Во власти Эмоций

Бешеный. Мне даже его кликуху знать не надо. Передо мной – бешеный.

Это прослеживается в кипучих смоляных глазах, приближенных к моим. В ленивой в сей миг кривой полуулыбке. В вальяжной позе. В расслабленных медленных движениях – как подносит сигарету ко рту и опасно прищуривается, словно подозревает меня во всех смертных грехах.

С виду спокоен, но я не буду удивлен, если через пару секунд он подлетит ко мне и сломает мой хребет.

Между нами нет никакой связи, но я чувствую, что он за человек.

Отталкивающий. Он не располагал к себе. Да и не пытался этого сделать. Он был тем, кем на самом деле являлся. Не строил из себя никого.

Уважение… Он рождал во мне уважение к себе. И уверен, что он это видел в моих глазах.

Впервые отвел от него взгляд и впился в лобовуху его тачки, на мелкую с закрытыми глазами.

Переживает…

А я эгоистично попытался подключиться к ней и подпитаться ее теплым свечением. Но Руслан немо и упорно сбивал меня, блокируя все ходы к ней.

Я отвел от нее взгляд в сторону горизонта и противно усмехнулся. Посмотрел на свою руку, в которой, оказывается, все еще была недокуренная сигарета. Отрывисто сильно и глубоко затянулся, обжигая стенки гортани и наполняя легкие табачным дымом. Сделал еще пару быстрых затяжек и выбросил бычок в сторону. Повернулся к ее мужу и зыркнул исподлобья, замечая, что он все так же сверлит меня прищуренным испытывающим взглядом.

Удручает! Первый порыв – отвернуться от него. Но перед таким нельзя давать слабину. Нельзя показывать малейшее сомнение и неуверенность.

Он докурил. Отшвырнул бычок и проследил за траекторией его падения. Накинул на голову капюшон и снова перевел внимание на меня, складывая руки на груди и еще шире расставляя ноги. Краешек его губ в улыбке медленно пополз к верху, но это больше походило на оскал.

– Ну чё? – первый начал он, наконец-то проронив фразу, а за ней поток слов. – Откуда ты такой красивый к нам нарисовался? – осипший грубый голос. Голос, который мгновенно во всех красках подчеркнул его циничность, жестокость, самоуверенность, наглость.

Но не принимая во внимание ни один этот фактор, ни одно знание, которое вычислил, пока молча стоял рядом с ним, я так же, как и он, расслабленно сложил руки на груди и развязно с приподнятой бровью протянул:

– Что именно тебя интересует? Работа?

– Меня интересует все, раз ты свалился на мою голову, – усмехнулся, и надо заметить, не зло.

– Тебе? Ты в этом уверен? Я подошел представиться, не более того, – я разулыбался с пляшущими чертиками в глазах.

На самом деле говорить с ним было просто. Проще, чем молчать… Но сдается мне, что это только потому, что так решил он.

– Ты заблуждаешься. Но ты ведь это и так прекрасно знаешь? Я прав? – насмешливо сверкнул глазами, прощупывая меня.

Нахера? И так уже давно все понял!

Он, не дожидаясь моего ответа, потому как и так все знал, кинул очередной вопрос, но тут уже серьезно. С посылом, если я пиздану языком, то он пизданет меня по ебалу.

– Почему слово свое не сдержал?

– Руслан, к чему тебе жалкие оправдания?

– Ты не врубаешься, что ли? И хватит мне отвечать вопросом на вопрос, – опасно прищурился и чуть ниже натянул капюшон на глаза из-за сильного порыва холодного ветра.

– Я тут ныть не собираюсь тебе, – нахмурился, глядя ему в глаза, и резче, чем следовало, бросил слова, начиная неумолимо заводиться.

– Я тебя об этом просил? – так же как и я, проговорил он мрачно, начиная продавливать меня своим тоном и энергетикой.

Блядь, как и говорил ранее, хуй уступит!

– Ты с темы не съезжай! – велит мне. – Я тебе конкретный вопрос задал! Жду на него конкретный ответ! – в хриплом голосе скрытая угроза, которая тисками впивается в мою глотку.

– Что именно? – сквозь зубы выдохнул.

– Живешь где?

Глаза в глаза. Мои злые и его жуткие.

– Детдом, – после услышанного он сузил с подозрением глаза и незримо подался ко мне.

– Она знает об этом? – так протянул, что казалось, над нашими головами окончательно сгустилась тьма.

– Я, по-твоему, на долбоеба похож? Или на того, кто на жалость давит?

Смуглые черты лица напротив разгладились. В нещадных угольных глазах появился блеск заинтересованности.

Но после затяжной паузы он беспечно задал очередной вопрос с хитрой улыбкой на губах. Вопрос, который, казалось, принес ему массу удовольствия.

– Кто вздрючил тебя?

Свирепо уставился на него и сжал зубы до играющих желваков.

– За базаром следи! – произнес я жестко.

Сверкнул глазами на меня, в чем-то удовлетворившись, и не отводя от меня внимания, вытащил из своего кармана пачку сигарет.

– Че, – с задором продолжил он, – овца волка выебала? – с широкой белозубой улыбкой начал сотрясаться в немом смехе.

А на меня медвежьим весом ступор навалился. Ни шевельнуться, ни вздохнуть, ни слова вымолвить.

Я ведь правильно понял эту фразу… Понял, кто из нас с Греком волк и овца. Но не понял, как Рус в мгновение все учуял… Не понял, почему кинул мне эти слова. Он словно решил поддержать меня. И от этого незамысловатого участия внутри разливается по отношению к нему тепло, благодарность.

Херня…

Но стоило этому придурку вновь открыть свой рот, наваждение как рукой сняло.

– Хули застыл?! Дальше едем!

Запоздало, но реакция дала о себе знать.

Запрокинул голову и хохотнул, а спустя пару секунд заржал, сгибаясь пополам.

– Бля, ты, что ли, первый раз эту шутку услышал? – устало вздохнул он и ожидал меня, когда отсмеюсь. – Ну, Дима! Резче! Меня жена в машине ждет.

– Только тебя? – еле выдавил из себя из-за смеха, упираясь ладонями в колени.

Так как стоял я в полусогнутом состоянии, наклонившись в его сторону, он без какого-либо труда резко схватил меня, и в удушающем захвате развернул к себе спиной.

– Слышь, юморист? – процедил мне над ухом. – Ты бы… – но не успел он ничего сказать, как Алина вылетела из машины.

– Руслан! А ну живо его отпустил! – последнее прокричала на всю улицу.

– Бляяя… – очередное усталое над ухом.

Вполсилы откинул меня, задыхающегося от смеха, от себя подальше, и обратился к мелкой:

– Да мы так шутим, Лин. Иди в машину, холодно на улице, – с улыбкой на губах проговорил ей, а она взглядом мечется между нами двумя.

– Мить?

– Иди, малявка… – осекся, когда из-за моего к ней обращения Рус заржал, запрокидывая голову. – Иди, все хорошо.

– Не обманываешь меня? – с подозрением.

– Нет! – это Рус не выдержал. – Не врет твой Митя. Ниче ему не будет. Сядь в машину! Хватит морозить… – споткнулся и, глядя на нее, с искрящимися глазами закончил свою фразу.

– Попробуй только распустить свои руки! – угрожающе прошипела она, как змея, и подалась к нему.

Парень только кверху руки поднял, мол, говоря: не переживай, не посмею.

Даже не верится, что такой мужик может себя так вести. Хотя… с этой девчонкой неудивительно.

– Работал где? – уже без смеха обратился ко мне Руслан, когда Алина села в машину, не отводя от нас прямого взгляда.

– На грузовых станциях. Разнорабочий.

– Вас отпускают оттуда?

– Как видишь.

– Сколько тебе? Алина говорила, шестнадцать, – прищурился, пытаясь уличить во лжи.

– Верно говорила, – просто утвердительно кивнул ему.

– Кто прессанул тебя? Во что-то ввязался? – вопросы задавал один за другим, не теряя времени – было понятно, что он хочет быстрее свернуть разговор и оказаться рядом с женой.

– Это внутреннее.

– Из-за этого не приходил? – Руслан сделал в сторону шаг по направлению к водительскому месту.

– Я как должен был ей показаться? – после моих слов он смерил меня суженным изучающим взглядом.

– Ты не мог пробить номер клуба? Связаться? Две недели, бля, это не один день, – и я понимаю, что заводиться он начинает неспроста.

Знаю… знаю, потому что чувствовал то же самое эти две недели – то, что и она. Знал, что облажался перед ней. Знал, что ей было больно. Понимал, почему Руслан сейчас себя так вел.