Страница 81 из 127
Джесси пинком захлопывает дверь своего кабинета и ставит меня на ноги, его лицо искажено яростью, которая только усиливает мой гнев. Он тычет пальцем мне в лицо.
— НИКОГДА не смей уходить от меня! — рычит он.
Я вздрагиваю.
Он в отчаянии вскидывает руки и подходит к бару с напитками, а я снова направляюсь к двери. Выпьет ли он, если я уйду? В данный момент я слишком зла, чтобы беспокоиться. Берусь за ручку двери, но дальше не продвигаюсь. Меня хватают и дергают назад, он практически пинком отправляет буфет к двери, блокируя выход.
— Во что, мать твою, ты играешь? — Он хватает меня за плечи и слегка встряхивает. — Что происходит?
Я освобождаюсь и отхожу от него. Он рычит, но не трогает меня. Теперь мне не уйти.
Развернувшись, бросаю на него самый презрительный взгляд, на какой только способна.
— Поверить не могу, что ты уничтожаешь любого мужчину, который хотя бы посмотрит в мою сторону, а сам считаешь совершенно нормальным находиться у себя в спальне с другой женщиной, когда голый лежишь на кровати! — Мой голос становится выше. Я так злюсь! — Я думала, тебя освободил Джон!
Его лицо слегка сникает, когда он осмысливает то, что я только что ему выкрикнула.
— Что же, меня освободил не он! — орет он. — Джон был в «Поместье», Сэм — недоступен, а Сара оказалась поблизости. А что, по твоему, мне оставалось делать?
В изумлении смотрю на него. Какое право он имеет на меня злиться?
— Как по мне, так не звонить другой женщине!
— Тогда, не надо было оставлять меня прикованным наручниками к нашей гребаной кровати!
— Это твоя кровать! — Я снова тыкаю в него пальцем.
Его глаза расширяются.
— НАША!
— Твоя! — по-детски спорю я. Он запрокидывает голову и чертыхается в потолок. Плевать. Он не обернет это против меня. — И раз уж об этом зашла речь, я только что имела удовольствие выслушать, как три женщины сравнивают твои сексуальные таланты. Мне очень понравилось. О, и Зои любезно проинформировала меня о том, что к твоей постели выстраивается очередь. И кто, черт возьми, была та женщина?
Пытаюсь собрать хоть крохи самообладания. Очень стараюсь. Постоянные мысли и образы о том, как Джесси развлекается с другой женщиной, отравляют мой разум. Это смешно. Ему тридцать семь.
Он идет ко мне.
— Ава, ты же знаешь, у меня есть прошлое, — нетерпеливо говорит он.
— Да, но ты перетрахал всех женщин в «Поместье»?
— Следи за гребаным языком!
— НЕТ!
Я подхожу к бару с напитками, хватаю первую попавшуюся бутылку, оказавшейся водкой, и наливаю немного в стакан. Дрожащими руками поднимаю стакан и опрокидываю содержимое в рот. Только сейчас я задаюсь вопросом, зачем ему алкоголь в кабинете, если он хочет избежать его употребления. Горло горит, и я вздрагиваю, ставя стакан на полированную деревянную стойку. Я не настолько глупа, чтобы налить еще. Стою, упершись руками в столешницу, и смотрю на стену.
Он молчит.
Горло саднит, и я чувствую себя совершенно неуправляемой, поглощенной ревностью и ненавистью.
— Что бы почувствовал ты, если бы другой мужчина смотрел на меня обнаженную, пока я была прикована наручниками к кровати? — ровным голосом спрашиваю я.
Тяжелое дыхание, преодолевающее короткое расстояние между нами и согревающее мне спину, отвечает само за себя.
— Желание убить, — рычит он.
Так я и думала.
— Что бы почувствовал ты, слушая, как кто-то высказывает свое мнение о моем поведении в спальне? Как они говорят, что не откажутся от попыток затащить меня в постель.
— Не надо!
Поворачиваюсь и вижу, что он пристально наблюдает за мной, мышца на челюсти дико тикает.
— Моя работа здесь закончена, — пытаюсь пошутить и направляюсь к двери. Буфет выглядит тяжелым, но мне даже не представляется возможности попытаться его сдвинуть. Джесси встает на моем пути, пресекая продвижение. Делаю успокаивающий вдох и смотрю на него. — Ты должен знать, я не уйду, но только потому, что не могу. Я выйду и отправлюсь выпить, а завтра вечером встречусь с Кейт. И ты меня не остановишь.
— Это мы еще посмотрим, — уверенно говорит он.
— Да, конечно.
Он кусает губу, впиваясь в меня глазами.
— Ава, я не могу изменить свое прошлое.
— Знаю. И, похоже, я не в состоянии о нем забыть. Не мог бы ты, пожалуйста, передвинуть буфет?
— Я люблю тебя.
— Отодвинь буфет, пожалуйста.
— Нам нужно подружиться. — Его лицо невозмутимо, в то время как мои глаза только что расширились.
— Нет! — кричу я, испытывая отвращение к его намерению подмаслить меня быстрым трахом.
Он делает шаг вперед, а я отступаю назад.
— Ава я уничтожу, — спокойно предупреждает он. Делаю еще шаг назад, наблюдая, как он внимательно меня рассматривает. — Ты собираешься мне отказать?
Он предупреждающе выгибает бровь, а я продолжаю отступать, пока задом не упираюсь в стойку с напитками, а руками — в его край. Если он доберется до меня, мне конец, а я хочу продолжать злиться. Мне это жизненно необходимо. Он снова попытается ослепить меня своими прикосновениями.
Джесси подходит ко мне и накрывает мои руки ладонями. Мое лицо на одном уровне с его шеей и челюстью. Пытаюсь заблокировать обоняние, но с треском проваливаюсь. Знаю, мне не позволят покинуть кабинет, пока он не осчастливит себя и не подружится со мной.
— Завтра я возвращаюсь к Кейт, — заявляю храбро. Мне нужно время, чтобы попытаться разобраться в своем неразумно ревнивом настроении. Похоже, Джесси Уорд тоже пробудил во мне некоторые довольно неприятные качества.
— Ава, ты же знаешь, что этого никогда не случится. Но одно то, что ты мне говоришь такое, сводит нахрен с ума.
— Я возвращаюсь, — отвечаю я. Поведение глупое, но мне нужно, чтобы он знал, как сильно я обеспокоена.
Он наклоняется, оказываясь на уровне моих глаз.
— Злит до безумия, Ава, — мягко предупреждает он. — Посмотри на меня, — выдыхает он мне в лицо.
Я тихонько всхлипываю.
— Нет. — Если я это сделаю, игра закончится и на табло Джесси появится одно очко.
— Я сказал, посмотри на меня.
Я слабо качаю головой, и он тяжело вздыхает.
— Три, — четко выговаривает он.
Мои глаза инстинктивно устремляются к нему, но не потому, что он начал обратный отсчет, и я не хочу, чтобы он достиг нуля. А потому, что я в шоке. Я невольно подчинилась его приказу и теперь смотрю в темно-зеленые омуты похоти.
— Поцелуй меня, — требует он.
Я поджимаю губы и качаю головой, пытаясь высвободить руки.
— Три, — начинает он снова, и я замираю, ошарашено открыв рот. Он нежно касается губами моих губ. — Два.
Это несправедливо. Он сам мог бы меня поцеловать, но я знаю, он этого не сделает. Хочет, чтобы я подчинилась, и я отчаянно пытаюсь сопротивляться, хотя мое предательское тело кричит об обратном.
— Один. — Его губы вновь встречаются с моими.
Я отдергиваю голову и извиваюсь под его хваткой, отчаянно от него отбиваясь.
— Нет, Джесси, ты меня не отвлечешь.
Он издает разочарованный вопль и ослабляет хватку, мои руки взлетают к его груди, отталкивая. Мы боремся, я вырываюсь, он пытается поймать меня за запястья.
— Ава! — орет он, опрокидывая меня на пол и подминая под себя. Не понимаю, зачем я это делаю. Мне ни за что не победить, хотя, очевидно, он обращается со мной осторожно. — Прекрати, мать твою, безумная женщина!
Я игнорирую его, ярость и адреналин придают мне сил, чтобы продолжать борьбу.
— Ради всего святого! — кричит он, прижимая меня к себе. — Прекрати!
Я выгибаюсь под ним, каждая мышца болит, колотящееся сердце выскакивает из груди. Открыв глаза, вижу его озадаченное выражение. Он не знает, что со мной делать. Я полностью теряю контроль.
Мы смотрим друг на друга, оба тяжело дышим от борьбы. А потом набрасываемся друг на друга — рты соприкасаются, языки вступают в отчаянное сражение.
Очко в пользу Джесси. Он стонет, ослабляя хватку на моих запястьях и сжимая в руках мои волосы, он поглощает мой рот с такой же силой, как и я его. Это собственнический поцелуй. Я укрепляю свои права на него, пытаюсь заставить его понять, насколько сильны мои чувства, как мысль о других женщинах и Джесси может свести меня с ума так же, как и его. Его рука находит мою грудь, и он со стоном жестко мнет и сжимает ее сквозь ткань платья.