Евдокия Московская

Налицо стремление князя Дмитрия Ивановича не просто принять какие-то важные решения, но и сблизиться посемейному, с ещё большим проникновением в совместные проблемы или нужды каждого союзного княжеского рода.

Известно, что на съезд точно не приехал великий князь Тверской Михаил Александрович. Ведь уже тогда он успел снова (после мира в начале 1374 года) перессориться с Москвой в борьбе за великокняжеский престол.

Мы уже знаем, что в снеме приняли участие митрополит Алексий и преподобный Сергий Радонежский. Но был ли там будущий митрополит Киприан, посланный в наши края из Византии? Увы, мы даже не ведаем, где он пребывал именно в это время. И вообще — находился ли он на самой Руси в дни съезда или был в Киеве, а может, и в другом месте. Однако уже тогда крестный отец младенца Юрия — игумен Сергий Радонежский, скорее всего, поддерживал идеи Киприана, который проводил твёрдую политику влияния на Русь из Константинополя.

Исходя из решений съезда и последовавших за этим исторических событий, исследователи данного периода становления Московского княжества предполагают, что к Переяславльскому собранию могли (вероятно) иметь какое-то отношение князь Киевский Владимир Ольгердович, князь Чернигово-Северский Дмитрий Ольгердович (в 1374-м, возможно, носивший также титул князя Брянского), затем новый князь Брянский Роман Михайлович, а также верховские правители княжеств Новосильского, Тарусского и Оболенского (их дружины примут участие в составе союзнических войск во время похода Москвы на Тверь). Все они были крайне заинтересованы в преодолении зависимости от Орды, освобождении от её влияния.

То, что град Переяславль у озера связан был с именем князя Александра Невского, также имело большое символическое значение.

Кстати, старинный град находился неподалёку от Троицкого монастыря, что по дороге на север от Москвы. Настоятелю Троицы — игумену Сергию Радонежскому — не составило большого труда прибыть на общую встречу.

Крестив рождённого Евдокией младенца, как мы помним, нареченного в честь дня святого Георгия Победоносца, он совершил не совсем обычное действо. Связывание себя с мирскими обязательствами, скорее, было исключением из правил (крёстный отец, тем более для будущего князя, — обязанность для игумена немалая). Но данный факт засвидетельствован в исторических документах.

Не исключено, что рядом с Сергием и Евдокией в Переяславле мог находиться подвизавшийся в этот момент в Троицкой обители инок Савва — будущий преподобный Савва Сторожевский, Звенигородский чудотворец. Неслучайно же впоследствии его жизнь будет так крепко связана с судьбой Юрия Дмитриевича, когда тот станет удельным князем Звенигородским.

Для великой княгини Евдокии, подарившей мужу чудного младенца, град Переяславль был почти родным. Она провела здесь многие годы своего детства, когда жила ещё у своих родителей — князей Суздальских. Можно сказать, что это был для неё второй дом, где ей было тепло и уютно, легко и приятно.

Возможно, она специально выбрала Переяславль для рождения сына, а затем её муж — Дмитрий Иванович — решил одновременно провести в городе княжеский съезд. В этом случае княгиня сыграла своим выбором поистине великую роль в истории Русского государства.

Вот почему, находясь в положении роженицы, Евдокия отправилась в северный город, нисколько не задумываясь о каких-либо проблемах. Кстати, известно, что и позднее, в 1380-х годах, она будет покровительствовать Переяславлю и много здесь строить.

Но возвратимся к итогам съезда князей 1374 года.

В процессе переговоров и празднования в Переяславле князья сошлись на том, что пора объединить свои силы против Золотой Орды. Мысли такие и раньше приходили многим из них в голову. Но это были всего лишь идеи, желания и не более. Теперь, когда в Орде властвовала смута, а правители менялись ежегодно и даже чаще, было самое время собраться с силами и попробовать впервые за сто с лишним лет показать собственную отвагу.

Именно с 1374 года, с этого символического праздника рождения Евдокией и крещения Юрия Дмитриевича в Переяславле, можно говорить о первых крепких нитях, связавших несколько русских княжеств воедино для борьбы с вековым ордынским игом. Была принята программа совместных действий по возможному прекращению выплаты дани Орде, а также по собиранию военных сил для совершения военного упреждающего удара по ордынскому войску, которое могло появиться в русских землях в связи с убиением посольства Сарайки в Нижнем Новгороде и представлять опасность для отца Евдокии.

То была важнейшая веха в политической и военной истории Северо-Восточной Руси. Впервые в таком союзе приняла участие и Литва, заинтересованная в защите от Мамаевской части Орды, хотя и помышлявшая всегда о присоединении к себе московских земель. В прямой зависимости от этого съезда и его идей, как мы уже говорили, был и произошедший военный поход 1374 года в Орду литовцев, отмеченный в летописях. Правда, почти в самый период работы съезда главного героя похода князя Юрия Кориатовича «окормили» (то есть отравили) его же соратники. Но это имело отношение не к переяславльским задумкам, а к политике Литвы.

После съезда уже не страшны были перемены и в настроениях жаждавшего великокняжеского ярлыка Михаила Тверского. В Орде, в пику князю Дмитрию, решено было выдать его сопернику ярлык на Великое княжество Владимирское. То есть по решению хана-царя Москва должна была подчиниться Твери. Ради получения такой грамоты князь Михаил Александрович отправил в Орду в марте 1375 года большое посольство. Сам же помчался к литовцам, дабы получить важного союзника против тех, кто собрался на съезде в Переяславле уже вторично, после ноября 1374 года.

Новая коалиция князя Дмитрия действовала быстро и согласованно. Поход и действия против Михаила Тверского были тщательно разработаны и спланированы на вновь собранном снеме. Летом 1375 года, июля 13-го дня, князь Михаил сумел получить вожделенный ярлык на великое княжение, резко порвал отношения с Москвой и начал войну.

Но он даже не мог предположить, насколько Москва была к ней уже готова.

В кругу князя Дмитрия собралось столь небывалое количество союзников, что вряд ли кто мог тогда даже помыслить о соперничестве с ним. Предполагается, что среди них были князья ростовские и ярославские, а также суздальско-нижегородский, серпуховской, Городецкий, белозерский, кашинский, стародубский, тарусский, новосильский, Оболенский, смоленский, брянский. Включились даже новгородцы, у которых с Михаилом были свои давние счёты.

И полутора месяцев не прошло, как Тверь вообще перестала выдвигать какие-либо притязания на верховное правление. Мамай был ещё слаб, а великий князь Литовский Ольгерд не готов выступить против такой силы. Войны не состоялось. Москва выиграла «битву» политическими методами и психологическим давлением, хотя и совершила поход в сторону неприятеля. Съезд 1374—1375 годов оказался на редкость удачным. Объединённые силы, которые возглавил князь Дмитрий Донской, представляли для князя Михаила столь великую мощь, что он был вынужден почти сразу же подчиниться Москве. И даже ярлык, выданный ему ордынским ханом, не помог. Он просто стал ему не нужен.

По договору и крестному целованию от 1 сентября 1375 года великий князь Тверской Михаил Александрович признал себя «молодшим братом» (то есть подчинённым) великого князя Московского Дмитрия Ивановича. А главное, расписывался в том, что больше не будет претендовать ни на Великое княжество Владимирское, ни на Москву, а вступит в коалицию с участниками съезда — против Орды и Литвы. Многолетним историческим притязаниям Тверского княжества на верховодство всей Русской землёй наступил конец.

А год 1375-й завершился, на первый взгляд, незаметным событием — болгарин Киприан стал по решению патриарха Константинопольского митрополитом Киевским и даже с правом принять на себя в дальнейшем полномочия митрополита «всея Руси», каковым был на тот момент митрополит Алексий. Поэтому своё право Киприан мог осуществить лишь после кончины здравствующего пока митрополита. Таким образом, Литва потенциально всё-таки выиграла спор с Москвой за митрополию, что повлияет в ближайшем будущем на ход русской истории.