Цена зла (ЛП)

Придурок превратил это в игру. Одна пуля, шесть патронов. Если он стрелял и патронник был пуст, моя мать получала пропуск.

Помню, как меня трясло от ужаса, и я крепко зажмурился. Я помню, как щелчок пистолета прозвучал в моих ушах, как фейерверк.

Комната была пуста. В нее не стреляли. Вместо этого я получил синяк под глазом, но не потому, что пытался спасти ее, а потому, что, как выразился мой отец, я вел себя как слабак, когда его пистолет был у меня перед носом.

В тот день я получил хороший урок. Человек никогда не проявляет страха перед врагом.

Я бы не стал показывать этим людям, что боюсь, но любой, кто говорит вам, что они не боятся до смерти пистолета, направленного им в голову, либо гребаные лжецы, либо чертовы дураки.

Мое сердце колотится о ребра, как будто пытается вырваться из груди. Каждая капля влаги покидает мой рот.

В драгоценные секунды после того, как голос заговорил, я оцениваю ситуацию.

Краем глаза я вижу обладателя этого голоса; он поднял пистолет и целится мне в голову. Поскольку он стоял слева от двери, я никак не мог увидеть ублюдка, пока не оказался в комнате.

Единственный вход на кухню — это дверь позади меня, где стоят Страйкер и Риппер.

Один выход, и, если кто-то из нас попытается сбежать, я получу пулю в лоб. Если я возьму свой пистолет, результат будет тот же. Я могу сделать это быстро, но недостаточно быстро, чтобы обогнать пулю.

Ганнер стоит на дальней стороне островка из нержавеющей стали посреди кухни. Один из его людей стоит за плечом у засранца. На острове стоят два тяжелых деревянных ящика, оба заперты на навесной замок. Я предполагаю, что наши пистолеты находятся внутри них.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, я медленно поднимаю руки, не сводя глаз с Ганнера. — Так вот как ты хочешь играть? Пять лет хорошего бизнеса между нами, и ты собираешься все это выбросить?

Ганнер поднимает голову. Его зубы сверкают в густой черной бороде. — Ты думаешь, что это так? Мы собираемся уйти, не отдав вам то, за что вы заплатили?

Я хмурю брови, глядя на него. Какого хрена здесь происходит?

— Если бы мы были здесь, чтобы поиметь тебя, ты бы уже был мертв. — Он кивает рыжеволосому мужчине с пистолетом, все еще направленным на меня. — Заберите у них оружие.

Как только Джинджер оказывается в пределах досягаемости, я хватаю его пистолет, выкручивая его из кулака. К тому времени, как он понимает, что произошло, я уже направляю его на рожу Ганнера.

— Какого хрена? — Джинджер брызжет слюной.

Я слышу, как мои люди бормочут одобрение и удивление. — Иисус Христос. — Охрана Ганнера отступает, пока они не оказываются в двух шагах позади него, и поднимает руки. К несчастью, Ганнер уже выхватил свой пистолет и целится в меня.

— Брось его, — приказывает Ганнер.

— Ты первый, придурок, — говорю я.

— Ловкий трюк. Где ты этому научился? — его небрежный тон не соответствует гневу в его глазах. Он не опускает пистолет.

Я ухмыляюсь. — Коммерческая тайна. Если вы не хотите посмотреть, кто выстрелит первым, я бы бросил эту штуку.

Понятия не имею, смогу ли я выстрелить первым. Если я не смогу, то окажусь на глубине шести футов еще до конца дня, но я должен что-то сделать, чтобы сбить его с толку.

Ганнер начинает обходить остров по направлению ко мне, его пистолет нацелен в точку между моими глазами. Гнев нарастает, но я направляю его в пол, где энергия рассеивается. Я держу свой Глок направленным на его голову.

Прежде чем я успеваю выстрелить, краем глаза замечаю какое-то движение. Я стреляю в него, и охранник Ганнера дергается и падает.

Это все, что мне нужно для отвлечения внимания.

Прицел Ганнера дрогнул, и его взгляд метнулся к мертвецу. Я делаю второй выстрел, попадая Ганнеру в висок. Он судорожно вздрагивает и падает.

Раздается еще один выстрел, и к тому времени, как я оборачиваюсь, Джинджер уже валяется на полу. Алое пятно расплывается на груди его белой футболки и впитывается в жилет, пока он хватает ртом воздух. Страйкер опускает оружие. Рядом с Джинджером лежит пистолет, который он, должно быть, выхватил до того, как Страйкер убил его.

Я всегда могу рассчитывать на то, что Страйкер прикроет мою спину. Я хлопаю его по плечу.

— Доверься ублюдку, который станет предателем, — бормочет Риппер, отбрасывая ногой пистолет Джинджера.

Я шагаю вперед и нацеливаю пистолет на рыжего, наблюдая, как он задыхается, как рыба, слишком долго вынутая из воды. Он смотрит на меня огромными от страха глазами.

— Никто не наставляет на меня пистолет. — Я делаю два выстрела. На его лбу появляются дыры. Он дергается и замирает.

— Ты думаешь, что Ганнер говорил правду о том, что не убил бы нас, Спайди? — спрашивает Страйкер, кивая на Ганнера, который лежит на животе в луже крови.

— Если он не хотел поиметь нас, тогда что же все это значит? — добавляет Риппер. — Он лгал. Он…

Дверь кухни распахивается, и в комнату входит молодой парень с персиковым пушком вместо бороды. — Ганнер, надеюсь, я захватил достаточно брезента, чтобы… — он замолкает, и рулоны черного брезента в его руках падают на пол. — Вот дерьмо.

Страйкер оказывается возле него в одно мгновение. Он хватает парня, разворачивает его и прижимает к стене у двери так, чтобы он оказался к нам спиной. Он заламывает руку за спину парнишки, высоко поднимая их.

— Эй, полегче, приятель! — его голос дрожит от такого пронзительного страха, который может показать только проспект. Нижняя нашивка на задней части его жилета —это патч проспекта. Он безрезультатно дергается в хватке Страйкера, пока Риппер обыскивает его на предмет оружия.

Мои люди знают, что нужно делать.

— Немного опоздал на вечеринку, не так ли, мальчик? — спрашиваю я у проспекта, беря два пистолета, которые протягивает мне Риппер, один из внутреннего кармана жилета парня, а другой из карманов джинсов, которые наполовину спущены с его задницы и такие мешковатые, что он в них плавает.

— Пошел ты, — выплевывает он.

Ах, порывистость юности! Он пробыл в своем клубе недостаточно долго, чтобы научиться не тыкать медведя. Но он не совсем глуп. Он не станет стучать на своих братьев.

Я положил его оружие на остров.

— У него были только эти два, — сообщает Риппер, оглядываясь на меня через плечо.

— Хороший. Страйкер, открой эти ящики. Убедитесь, что все железо на месте.

Страйкер обошел остров и порылся в карманах Ганнера в поисках ключей от ящиков, а я сосредоточился на мальчишке.

По моему сигналу Риппер отпускает его, и я принимаюсь за дело, держа обе его руки за спиной и прижимая его к стене своим торсом.

Я увидел его лицо за секунду до того, как Страйкер схватил его. Ему, наверное, не больше двадцати, почти столько же, сколько Стефани. Я мысленно пинаю себя за то, что позволил шальной мысли просочиться внутрь и держу его спиной ко мне.

Нельзя допустить, чтобы парнишка ушел отсюда живым. Если я не буду смотреть на его лицо, мне не придется думать об этом. О том, что он не более чем на пять лет старше меня, когда мой отец приставил пистолет к моей голове. Что он ровесник Пипа. Что он выглядит таким же юным и невинным, как воришка, поджидающий меня в постели.

Парень знал, на что подписывался, когда выбирал эту жизнь. Любой, кто пробыл в клубе достаточно долго, чтобы стать частью команды уборщиков, знает, что у него есть хороший шанс встретить ранний конец с пулей. И то, что он носит жилет, означает, что он не невинный.

Он отчаянно сопротивляется, но я не уступаю ему ни на дюйм.

— Скажи мне, как это должно было произойти, — приказываю я.

Он облизывает губы. — Я не крыса, старина.

Это будет достаточно легко, просто приставить пистолет к его затылку. Вместо этого я поднимаю его руку выше за спиной, пока не чувствую, что мышцы растягиваются до предела. Он шипит от боли, и я тяну немного сильнее.

Еще один рывок, и его плечо выскочит наружу.

— А, черт. Что ты за чертово животное? — он кричит.