Фитин

После суворовского училища Анатолий окончил школу КГБ в Свердловске, потом, без отрыва от службы, получил высшее образование на историческом факультете Свердловского университета и работал в органах госбезопасности, постепенно продвигаясь по службе. Вполне возможно, что Павел Михайлович мог бы ему чем-то помочь, бывшие сослуживцы и подчинённые относились к нему с большим уважением, старые связи оставались, но в семье Фитиных обыкновения кого- то «двигать» не было...

Анатолию Павловичу было сорок девять лет, это был 1981 год, когда он получил назначение на полковничью должность в Ленинграде. Но таков оказался каприз судьбы, что он скоропостижно скончался, не успев даже прибыть к новому месту службы... Произошло это через десять лет после ухода из жизни Павла Михайловича.

Возвращаемся, однако, в 1944 год.

Известно, что тогда, 5 ноября, государственные награды получили сразу восемьдесят семь сотрудников внешней разведки — можно понять, что Павел Михайлович немало постарался, чтобы труд его соратников оказался достойно отмечен. Чекистов как-то не очень «баловали» государственными наградами. Сам Фитин получил тогда орден Красного Знамени.

...Недавно в одном уважаемом журнале, в очерке одного достаточно известного автора мы с изумлением прочли:

«За качественное и оперативное решение разведывательных задач Павел Михайлович в ноябре 1944 года был награждён орденом Боевого Красного Знамени. <Ну, тут-то почти всё верно, хотя слово «Боевое» к названию ордена Красного Знамени добавляется только в разговорах. А вот далее... — А. Б.> В представлении на орден говорилось:

“Тов. Фитин П. М. возглавляет внешнюю разведку страны с 1939 года. Все пять лет он самостоятельно, оперативно и качественно решал многие вопросы разведывательной деятельности. С января по июнь 1941 года лично направил товарищу Сталину свыше ста разведдонесений о подготовке Германии к нападению на Советский Союз...”».

Делаем паузу. Ранее мы уже объясняли, что даже в частном разговоре сотрудников на Лубянке не рекомендовалось — мягко говоря — вспоминать о событиях, которые привели к 22 июня. И кто бы рискнул в наградном представлении говорить о том, что товарища Сталина сто раз безуспешно предупреждали о грозящей опасности?! Самоубийцы в НКГБ не работали!

Продолжаем цитату, точнее — как бы цитату:

«“В годы войны обеспечивал руководство страны ценной информацией о стратегических замыслах германского командования. Важный вклад принадлежит тов. Фитину в овладении Советским Союзом сокровеннейшими американскими секретами по созданию атомного оружия и доведении информации о них до советских учёных, что способствовало впоследствии ликвидации в кратчайший срок ядерной монополии США. <...>”».

Всё, хватит! Какая в 1944 году «ядерная монополия США» и какая её «ликвидация в кратчайший срок»?! И эта более чем сомнительная писанина представляется как подлинный документ, хранящийся, как бы очевидно, в архивах разведки! Впрочем, за время работы над книгой нам пришлось — в разного рода публикациях — встретить немалое количество подобных «документов».

Ну а далее автор журнальной публикации (и, кстати, целого ряда достаточно хороших книг) ничтоже сумняшеся уверяет читателя:

«Ещё два ордена — Боевого Красного Знамени и Красной Звезды — Павел Михайлович получил за неоценимый вклад внешней разведки в Победу над фашистской Германией, за добывание в послевоенный период ценных документальных материалов о планах союзников СССР по Антигитлеровской коалиции и за постоянное информирование Кремля о всех нюансах политики Запада в отношении нашей страны».

Да не было больше никаких орденов! Четыре медали — «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941— 1945 гг.», «За победу над Японией», «30 лет Советской Армии и Флота» и «За боевые заслуги».

Хотя были ещё и иностранные ордена, но это уже в послевоенное время.

А из наших, советских, орденов генерал-лейтенант Фитин получил два ордена Красного Знамени, в 1940-м и 1944-м, и «Звёздочку», в 1943-м. Всё, ничего больше! И это — при всех титанических заслугах нашей внешней разведки перед народом и страной. Столько наград и таких мог получить за время войны хороший ротный командир в пехоте, а этих ребят награждали не очень щедро...

Зато начальник 4-го управления НКВД генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов был награждён гораздо более достойно: орденом Ленина (но это уже после войны, в 1946-м), тремя орденами Красного Знамени (один — довоенный), орденом Суворова 2-й степени, орденом Отечественной войны 1-й степени и двумя орденами Красной Звезды. Ну что ж, всё это за дело! Вряд ли кто сегодня может оспаривать заслуги генерала Судоплатова.

Зато известный нам генерал-лейтенант Амаяк Захарович Кобулов, который до начала 1945 года руководил Наркоматом внутренних дел Узбекистана, а затем перебрался в центральный аппарат, был награждён четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Трудового Красного Знамени, Кутузова 2-й степени и Красной Звезды.

А вот генерал-лейтенант Фитин за все пять лет Великой Отечественной войны только что и заработал, как два ордена... Как видно, непосредственные его начальники не слишком о нём заботились. Впрочем, у самого Всеволода Николаевича Меркулова, при его звании комиссара госбезопасности 1-го ранга, а потом и генерала армии, также было всего три ордена: орден Ленина, довоенный ещё орден Красного Знамени и орден Кутузова 1-й степени. Зато Лаврентий Павлович Берия был награждён гораздо более щедро — званием Героя Социалистического Труда, пятью орденами Ленина, двумя — Красного Знамени и орденом Суворова 1-й степени. Наверное, начальник у него был более внимательный и заботливый...

Время между тем не то ставило перед разведкой новые задачи, не то — усложняло старые, выводя их на передний план. Одной из таких задач было отслеживать тайные контакты, которые те или иные силы в нацистской Германии пытались установить с руководством Англии и США за спиной СССР, и попытки союзных нам государств заключить (при определённых условиях, разумеется) с противником сепаратный мир. «Симптомы» подобных поползновений просматривались уже давно, мы о том писали.

К примеру, вот весьма интересная информация на эту тему. В мае 1942 года пришло сообщение из стокгольмской резидентуры, что один из сотрудников германского посольства в Швеции тайно вылетел в Лондон, чтобы обсудить с британской стороной условия выхода Германии из войны. В полученном спецсообщений говорилось:

«На сегодняшний день известно, что немец приехал со следующими мирными предложениями:

1. Англия как империя остаётся нетронутой.

2. Немцы согласны вывести свои войска из Чехословакии и реставрировать в Чехословакии такой режим, какой был до Мюнхена.

3. Оставить Польшу, какой она была, за исключением польского коридора, Данцига и Каттовиц[467], которые должны будут отойти к Германии.

4. Вся Восточная Европа будет реставрирована в её прежних границах.

5. Прибалтийские страны останутся также самостоятельными.

6. После принятия Англией этих условий Германия совместно с Англией договорится с СССР. <...>»[468]

Вообще, представления эти выглядели довольно забавно: Германия больше не задирала Англию и отказывалась практически от всех своих завоеваний в Европе — исключая лишь нескольких территорий, уж слишком нагло отторгнутых от неё по условиям Версальского договора, но вот чего она хотела оттяпать от Советского Союза, будет ли продолжаться война — это оставалось неизвестным... Вполне возможно, что анонимные силы, скрывавшиеся за неназванным немецким дипломатом, рассчитывали даже привлечь Великобританию к своему «крестовому походу на большевистский Восток», однако Англия отклонила предложения немцев и интернировала гитлеровского дипломата.

467

Так в тексте. Катовице — город на юге Польши, столица Силезского воеводства.

468

История Российской внешней разведки. Очерки. Т. 4. М., 2014. С. 568-569.