Страница 28 из 44
— Ты умная девочка и поймешь, что нужно делать. В любом случае слушай свое сердце, но не пренебрегай разумом! — произнесла она и крепко обняла меня.
— Вы обязательно мне пишите.
Я думала, что смогу сдержать слезы, но нет. Все было не по правилам этого дома. Что-то словно сломалось в укладе Федоровых. Обычно дочерей генерала забирал супруг, перенося новобрачную через порог, и доносил невесту до кареты, а там до нового гнездышка. Я же вступила в стремительно темневшую улицу, на которой стал завывать ветер, одна.
В тусклом свете фонарей, часть из которых потухла от сильных порывов, стояла черная карета, по гладкой поверхности нервно пробегали блики от газового освещения. Запряженная четверка утепленных такими же черными попонами коней, возница и сам князь, гордо возвышавшийся надо мной, словно палач, которому и самому неприятно это действие, но долг оказался превыше всего.
Я еще раз оглядела двери своего теплого и уютного дома, в котором пахло выпечкой, горел очаг и слышался смех непоседливой девочки, рвано выдохнула и, оперевшись на поданную руку, села в холодную карету.
— Вы плакали? — вдруг спросил князь, когда мы выехали из центральной части города и направились по направлению к развилке большой дороги.
— Нет, с чего вы взяли? — постаралась улыбнуться. Странно но сейчас Гилмор выглядел таким отстраненным, собранным и даже опасным, что я ума не могла приложить, как к такому можно подойти, а главное, с какого бока? Решив, что обязательно подумаю об этом при свете солнца, стала наслаждаться поездкой, в конце концов, давно никуда не выезжала со времен, как мы познакомились с Гилмором в дальнем поезде.
— У вас глаза красные и нос, — нахмурился князь, объяснив свой вопрос. — А еще из вашей корзинки великолепно пахнет.
Улыбнулась и откинула льняное полотенце, кабина кареты наполнилась домашним уютом, кусочек которого я взяла с собой.
— Тут ватрушки и пирожки с мясом, что будете? — Я протянула корзину.
— Благодарю.
Князь выбрал пирожок, и на мгновение мы отвлеклись, занятые обычной светской беседой, как если бы обедали у Тоцкой. Такая легкость была удивительной, и я смогла выдохнуть напряжение целого дня. К полуночи карета наконец остановилась у постоялого двора.
Небольшой дворик, обнесенный частоколом, несколько хмурых собак, что сразу забились в будки, стоило князю глянуть на них, и превосходно сколоченный двухэтажный домик с маленькими оконцами, в которых едва теплился свет.
— Припозднились вы, господин, в такое время боязно ездить.
Из дома выскочил мужчина преклонных лет с всклокоченной седой бородой, с наспех накинутым пальто и ночной рубахой, торчавшей из-под него. За ним едва поспевала молоденькая девушка, укутанная в не по размеру пальто, она несла свечу, накрытую стеклянной колбой, чтобы ветер не сдул ее неровное свечение.
— Две комнаты. — Князь протянул руку, и я оперлась на нее. Мы поторопились войти внутрь.
— Сколько постояльцев? — последовал следующий вопрос, когда мы вошли в маленькое, но теплое и уютное помещение.
Несколько деревянных столов да лавок, приставленных к ним, а еще куцые шторки на окнах, вышитых явно вручную.
— Следуйте за нами. — Хозяин тракта успевал кланяться и показывать путь, при этом худосочная девушка бежала впереди всех, освещая кривые ступеньки дома.
— Это ваша комната, — присела она в нелепом реверансе, но это скорее умилило.
— Благодарю. А вы? — Я обернулась к князю, его хмурое лицо в бликах тусклого пламени стало суровее и казалось злее. Он сжал зубы и процедил:
— У нас разные комнаты, госпожа, — и, развернувшись, прошагал в комнату напротив.
— Я научена помогать барышням, поэтому могу помочь вам раздеться, — пролепетала девушка.
— Сегодня я справлюсь сама, а вот завтра мне потребуется ваша помощь, — и я вошла в свою комнатку.
— Положу вам грелку в кровать, и тогда не будет холодно. — Девушка расстелила постель и взбила подушку. — Вода в углу в кувшине, горячую ванну сейчас долго дожидаться, но если вы будете настаивать…
— Нет, все хорошо, спасибо, грелки будет достаточно на сегодня. — Я даже постаралась улыбнуться, хотя на сердце скребли кошки, этот тяжелый взгляд князя перед тем, как он закрыл дверь в свою комнату, словно обвинял в чем-то. Хотя, может, я что-то себе придумала.
— Так, надо успокоиться и отдохнуть, — громко и уверенно произнесла сама себе вслух, чтобы унять непонятно откуда взявшуюся дрожь в руках. Князь от меня буквально в ширине коридора, мы далеко от всех. Практически наедине, и это просто сводило с ума от новых ощущений, словно мы были опять в той карете, когда я решилась его поцеловать, а он ответил. Чтобы не сводить себя с ума этими воспоминаниями, еще раз оглядела комнату, выглянула в окно, в котором за льняными занавесками белел снег с темными следами от чьих-то ног, дальше стоял чернеющий лес, а на темном небе ни звездочки.
Я сняла перчатки, скинула пальто и осталась в одном платье. Убрала шпильки из волос и благостно опустилась в кресле, пока они ниспадали мне прямо на плечи, помассировала голову и расслабленно выдохнула, когда в дверь тихонечко поскребли.
Девушка осторожно протиснулась в щель, неуверенно держа перед собой грелку. На конце палки находился круглый железный механизм, в который клали угли прямо из печки. Мы от таких отказались давно по причине пожароопастности, но тут за неимением дымоходов на втором этаже беднякам приходилось привыкать к использованию старых методов для согрева.
— Давайте я вам все же помогу раздеться, — осторожно присела в реверансе девушка. Ее грация на мгновение меня удивила, при первом рассмотрении она не показалась мне такой уже умелой помощницей, в любом случае захотелось быть более дружелюбной.
— Конечно. — Я поднялась и отвела волосы вперед, чтобы девушка смогла заняться моей шнуровкой. Но ко мне никто не подходил. Я обернулась.
— Простите. — Она подошла так быстро, что я даже передвижения ее не заметила по комнате, половицы которой скрипели от старости. Невероятная ловкость. Я снова отвернулась и немного вздрогнула, когда холодные пальчики коснулись кожи.
— У вас такие холодные руки, вам тоже необходимо согреться. — Я выдохнула свободнее, когда корсет позволил немного ссутулиться и вдохнуть полной грудью воздух. На удивление, в этом доме он был свеж, наверняка сказывалась близость с лесом.
— Да, я все время мерзну зимой, ненавижу холод, — ответила она и сняла первый слой походного платья.
Я повернулась к ней и на мгновение замерла, поскольку столкнулась со своим отражением, что держало в руках мое платье. Настолько не ожидала этого увидеть, что в горло сжало спазмом. А когда смогла наконец вдохнуть воздух и отступить, моя копия выкинула вперед руку и сжала мое горло.
— Тш-ш-ш, маленькая Лилия, — зашептала бывшая служанка. — Мы же не хотим разбудить князя? Тем более он так устал.
Я хрипела и продолжала ногтями царапать тонкую руку, которая на поверку оказалась слишком сильной. Но так, по-видимому, убивать было сложно, поэтому девушка развернула меня и кинула на кровать, усаживаясь сверху, навалившись уже двумя руками. В глазах замельтешили черные мушки, а отсутствие воздуха вдруг перестало пугать, тело наполнилось слабостью. Мысль о том, что скоро все закончится, неожиданно придала мне сил. Я нащупала рукой грелку, ее конец лежал недалеко. Пока химера пыхтела надо мной, мне удалось схватить кончик грелки и потянуть на себя. Еще секунда ушла на то, чтобы ухватиться поближе к разогретой металлической штуке, я замахнулась и ударила со всей силы в практически свое лицо. Химера с глухим визгом отлетела. Из раскрывшейся грелки повалились угли, они падали на постель, на меня и моментально вспыхивали.
— Князь, — хрипела я в безуспешных попытках перелезть через кровать, что теперь казалась такой огромной, а расстояние в два шага комнаты — непреодолимым. — Помогите!
Глава двадцать девятая
Я кашляла, поскольку дым заполонил все, и уже ничего не видела. Кое-как мне удалось сбить огонь с исподней рубашки и свалиться на пол, там дышать было легче.