Страница 12 из 54
Это оставляет возобновляемые источники энергии - солнечную, ветровую, гидро-, геотермальную, приливную и волновую - для обеспечения экономики будущего.
Вывод 3: В процессе перехода способы использования энергии обществом должны измениться по крайней мере в той же степени, что и способы производства энергии в обществе.
Каждый источник энергии обладает уникальным набором характеристик: некоторые источники более портативны, чем другие, или более концентрированные, прерывистые, масштабируемые, диффузные, возобновляемые, экологически опасные или дорогие. Мы построили нашу нынешнюю экономику, чтобы воспользоваться особыми свойствами ископаемого топлива. Возобновляемые источники энергии, которые доступны для замены нефти, газа и угля, имеют очень разные характеристики и, следовательно, будут иметь тенденцию поддерживать другой тип экономики - менее мобильный, более устойчивый; менее глобализированный, более локализованный; меньше, когда мы хотим, больше, когда это доступно; менее продуманный, более органичный.
В то же время количество энергии, которое будет доступно при переходе от ископаемых к возобновляемым источникам, находится под сомнением.
В то время как все более высокие темпы добычи ископаемого топлива обеспечивали растущую экономику в 20-м веке, общество будет бороться за поддержание текущих уровней общего производства энергии в 21-м веке, не говоря уже о том, чтобы наращивать их для удовлетворения прогнозируемого спроса. Действительно, существуют вероятные сценарии, при которых доступная энергия может значительно снизиться. И нам придется вложить много ископаемой энергии, которая у нас есть, в создание инфраструктуры пост-ископаемых источников энергии. Энергоэффективность может помочь на этом пути, но лишь незначительно.
Мировая экономика почти наверняка будет стагнировать или соответственно сокращаться.
Вот оно. Это сложное сообщение. Я только что передал его менее чем семь сотками слов, перемежающимися тремя короткими итоговыми предложениями. (И вот краткое изложение: все дело в энергии; будущее за возобновляемыми источниками энергии; рост окончен.)
Однако только читатели с большим количеством предварительных знаний смогут по-настоящему понять некоторые из этих слов и фраз. И многие люди, способные понять смысл того, что я написал, не согласятся или отклонят большую часть этого. Сообщение обращено к жесткой аудитории и идет вразрез с глубоко укоренившимися интересами.
Многие экономисты и политики не верят утверждению, что энергия лежит в основе проблемы выживания всего нашего вида. Они думают, что игра человеческого успеха или неудачи вращается вокруг денег, военной мощи или технического прогресса. Если мы переключим цены, налоги и процентные ставки; соблюдем надлежащие правила торговли; инвестируем в технологические исследования и разработки (НИОКР); и воспрепятствовуем военным вызовам нынешнему международному беспорядку, тогда рост может продолжаться бесконечно, и все будет хорошо.
Изменение климата и истощение ресурсов - это второстепенные проблемы, с которыми можно справиться с помощью механизмов ценообразования или регулирования.
Компании, работающие на ископаемом топливе, могут осознавать важность энергетики, но у них есть мощный стимул избегать принятия идеи о том, что «возобновляемые источники энергии - это будущее». Если человечество движется к экономике, основанной на возобновляемых источниках энергии, то у их бизнеса нет будущего. Стратегия отрасли, направленная на то, чтобы отвлечь широкую публику от вывода 2, состоит в том, чтобы утверждать, что есть много нефти, газа и угля, которые могут быть топливом для общества на десятилетия вперед.
Некоторые любители политики покупаются на то , что «все дело в энергии», но опасаются, что «будущее за возобновляемыми источниками энергии», и даже близко не пойдут на то, чтобы «рост закончился». Некоторым из этих людей нравится думать о себе как о защитниках окружающей среды (иногда называя себя «ярко-зелеными»), в том числе Институт прорыва и писатели, такие как Стюарт Брэнд и Марк Линас.
Большинство государственных чиновников фактически находятся в одном лагере, рассматривая ядерную энергетику, природный газ, улавливание и хранение углерода («чистый уголь») и дальнейшие технологические инновации как пути решения климатического кризиса без необходимости сдерживать экономический рост.
Другие экологически чистые люди думают что «все дело в энергии» и «будущее за возобновляемыми источниками энергии», но по-прежнему испытывают аллергию на идею, что «рост закончился». Они говорят, что мы можем перейти на 100-процентную возобновляемую энергию без каких-либо жертв с точки зрения экономического роста, комфорта или удобства.
Стэнфордский профессор Марк Джейкобсон3 и Эмори Ловинс из Института Скалистых гор являются лидерами этого хора. Их послание обнадеживает, но если оно не соответствует действительности (а есть много экспертов по энергетике, которые убедительно утверждают, что это не так), то его полезность ограничена, поскольку оно не может рекомендовать виды или степени изменений в использовании энергии, которые необходимы для успешного перехода.
Широкая общественность склонна прислушиваться к той или иной из этих групп, и все они согласны с тем, что климатические и энергетические проблемы 21-го века могут быть решены без ущерба для экономического роста.
Это широко распространенное отвращение к выводу о том, что «рост закончился», вполне объяснимо: в течение прошлого столетия экономика индустриальных стран была спроектирована так, чтобы требовать постоянного роста для создания рабочих мест, возврата инвестиций и увеличения налоговых поступлений для финансирования государственных услуг.
Вывод 3, в котором ставится под вопрос, может ли рост продолжаться, является, таким образом, глубоко подрывным. Почти у каждого есть стимул игнорировать или избегать этого. Это неприятно не только экономическим консерваторам; это также отвратительно для многих прогрессистов, которые считают, что экономика должна продолжать расти, чтобы рабочий класс мог получить больший кусок пресловутого пирога, а «слаборазвитый» мир мог повысить уровень жизни.
Но игнорирование неудобных фактов заставляет их уйти от реальности.
Часто это только усугубляет ситуацию. Еще в 1970-х годах, когда экологические ограничения впервые стали очевидными, катастрофу можно было предотвратить с помощью лишь относительно небольшой коррекции курса - постепенного замедления роста и медленного снижения зависимости от ископаемого топлива. Теперь будет подход «холодная индейка». Если тогда критическое большинство людей не могло быть убеждено в необходимости осторожной коррекции курса, можно их теперь уговорить предпринять преднамеренные изменения в масштабе и со скоростью, которые могут быть почти такими же травматичными, как климатокалипсис, которого мы пытаемся избежать?
Безусловно, есть те, кто принимает сообщение о том, что «рост окончен»: большинство из них являются убежденными защитниками окружающей среды или экспертами в области энергетики. Но это крохотная и плохо организованная демографическая группа.
Если связи с общественностью состоят из управления информацией, поступающей от организации к общественности, то это, безусловно, помогает начать с организации, достаточно богатой, чтобы позволить себе организовать серьезную кампанию по связям с общественностью.
Все это довольно обескураживает до такой степени, что четвертый вывод кажется оправданным:
Вывод 4: Управленческие элиты не будут убеждены во всех трех предыдущих выводах, пока не станет слишком поздно для организации упреждающего энергетического перехода, способного поддерживать текущие базовые структуры индустриального общества.