Приручение. Том 2

«Жена», – эхом снова и снова повторялось в моей голове, будто заезженная пластинка. Во рту снова и снова пересыхало, сердце выпрыгивало из груди, а ноги предательски подкашивались. «Жена».

А затем звук открывающихся дверей лифта отрезвил его вместе с топотом ног по мраморному полу десяти охранников. Он резко выровнялся по струнке, натягивая беспристрастное выражение лица, холодное и безучастное.

– Все готово? – снова Конрад казался собранным и холодным, как непробивная скала. – Мы должны быть на месте через пятнадцать минут. Не позже.

– Все чисто, босс, – отозвался один из них, поздоровавшись кивком. Одной лишь своей энергетикой Шульц заставлял каждого из охранников чувствовать себя неуютно и напряженно. Огромные необъятные амбалы старательно отводили взгляд и едва заметно морщились, стоило встретиться тет-а-тет с Конрадом.

Я вздрогнула от мысли, что собиралась сбегать от этого человека. В глазах моих отразился ужас, и Конрад поймал его через стеклянную панель дверцы лифта. На какой-то момент мне даже показалось, что он знает о моих планах, и я в испуге сжала пальцы, удерживаемые мужчиной цепкой хваткой. Это его будто еще больше ожесточило, подобрало.

– Ты готова, Эмми? – обманчиво спокойно произнес он, а я с трудом натянула легкую улыбку.

– У меня есть выбор? – голос предательски дрогнул, глаза стали стеклянными от того, как напирал на меня Шульц. Будто танк, поставивший себе за цель протаранить меня со всех флангов.

– Нет, – протянул босс, и в голосе послышались властные рычащие нотки. Будто он говорил не только про сегодняшний вечер, а про брачный контракт и про возможность завести ребенка… Про всю мою жизнь в целом. – Его у тебя нет, Эмми.

Всю дорогу в лифте стояла гробовая тишина, прочертившая между нами невидимую толстую стену. Но когда на парковке мы отправились в противоположную от машины Шульца сторону, я нахмурилась и напряглась.

– Дома связаны подземным туннелем, что помогает избежать пробок, – не на шутку удивил меня Конрад. Я не имела никакого представления о плане элитных домов, хотя частично косвенно принимала участие в их строительстве. – Через пять минут мы будет уже около нужно лифта.

– Но… – я растеряно опустила взгляд на ноги, где красовались шикарные туфли на тонких шпильках. После недели ношения обуви на ровной подошве, теперь ноги непривычно ныли от нагрузки, а пять минут ходьбы в гору явно могли сделать из меня под конец пути вялого тюленя. Отряхнувшись, выпрямилась и последовала вперед. – Не важно, идем.

Только вот Конрад продолжал стоять на месте, все еще удерживая меня за руку. Я обернулась, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и споткнулась об его внимательный цепкий взгляд.

– Подойди, – скомандовал он, притягивая обратно. А затем снял свой выглаженный идеальный пиджак, заставляя продеть руки в рукава. Конрад был значительно выше меня и больше, а его вещь повисла на моих плечах, будто на маленьком ребенке. – Здесь холодно.

Я покраснела и краем глаза посмотрела на охрану. Они казались неживыми роботами и вряд ли могли оценить этот жест. Какая-то часть меня робела увидеть в их глазах подобие осуждения или насмешки.

– Не думаю, что это хороший… – я запнулась на полуслове, когда мужчина без единого предупреждения подхватил меня на руки, фиксируя крепко, не давая возможности вернуться на землю. От неожиданности мир вокруг пошатнулся, а непроглядная ярость растаяла за моим полным недоумением. – Что ты делаешь?

– Помогаю тебе не сломать ноги, – прошептал мне в самое ухо, утыкаясь губами в щеку. И это было бы достаточно мило, не граничь его голос с приказными басом. – Уверен, доктор Грин не обрадуется, узнав, что ты уже щеголяешь на шпильках.

«Говорит человек, отжимающийся с сотрясением мозга?!» – хмыкнула я про себя, но мысли были совершенно в другом месте. Там, где все жгло и покалывало.

– А это тогда зачем? – я пошевелила челюстью, имея в виду его губы на моей коже. А затем он сделал нечто невероятное и совершенно безумное: сомкнул свои зубы на моей чувствительной щеке. Немного, едва ощутимо. Но и этого прикосновения хватило, чтобы судорога с сильнейшим электрическим импульсом прошлась по позвоночнику, делая из меня пареный овощ. Прочистив горло, я едва слышно ахнула: – Ты сумасшедший, знаешь? Совершенный и абсолютный псих.

– Возможно, – пожал плечами Конрад, и я была благодарна ему за то, что хотя бы здесь не соврал.

Шульц не поставил меня на ноги у лифта, несмотря на все мои просьбы и даже мольбы. Лишь на сороковом этаже около двери пентхауса его друзей он, наконец, позволил мне почувствовать землю под ногами. Удивительно, но за такой длинный и извилистый путь он ни разу не поморщился от тяжести и ничем не показал усталость, которой не могло не быть.

Я подобралась и напряглась, когда дверь поддалась, но в разрез моим ожиданиям на пороге появилась широко улыбающаяся блондинка в белой униформе.

– Добрый день, мистер и миссис Шульц, – громко и четко протянула она с явным мексиканским акцентом. – Вас ожидают в гостиной!

Я больно одернула Конрада за рукав рубашки, но тот и глазом не повел. Хотя… Я могла положить руку на отсечение, данное приветствие было обсуждено с ним заранее. Он выбрал его сам, решив испробовать на прочность мою нервную систему.

– Не хрипи, как ежик, – подтверждая мои догадки, по пути в гостиную шепнул мне явно веселый мужчина. «Он так развлекается! РАЗВЛЕКАЕТСЯ!» – шипела я про себя. – Привыкай. К тому же, это выглядит больше забавно, чем злобно.

Посмотрев на него с удивлением, я подметила все то же собранное холодное выражение лица.

– Я буду практиковаться, – выдавила я сквозь стиснутые зубы, впиваясь ноготками поглубже в его мягкую ладонь. – Благо, ты даешь мне много поводов!

Конрад сжал руку сильнее, сжимая мои пальцы почти до боли. Его губы распахнулись, будто он собирался что-то сказать, но мысль явно перебил вышедший из-за угла высокий кареглазый блондин.

– Конрад, я так рад! – голос незнакомца был звонким и непривычно громким, режущим слух. Глаза блестели искренним восторгом и воодушевленностью. Он протянул Конраду руку для пожатия, и мужчина наконец-то отпустил меня, переключившись на хозяина пентхауса. – Оу, это, как я могу предположить… Эмми Браун? Наслышан!

– Надеюсь, только с хорошей стороны, – он выхватил мою руку, оставляя на запястье краткий поцелуй. Мне же оставалось только надеяться, что речь идет о работе.

– Несомненно, – хмыкнул он, переводя смеющийся взгляд на Шульца. – О, смотрите, Эмми! Он ревнует меня к вам, представляете? А я между прочим счастливо женат! Что же говорить о свободных мужчинах, а? Вы, верно, как в тюрьму попали? Ха-ха…

Я резко посмотрела на Конрада и с удивлением заметила очаги зарождающейся злости. Только вот отделить их от привычной стальной маски мог лишь человек знающий Шульца «от» и «до». Еще несколько минут назад я была наивно убеждена, что только я так умею.

– Ты заставляешь меня раздумывать над тем, чтобы уйти прямо сейчас, Геб. – Конрад многозначительно приподнял бровь, а затем улыбнулся краешками губ. – Эмми, это Габриель Файкер. Мой хороший давний друг.

– Настолько давний, что я помню, как этот человек улыбался… – театрально ахнул Геб, повернувшись ко мне и комично быстро кивая. – Поверьте на слово. Конрад Шульц на самом деле когда-то улыбался. Это было давно, и теперь больше походит на миф.

Я усмехнулась, промолчав о том, что буквально сегодня утром удостоилась чести лицезреть эту редкую улыбку. Только теперь я сомневалась, что в ней было что-то искреннее и настоящее. Теперь я ни в чем не была уверена…

– Познакомьтесь с моей женой Флорой! – Геб повернулся и кивнул на подходящую к нам платиновую блондинку лет сорока, в коротком красном обтягивающем платье. В руках ее был полупустой бокал вина, а походка больше напоминала маятник, с трудом находящий равновесие и удерживающийся на ногах. – Наши четверо детей гостят у бабушки в Сан-Тропе, так что не имеем возможности представить их лично, Эмми.