Страница 53 из 72
— Что слышно о Кэпе, През? — спрашивает Драгона один из парней, сидящих в баре.
Я сажусь вперед, ожидая ответа, как и все остальные.
Драгон сжимает Текилу за талию и обращается ко всей комнате.
— С Кэпом все будет в порядке. Ему потребуется несколько недель, чтобы выздороветь, но он будет как новенький и довольно скоро снова станет занозой в наших задницах.
Я выдыхаю воздух. Благодаря Господа.
По всей комнате раздаются облегченные и одобрительные возгласы. Моника и Пип крепко прижимаются друг к другу и целуются. Драгон хлопает Спайдера по спине. Затем он хватает Текилу за запястье и тащит ее по коридору. Они исчезают в комнате в конце коридора, и дверь закрывается. Я слышу, как Текила визжит от восторга из-за двери.
— Ты достаточно поела? — спрашивает Спайдер, садясь на диван рядом со мной и кивая на мою пустую тарелку. Он кладет свою большую ладонь мне на спину, и ее тепло успокаивает шок от всего, что произошло.
Я киваю. — Хотя тебе тоже нужно поесть.
— Ты снова беспокоишься обо мне? — уголки его губ приподнимаются.
— Если мне нужно есть, то и тебе тоже. Кроме того, такой большой мальчик, как ты, не может выжить на сигаретах и пиве.
Он смеется, прекрасный звук, от которого у меня дрожат вены. — Это не так работает, Дикая кошка. И байкеры делают это годами.
Его смех так приятно удивляет, что я ухмыляюсь от уха до уха. Я откидываюсь на спинку дивана, не в силах удержаться, чтобы не поцарапать ногтями его грудь, обнаженную, так как на мне все еще его футболка.
— Итак, позвольте мне уточнить. Ты можешь указывать мне, что делать, и я должна это делать, но ты можешь делать все, что захочешь?
— Именно так. — Его глаза злобно блестят.
— Это… — я подбираю слово.
Он поднимает голову, ожидая.
— Это довольно мрачные времена для тебя.
— Просто так…
— Так обстоят дела, — растягиваю я. — Да, да.
Это также слишком сильно напоминает мне Колонию. Я слишком усердно работала, чтобы уйти из мира, в котором действовало такое женоненавистническое мышление, только для того, чтобы оказаться в другом. За исключением того, что по какой-то причине, в то время как мужской сексизм в церкви всегда заставлял меня чувствовать себя пойманной в ловушку и угнетенной, со Спайдером каким-то образом это чувствуется по-другому. Он заставляет меня чувствовать заботу, защиту. Это раздражает. Я чувствую, что разрушаю все, ради чего так усердно работала, делаю какой-то нежелательный эволюционный шаг назад.
Неуверенность заставляет мои мысли кружиться, и я смотрю на экран телевизора, на самом деле не видя его. На нем крутится какой-то фильм, похожий на автомобильную погоню. До моих ушей доносится мягкий звон бильярдных шаров, а также смех мужчин, которые играют в карты и курят сигары за одним из столов. Сэсси подходит и садится на колени одному из мужчин.
Здесь действительно как в семье, и все же знание того, что я не вписываюсь, неизгладимо отпечатывается в моих мыслях, больше, чем жизнь.
— Иди сюда, — говорит Спайдер, притягивая меня ближе к себе и обнимая за плечи. Его теплое дыхание обдувает мой лоб.
Я прижимаюсь к нему, даже не задумываясь о том, что делаю, кладу голову ему на плечо.
— Спайдер? — я поднимаю на него взгляд.
— Хм? — Его губы касаются моего лба, оставляя теплое покалывание.
— Почему эти люди стреляли в нас? Почему они охотились за тобой?
— Расплата, — тихо бормочет он.
Я отстраняюсь, беспокоясь за него, нахмурив брови. — За что? Что ты сделал?
Зубы Спайдера сверкнули от обвинения в моем тоне. Затем он немного отстраняется и хмурится, изучая мое лицо. Думая, как много мне нужно рассказать.
Я откидываю голову на спинку дивана, не сводя с него глаз. — Я хочу понять твою жизнь, Спайдер. Я хочу быть тут с тобой.
Он облизывает губы, переплетая мои пальцы со своими. В его глазах мелькает удивление и что-то похожее на признательность.
— Стрелявшие были из МК Ублюдки Сатаны. Почти две недели назад была заключена сделка, которая провалилась. Все пошло наперекосяк, и один из них попытался вышибить мне мозги.
Мои глаза становятся огромными, страх за него заставляет меня схватиться за его порез. Я ослабляю хватку и ничего не говорю, слушая, желая, чтобы он поверил, что я справлюсь с тем, что он мне говорит.
Это тот клубный бизнес, о котором говорила Моника. Если он подумает, что я не справлюсь с этим, он вычеркнет меня из своего мира, и я никогда не заслужу ничьего доверия.
— Итак, что случилось?
Он смотрит на меня, и я вижу это в его глазах. Он убил их.
— Ты сделал то, что должен был, — мягко говорю я за него.
Он кивает.
— Итак, ты расправился с ними, и теперь они хотят отомстить. Око за око.
— Это тебя пугает?
Опять же, я не собираюсь ему врать. — Да. Часто ли такое случается?
— Иногда. Один из тех, кого я убрал сегодня вечером, был братом президента этих Ублюдков, так что с этого момента все будет намного хуже.
Я прерывисто вздыхаю. — Итак, вы убиваете их, потому что вы должны защищать свой клуб, а это значит, что они должны убивать вас, чтобы защитить свой. Тогда тебе приходится защищаться, поэтому ты убиваешь их. И так по кругу.
— Такова жизнь в МК, сладкая.
— Но когда-нибудь это заканчивается?
— Иногда нет.
Я пристально смотрю. — Но зачем кому-то хотеть быть частью этой жизни, если все, что в ней есть, это смерть и насилие? Если все, что ты делаешь, это живешь в страхе, что те, о ком ты заботишься, в конечном итоге умрут или еще хуже?
После того, что случилось с его другом, как он может хотеть иметь какое-либо отношение к клубу?
— Потому что, моя жизнь — это не только смерть и насилие. — Он немного приподнимается и теребит переднюю часть своего пореза. — Ты видишь это?
Я киваю.
— Когда мужчина носит форму преступного клуба, он освобождается от всех этих проклятых общественных нравов, за которые вы так крепко цепляетесь. Он подчиняет закон своей воле. В клубе есть свобода, которую вы больше нигде не получите. Мир — это наша устрица, которую мы можем взять.
Слушая его, я впервые слышу, как он любит свой клуб. Я не до конца понимаю это, но в его глазах есть дикость, беззаконие, которые притягивают меня, как мотылька к пламени. Пламя, которое будет гореть достаточно жарко, чтобы испепелить, если я подойду слишком близко.
— В преступном клубе есть гораздо больше, чем опасность, — добавляет он сейчас. — МК также означает семью. Связь между мужчиной и его братьями по клубу не имеет себе равных ни в чем другом. Никто никогда не защищает своих и не сплачивается вокруг тех, кто нуждается в нас так, как это делает MК. Клуб — это опасность, но это также безопасность и выживание. Многие власти в Неваде были коррумпированы в течение многих лет. Никто больше не доверяет этим гребаным органам здесь. Когда парни с синими воротничками становятся слишком большими для своих штанов и начинают придумывать свои собственные гребаные законы, вот тогда мы вмешиваемся.
— Таким образом, вы защищаете людей так, как не могут правоохранительные органы.
— Абсолютно.
Я смотрю на его колени, пытаясь осознать все это. Как близко я была к тому, чтобы потерять его сегодня? Менее двух недель назад я бы радовалась возможности сбежать от него, но сейчас мысль о том, что я больше никогда его не увижу, наполняет меня леденящим душу страхом. Я провожу руками по его груди, наслаждаясь горячими мышцами под моими пальцами, пытаясь прогнать холод страха его теплом.
— Хей. — Спайдер приподнимает мой подбородок пальцами, прикосновение такое же нежное, как и его голос. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? — его пальцы массируют мой затылок.
Эта его нежность заставляет меня плакать. Я не могу заставить себя солгать ему, и я знаю, что он видит, как я пытаюсь справиться со всем, что он сказал, со всем, что произошло, поэтому я качаю головой, надеясь, что цена за такое признание не сломит меня.