но перед этим, пожалуйста, освежите в памяти нормы международного права и не удивляйтесь, когда вас самого привлекут к ответственности за их нарушение. Если ваши подчиненные и дальше продолжат попытки вторгнуться на территорию консульства, не имея для этого достаточных оснований, я буду вынужден просить Его Превосходительство Чрезвычайного и Полномочного Посла королевства Эмайн-Аблах направить официальную ноту протеста с связи с вашими действиями. Что касается материального ущерба, причиненного мной и моими сотрудниками, я готов рассмотреть возможность их возмещения после проведения оценочных мероприятий. Кажется, мы всё обсудили, господин Касьянов?

Леу никогда не распространялся, чем он раньше занимался у себя на родине в Эмайне до своего назначения в адмирское консульство, но, судя по бесспорному таланту выдающегося переговорщика, сэр Лугус являлся прирожденным дипломатом. Равнопропорциональным сочетанием политики кнута и пряника, ему великолепно удалось в зародыше погасить разгорающийся конфликт с администрацией здания и свести ситуацию к финансовым аспектам. Ясное дело, что Касьянов не преминет воспользоваться тем, что Леу не владеет русским языком, и ничтоже сумняшеся вчинит ему стоимость вышедшей из строя сигнализации, но в том то, наверное, и состоит самая соль дипломатии, чтобы пойти на незначительные уступки, полностью отстояв при этом ключевые позиции.

–Доброе утро, Айвори! – возникшая в дверях офиса фигура, несомненно, принадлежала консулу, хотя и представляла собой всего лишь неопределенно-размытое пятно. Леу нервно захлопнул за собой дверь, шумно выдохнул и присел рядом со мной на корточки, – рад, что ты очнулась самостоятельно. У тебя сильный организм, Айвори, в большинстве своем женщины Олвэта намного слабее мужчин, но ты скорее приятное исключение. Попробуешь встать? Обопрись на меня и потихоньку поднимайся… Вот так, отлично… А теперь посиди несколько минут, пока не пройдет головокружение.

– Сэр, у нас все получилось? – я обессиленно растеклась по стулу и пристально взглянула в васильковые глаза консула, такие ослепительно синие, что даже с моим наипаршивейшим зрением их было невозможно не увидеть, – Бри, она…

– Брианна в Эмайне, – кивнул Леу, – лечение займет не один месяц, но она обязательно восстановится. Спасибо за помощь, Айвори, сам бы я вряд ли справился. Впрочем, мои действия вызвали в Эмайне довольно неоднозначную реакцию, на данный момент решается вопрос о моем отзыве из Олвэта.