Евдокия Московская

Казалось бы, ослабление и неустойчивое положение такого сильного хозяина для Руси могло бы стать хорошим предзнаменованием. Но оно отражалось на жизни крепнувшего Московского государства весьма отрицательно. Довольно трудный, многодневный путь в Орду русских князей или их посольств иногда заканчивался ничем, так как за время путешествия менялся ордынский правитель, а с ним — и возможные решения о власти или порядке.

В 1370—1380-е годы гигантское государственное образование, основанное монголами, улус Джучи, фактически распалось на две части, каждая из которых также была на грани распада на более мелкие части. Появлялись лидеры, которые пытались восстановить былое единство и могущество Орды. В одной её части правил темник Мамай, который считал свои права весьма вескими, так как был женат на дочери Джанибека. А в другой части — в Синей Орде — появился не менее грозный его соперник — Тохтамыш.

История распорядится так, что и Русь, и Тохтамыш, и Мамай столкнутся между собой, причём неоднократно. Мамай и Тохтамыш были намного сильнее Руси. Однако (парадокс истории!) во времени выживет только одна из трёх сил. Этой выстоявшей в плавильне истории стороной будет поднимающееся из-под ордынского ига молодое Московское княжество.

Неожиданно в феврале 1378 года, «в заутреннюю годину», скончался святитель Алексий, митрополит Московский. Для княгини Евдокии преставление Алексия стало тяжёлой утратой. Митрополит помогал своими наставническими советами. Он мудро опекал великокняжескую семью.

Для её мужа, великого князя Дмитрия Ивановича, ратовавшего за своего попечителя, а также отстаивавшего интересы своего княжества в некоторых сложных отношениях с Константинополем, кончина сия была ещё более печальной. Перед преставлением митрополит заповедал великокняжеской семье не погребать себя в храме, а сделать это вне его, за алтарём собора основанного им мужского Чудова монастыря в Кремле. Но всё же князь Дмитрий распорядился опять по-своему, таков уж был характер. Митрополита положили в самом храме у алтаря.

Почти вся столица собралась на похороны святителя. В собор на отпевание пришли «епископы и архимандриты, игумены и священники, дьяконы и черноризцы, а также множество народа». Пролистывая известное древнерусское сказание «О Алексие митрополите», мы можем заметить очередное, редкое упоминание о семье Евдокии, её муже и старших детях (увы, но здесь, по традиции, перечислены только мужские имена): «Князь же великий Дмитрий Иванович сам стояще… князь же Василий, сын… а князю Юрию Дмитриевичу, брату его, три лет сушу».

Проводы на битвы

Дмитрий предпочитает безопасность народную своей собственной, и любовь общая к нему удвоилась в сердцах благодарных.

Судьба женщин того времени была связана в первую очередь ещё и с постоянными ожиданиями. Вернутся ли их отцы, братья, мужья и сыновья с очередных битв и сражений.

Для Евдокии такая доля выпала сполна. И трудно найти более сложную судьбу великокняжеской жены того времени, чем у неё.

Сами времена возможного освобождения от ига Орды заставляли принимать быстрые решения. А они влекли за собой дальние и долгие походы.

Женщине надо было иметь большое мужество, чтобы уметь ждать и верить в то, что она увидит своих близких живыми по возвращении.

Именно в те времена великому князю Дмитрию Ивановичу пришлось впервые с 1252 года, то есть со времён правления князя Андрея Ярославича, брата Александра Невского, всерьёз принять решение о выступлении против Орды. Слабость и междоусобицы среди наследников Чингизидов отразились на состоянии отношений с Русью, которая смогла себе позволить приподнять голову против самого хана-царя.

И ордынский темник Мамай это хорошо знал, как и понимал возможные последствия. Что он должен был предпринять для предупреждения возможных неприятностей? Обычное для Орды и вполне действенное средство — напасть, разорить, усмирить и заставить покориться неуёмного правителя подчинённого «улуса». Что и произошло.

Симеоновская летопись повествует: в 1377 году ордынское войско, объединив почти все западные от Волги улусы против Руси, вторглось на территорию Суздальско-Нижегородского княжества и, разбив на реке Пьяне объединённое русское войско, частью которого стали московские ратники, разорило здешние земли. То поражение стало для русичей памятным. Но оставшиеся в живых вернулись домой не только залатывать прорехи в доспехах и залечивать раны. Они с ещё большим упорством стали готовиться к новым сражениям. Ведь следующим шагом для жаждущей наказания ослушников Орды должна была стать, конечно же, сама Москва.

Так оно и случилось. Год 1378-й стал во многом решающим для развития Русского государства. То был год первой победы русских в полевой битве с татарами, которой, можно сказать, ждали более века. Мурза Бегич повёл ордынское войско непосредственно на Москву. Ему навстречу, дабы упредить приближение к столице, выступили дружины князя Дмитрия Ивановича.

Встреча ратей произошла на Рязанской земле в августе. Не один день воины обоих войск стояли на разных берегах реки Вожи (приток Оки). Первыми решились на переправу татары. Они были уверены в своём превосходстве. Но не тут-то было. В завязавшемся сражении русские показали, что у них есть приготовленный план.

Они ударили с нескольких сторон, для чего князь Дмитрий разделил войско на несколько полков. Такой стратегии татары совершенно не ожидали, привыкнув к тому, что победы над русскими доставались им достаточно легко и быстро. Ордынцы не выдержали натиска и побежали. Они несли очень большие потери. Спасаясь, воины мурзы прыгали в реку, и большинство просто в ней утонули.

Победа русских дружин оказалась полной, противник был разбит наголову.

Так был окончательно изжит страх перед страшной Ордой, развеялась легенда о непобедимости завоевателей Руси. Наступил окончательный поворот в отношениях двух старых противников.

Исполненные счастья возвращались домой оставшиеся в живых московские воины. Во главе жён и сестёр, матерей и дочерей вышла встречать мужа и великая княгиня Евдокия. Но радость была недолгой.

Мамай не хотел так просто «отпустить» русских, но и предпринять что-то существенное после таких потерь — не мог. Удовлетворился он только внезапным набегом пару месяцев спустя после поражения Бегича, осенью 1378 года. Вторгся на земли Рязани, участвовавшей в сражении на реке Воже, разорил её основательно, сжёг дотла княжескую столицу, град Переяславль-Рязанский (не путать с Переяславлем Залесским) и безо всякого сопротивления и потерь вернулся восвояси.

Если бы всё закончилось только этим! Однако у Мамая была совсем другая проблема, которая никак не разрешалась разграблением рязанских земель. Ему нужно было добраться до самого сердца Москвы, чтобы заставить её вновь полно и покорно выплачивать Орде положенную ханом-царём дань. Он сможет вернуться к решению этой задачи только два года спустя. А теперь ему нужны были победы в дипломатии.

И они ему отчасти удались. Мамай заставил выйти из русской коалиции во главе с князем Дмитрием Ивановичем княжества Нижегородское и Рязанское, а также умело сошёлся с Литвой.

Однако Москва также времени не теряла. Зимой, на рубеже 1379/80 года московские дружины совершили неожиданный глубокий рейд по землям Великого княжества Литовского. Кампания прошла удачно и практически без потерь. Летописи отметили события следующим образом: «Князь великий Дмитрей Иванович, собрав воя многы и посла с ними брата своего князя Володимера Андреевича да князя Андрея Ольгердовича Полотьского да князя Дмитрея Михайловича Волыньского и иныя воеводы и велможи и бояре многы… отпусти их ратию на Литовьскыя городы и волости воевати. Они же сшедыпеся взяша город Трубческы и Стародуб и ины многы страны и волости и сёла тяжко плениша, и вси наши вой, русстии полци, цели быша, приидоша в домы своя со многыми гостьми».