Тайны этого мужчины (ЛП)

А потом она разражается громким криком, который лишь слегка заглушается ртом одного мужчины. Доведя ее до оргазма, они замедляют скорость трения, поглаживаний и облизываний. Она расслабляется и затихает, а мужчины возвращаются, чтобы нежно ласкать ее тело губами и руками. Мужчина отрывается от ее губ и тянется, чтобы освободить ее руки от кожаных пут. Он улыбается, когда она слегка потирает запястья, и через несколько минут растягивается на меховом покрывале, ее действия символизируют воплощенное удовлетворение, и ее взгляд снова падает на Джесси.

Я недоверчиво качаю головой. Хочет ли она встать и поклониться? Несмотря на ее дерзость, выглядело довольно невероятно, и я была очарована, но теперь у меня появилось неизбежное мучительное чувство неполноценности. Джесси был здесь, он делал подобные вещи, и делал их со многими женщинами, некоторые из которых находятся в этой комнате. Сколько их и как далеко у них заходило? Вдруг чувствую, как Джесси сжимает мою руку, и понимаю, что держу его в тисках. Взглянув на него, ослабляю хватку.

Он внимательно наблюдает за мной, пытаясь разгадать мои мысли, а затем поворачивается ко мне всем телом и берет меня за другую руку.

— Ава, ты не эксгибиционистка, и за это я люблю тебя еще больше. Ты моя и только моя, а я только твой. Ты меня понимаешь? — В его голосе слышится беспокойство. Он понял, о чем я думаю.

Кости плавятся, сердце пропускает слишком много ударов, и меня слегка пошатывает вперед. Он притягивает меня к себе, мой лоб соприкасается с его плечом. Он твердый, теплый и весь мой.

— Черт возьми, — шепчет он, его грудь вздымается от глубокого вдоха. — Не могу выразить, как сильно я тебя люблю. — Он целует меня в макушку. — Пойдем, я хочу с тобой потанцевать.

Отстранившись, он берет меня под руку, и мы направляемся к двери. После всего этого он хочет со мной потанцевать? Он наклоняется ко мне.

— Держу пари, если бы я проверил, то ты оказалась бы чертовски мокрой, — шепчет он. У меня перехватывает дыхание, и я слышу его тихий смешок. — Только для меня, — напоминает он. Не то чтобы мне требовалось напоминание.

Взглянув через плечо, я резко останавливаюсь в потрясении. Я вижу, как женщину ставят на четвереньки, один мужчина врезается в нее сзади, а другой опускается перед ней на колени. Он входит в ее рот, заглушая потрясенные вопли. Мои глаза расширяются от внезапной перемены в их сближении. Они двигаются в ней с разных концов, а третий мужчина кружит вокруг стоящих на коленях тел. Что, черт возьми, он собирается делать?

О нет!

В ужасе наблюдаю, как третий мужчина берет что-то из соседнего шкафа, а затем опускается на колени позади женщины. Другой мужчина уступает третьему место, раздвигает ей ягодицы, давая доступ к заднице. Мне нужно уйти. Нужно уйти сейчас же, но я заворожено наблюдаю, как он что-то туда вставляет. Понятия не имею, что, но эта штуковина большая и погружена лишь наполовину. Я не могу оторвать глаз. Затем третий мужчина отходит в сторону, позволяя второму снова войти в нее так, что она кричит, а сам ложится на спину под женщину. Одной рукой он хватает грудь, приподнимает голову и берет другую в рот, а затем обхватывает свободной рукой свой член.

О боже милостивый. Чувствую, как Джесси тянет меня за руку, и я смотрю на него, обнаруживая настороженное лицо. В моем взгляде нет никаких сомнений. Пожалуйста, не говорите, что он делал такие вещи.

— Пойдем, ты уже достаточно насмотрелась. — Он тянет меня к дверям, которые уведут меня от всего этого. Господи, реальность этого места только что врезалась прямо в мой бедный, невинный мозг.

— Джесси?

— Не надо, Ава. — Он качает головой, не глядя на меня. Он знает, о чем я думаю. Неполноценность вернулась, сильнее, чем раньше. — Мне нужна только ты, — говорит он, все еще избегая встречаться со мной взглядом.

— Ты...

— Я сказал, не надо. — Он продолжает тянуть меня за собой, и я решаю больше не настаивать, не то чтобы я получила ответ. Мне не выносимо думать о нем таком.

Когда мы подходим к двери, на пути нашего побега нарисовывается Наташа. Она останавливается перед нами, голая, за исключением микроскопических атласных трусиков, ее покачивающиеся сиськи выставлены напоказ. Не знаю, куда деть глаза.

— Джесси, на тебе слишком много одежды, — мурлычет она.

Что? После того, что я только что пережила, это верный способ опрокинуть меня за край. Я могла бы влепить ей пощечину. Моя рука сжимается в кулак, а челюсть напрягается, но Джесси отвлекает нас, отводя в сторону.

— Наташа, имей хоть немного гребаного уважения, — огрызается он.

Когда мы выходим из общей комнаты, мой кипящий гнев превращается в самодовольство из-за короткого, резкого ответа Джесси на дерзкое выступление Наташи, и, несомненно, из-за его кислого лица, оставшегося позади.

— Я бы тоже хотела составить памятку, — заявляю язвительно, когда он ведет меня вниз по лестнице. Этих женщин нужно поставить на место. Они — кучка отчаявшихся, злобных неудачниц.

Он смеется.

— Ава, все, что захочешь.

Серьезно? Это избавило бы от хлопот, связанных с обращением ко всем и каждому и вынесением предупреждений. Я могла бы принять его предложение, а также составить заметки для сотрудников, отражающие ту же тему. Хотя мне понадобится только одна копия. Но сколько копий мне понадобится для членов клуба женского пола?

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает Джесси, когда мы подходим к бару.

— Да, спасибо. — Стараюсь не казаться обиженной, но знаю, что у меня ничего не получается.

Он смотрит на меня, и по его задумчивому выражению и покусыванию губ могу сказать, что он сожалеет о том, что водил меня туда. Я тоже об этом сожалею. Это не помогло мне разобраться в истории Джесси.

— Зачем ты повел меня туда? — Он понимал, что я увижу. Не знаю, чего я ожидала, но, определенно, не этого.

— Ты ведь хочешь, чтобы я был с тобой более открытым.

Он прав. Хочу. И тоже об этом сожалею. Я никогда не смогу выкинуть эти образы из головы, и вижу я там не незнакомых мужчин, стоящих на коленях или ублажающих женщину. Я вижу лишь Джесси. Меня тошнит, но я сама напросилась.

— Я больше никогда не хочу туда подниматься.

— Тогда ты не поднимешься, — немедленно отвечает он.

— И я не хочу, чтобы туда поднимался ты. — Я поступаю неразумно, прося его избегать эпицентра его бизнеса.

Он внимательно меня изучает.

— Мне не нужно туда подниматься. Все, что мне нужно, находится на расстоянии вытянутой руки, и в моих планах держать ее очень близко.

Я киваю, мои глаза скользят по его телу.

— Спасибо, — шепчу, чувствуя себя виноватой за то, что выдвинула такое требование, и еще более виноватой за то, что он подчинился без вопросов, спора или возражений.

Он ласково убирает мои волосы с лица.

— Найди Кейт, а я принесу напитки.

— Хорошо.

— Иди. — Он разворачивает меня, подталкивая к выходу.

Я пробираюсь к летней гостиной, избегая туалетов, хотя мне не помешало бы пописать. На танцполе яблоку негде упасть, Кейт я замечаю сразу, ее рыжие — как сигнальный маяк среди толпы. Ступаю на танцпол, когда начинает играть «Love Man» Отиса Рединга, и Кейт вопит, взволнованная моим прибытием и треком.

— Ты куда пропала? — перекрикивает она музыку.

— Была на экскурсии в общей комнате.

Пожимаю плечами, но затем в голове застревает отвратительная мысль о Кейт там, наверху. О боже, нет!

Ее большие голубые глаза расширяются от удивления, а затем на бледном лице расплывается широкая улыбка. Это не помогает мне избавиться от таких невыносимо ужасных мыслей. Она хватает меня за руку, и я, приподняв подол платья, присоединяюсь к ней. Сэм и Дрю прилично набрались и своими движениями привлекают внимание многих женщин на танцполе. Кейт, похоже, не возражает. Она держит меня за руку и закатывает глаза на своего своенравного парня и его дерзкую ухмылку. Она, как всегда, спокойна и безмятежна, но Сэм, похоже, нет. Вскоре он отрывает ее от мужчины, танцующего, на его взгляд, слишком близко.