Страница 7 из 19
Стенка, разделяющая два унитаза, выплюнула гору камней, деревянный лист дверцы пролетел где-то надо мной. Я как раз кувыркался, пытаясь не потерять контроль над телом, и расщепленный край деревяшки прошёлся по моей заднице.
По плечу мне ещё добавило вылетевшим куском кирпича, но я наконец приземлился на корточки, и сразу же этот кусок прихватил. А вот керамический клинок обломался от моего неудачного падения, и пришлось его выкинуть.
— Ты, пустырь, на кого руку поднял? — Гром снова пошёл ко мне.
Вскочив, я не сводил взгляда с его кулаков. Чуть ниже здоровенного локтя, посередине предплечья начиналась зона ороговевшей кожи. Через десяток сантиметров она переходила в самый настоящий камень, напоминающий гранит. Конечно, он сохранял форму руки, ладони и пальцев, но это…
Я метнул кирпич, каменный кулак свистнул — и снаряд взорвался облаком крошева. Мне даже пришлось прикрыть глаза.
— Один удар, и ты труп, — рыкнул крепыш.
— Гром! — пеликан в дверях чуть не трясся от страха, — Стой! Исключат же!
— Ну, значит, хреновастенько будет, — поморщился тот.
Пеликан выругался, и всё же исчез, только звук его ног ещё слышался некоторое время.
— Ты кто такой? — наконец, сипло спросил я.
Моя нога наступила на покорёженную дверцу кабинки. Я прошёлся по ней, ступил на пол, перешагнув выгнутый от удара край.
— Ты издеваешься? — Гром ухмыльнулся и стукнул каменными кулаками друг о друга.
Он тоже ступил на дверцу, дерево жалобно захрустело под его весом. Его мышцы заметно бугрились, когда он поднимал кулаки, а значит, у этих каменных молотов масса внушительная.
Интересно, а как это влияет на его координацию?
— Правильно говорят… — начал было Гром, желая добавить что-то важное.
Тут я рвусь вперёд, и крепыш замахивается. Сразу же приседаю, откинувшись назад, и пяткой со всей силы толкаю торчащий выступ дверцы.
Да, удар слабоват, да и надломанное полотно не выдержало, окончательно согнулось. Но дверь всё же скользнула под крепышом сантиметров на десять, и он клюнул вперёд, подставляя ногу, замахал руками.
— Да чтоб тебя, — вырвалось у него, когда его кулаки свистнули мимо цели.
Новый прыжок, и я намечаю удар ему в сплетение. Опытный Гром решил не терять время на баланс, а просто рванулся на меня — он закрылся руками, собираясь в падении ответить ударом.
А я уже скользнул вбок, отталкиваясь ногой ещё раз и собираясь проскользнуть мимо него. Свободная дверь так и манила…
Я почти разминулся с ним, но каменный кулак всё же достал моё бедро, и, подломившись, я неловко пробежал два шага, чтобы рухнуть сверху на каштана.
— Хра…
Глубокая стреляющая боль в бедре конкретно намекнула, что повреждения серьёзные. Я даже не пытался вскочить на эту ногу, а сразу, опираясь на целые конечности, поскакал к выходу как подбитый пёс.
И упёрся в начищенные ботинки… Да не одни, в коридоре показались ещё ноги.
Мне только и оставалось, что упасть на задницу, перекатиться и нырнуть под раковину.
Где тут шланг горячей воды? Руки судорожно принялись трогать соединения, чтоб сделать себе экстренное кипятковое оружие.
Я уже собирался рвануть горячую трубку, но тут в моё поле зрения попал Гром. Его кулаки медленно возвращались в нормальное состояние, а глаза испуганно смотрели в сторону двери. Нет, злости в его взгляде было достаточно, но что-то мне подсказывало, что в конфликте появилась третья сила.
— Господа студенты, — густой, наделённый властью голос прозвучал в помещении, — Надеюсь, вы понимаете, что это — залёт?
— Ну, Вася, — крепыш подарил мне ненавидящий взгляд.
— Хра…
Боль в ноге казалась адской, и каждое сотрясание едва не отправляло в обморок. А коридор с высокими окнами, по которому мне пришлось скакать, опираясь на плечо, казался бесконечным…
Никогда я ещё не был в таких долгих учебных иллюзиях. Продолжительное пребывание в мире, построенном машиной, приводит к атрофии мозга.
Это в коме мозг спит, а в иллюзии он действует, и очень активно. Псионик может выдержать это гораздо дольше обычного человека, но всему есть предел — пси-поле рано или поздно начнёт разрушать тело.
Получалось уже один три в пользу того, что это не иллюзия.
Да, и какое это, к псам, боевое обучение? Нас, как нашкодивших студентов, сопровождал к себе в кабинет какой-то магистр.
Он шёл перед нами в синем пиджаке до колен, с длинными русыми волосами, стянутыми в хвост. Брюки тщательно выглажены, ботинки начищены, в плечах военная выправка, руки сцеплены за спиной. На рукавах выделялись золотые аксельбанты — судя по этим шнуркам, его положение здесь очень высокое.
— В сегодняшнее смутное время, когда государь требует от нас единства и сплочённости… — вещал этот самый магистр с нотками укора, его голос эхом разлетался в широком коридоре.
Это явно представитель местной власти, потому что приказал Грому помочь мне двигаться, и тот безропотно тащил меня. Сам я идти не мог — каменная кувалда крепыша сломала бедро. Тот теперь с недовольной рожей пыхтел мне в ухо, и я едва успевал скакать за ним на одной ноге.
— Безлунь, — с ненавистью шептал Гром мне в ухо, — Я тебе устрою хреновастенько…
Меня он мало интересовал, я пытался понять, почему не чувствую псионику. Так ведь и сдохнуть не долго.
По бокам от нас стучали каблуками по полу хмурые молчаливые конвоиры, судя по всему, охранники в этой академии. Форма у них тоже была синяя, почти чёрная, и тоже вызывала у меня вопросы — слишком старомодная, но уже явно не царских времён.
На поясах у них висели узкие загнутые сабли с позолоченными эфесами, что в который раз поломало моё представление об этом мире. Я не жду плазмомётов, но где хотя бы огнестрелы?
Позади нашей процессии ворчали остальные участники драки. Хотя скорее наблюдатели — тот самый пеликан с чубом шёл за нами с двумя прихвостнями, которых я даже не запомнил.
— Это он, этот Василий всё натворил! — пеликан не выдержал, и всё же повысил голос.
В кого он тыкал там пальцем, можно было не гадать.
— Хочешь сказать, пустой вырубил Плетнёва?