Нарушая тишину

В аэропорту, благодаря мне, мы нигде не стоим в очередях, быстро проходим границу. Иногда ловлю на себе задумчивые взгляды Максима, но стоит мне повернуть голову в его сторону, он тут же отворачивается.

В итоге, через сорок минут мы выходим на улицу. Оказывается, Степан Геннадьевич уже побеспокоился за нас о гостинице, как и о водителе, который нас встречает возле аэропорта. Я, откинувшись на заднем сиденье, прикрываю глаза. Усталость в буквальном смысле валит меня с ног, но, вместе с тем, я чувствую внутри какую-то тихую радость, даже несмотря на то, что рядом со мной находится парень, который явно испытывает ко мне полный спектр негативных чувств. Ну и что? Мне с ним детей не крестить. Пусть думает что хочет, — это его дело, а мое… Мое — насладиться поездкой. Ведь в Нью-Йорке я впервые.

Я и сама не замечаю, как засыпаю, сидя в кресле. Просыпаюсь уже возле гостиницы.

— Эй, ты долго еще будешь храпеть? — Максим грубо толкает меня в плечо.

— Господи, да что с тобой?! — округляю глаза, тру место, куда ткнул парень.

— Вставай. Приехали, — бросает он и громко хлопает дверцей.

Я озадаченно провожаю его фигуру, которая быстро исчезает за дверьми гостиницы.

— Вот засранец. Даже багаж не помог донести, — с досадой сжимаю губы и следом поворачиваюсь к водителю. — Спасибо, — с улыбкой благодарю мужчину, который вытащил мне чемодан, и плетусь к зданию.

Как и думала, Максим до сих пор стоит на ресепшене. Бестолочь. Ведь не зря же его отец послал меня с ним. Языка местного он явно не знает…

— В смысле, мой номер занят? — произносит парень на чистом английском, а у меня от изумления вытягивается лицо.

— Извините, — лепечет администратор, глядя на Максима с сожалением, — но произошло недоразумение. Извините.

Я пялюсь на парня с открытым ртом, не в силах осознать, что Степан Геннадьевич обманул меня.

Макс окидывает меня высокомерным взглядом. Вытаскивает телефон из кармана, набирает номер.

— Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? — улыбается девушка, приветствуя меня на английском.

— Здравствуйте, — натянуто улыбаюсь в ответ.

— Мы вместе, — перебивает меня Максим.

— Ой, да. Извините, — кивает администратор.

— Алло, пап, — голос Максима звенит негодованием. Я навостряю ушки, хотя парень говорит так громко, что мертвого может поднять. — Что за лажа? Мне сказала админ, что мой номер занят! Ты точно нам с твоей секретаршей отдельные номера заказывал?

Максим замолкает. Стискивает зубы. Внимательно слушает отца, искоса поглядывая в мою сторону.

— Я не хочу, — цедит. — Пап! — возмущается и тут же кладет трубку. — Ненавижу! — шипит и, обдав меня ледяным взглядом, произносит: — Сегодня переночуем в твоем номере.

Я задыхаюсь от его слов. Меня пронимает дрожь, и тело покрывается испариной.

— Нет, — выдыхаю.

— Поверь, мне самому это не в кайф, — произносит презрительно. — А может, у вас имеются свободные номера? — обращается парень уже к администратору.

Та отрицательно качает головой.

— Извините. Сейчас сезон. На номерах бронь.

— Твою мать! — цыкает парень.

— Давай найдем другую гостиницу? Если тебе так противно спать со мной, — предлагаю, морщась.

— Спать с тобой я так и так не буду. Ты не в моем вкусе. Говорил же, — надменно произносит, отчего я заливаюсь краской, понимая, что неправильно сформулировала предложение. — Вы уже закончили? — неожиданно резко переключает свое внимание Максим на администраторшу, которая наблюдает за нашей перепалкой.

— Что? — подпрыгнув от неожиданности, спрашивает та.

— Номер оформляете? Или как? — вздергивает бровь.

— Да. Да, конечно. Извините, — администратор утыкается в наши документы, что-то заполняет, активно стуча пальцами по клавиатуре.

Максим отходит в сторону, максимально увеличивая между нами расстояние. Мне становится некомфортно. Зачем он это делает?! Как будто специально выводит меня из себя. Хочет задеть. Вызвать эмоции.

— Готово, — щебечет администратор, и я, вздрагивая, отвожу от парня взгляд.

Девушка отдаёт нам паспорта, я только протягиваю руку, чтобы взять свой, но Максим меня опережает, забирает оба документа себе.

— Спасибо, — кивает и, резко развернувшись, направляется к лифту.

— Эй! Стой! Подожди меня! — вскидываясь, подхватываю чемодан, бегу вслед за ним. Если мы сейчас разминемся, то я даже в свой номер не смогу попасть. Вот урод!

Максим останавливается у лифта, а я, поскользнувшись на кафельной плитке и не успевая затормозить, лечу в него. Растопыриваю руки в надежде найти в нем опору, и, когда я с пыхтением уже касаюсь его одежды, он просто отходит в сторону. Мои подушечки чиркают по его ветровке, и я со всего маха шлепаюсь вниз, больно ударяясь коленями.

— Ай! Ай! — вскрикиваю.

Но в первые секунды я даже не понимаю, что у меня болит: ноги или самолюбие. Меня душит злость. Я поднимаю на парня глаза, полные ненависти.

— Чего расселась? Устала? Вставай давай, — командует так, как будто я ребенок-неудачник. — Господи! Какая же ты жалкая. Смотреть противно.

И, тут же подтверждая свои слова действиями, отворачивается.

В этот момент двери лифта открываются. Парень заходит внутрь, а я продолжаю сидеть на коленях. Слезы обиды застилают глаза.

— Долго еще будешь пол протирать задницей? — ерничает.

— Девушка, вам помочь?

Слышу позади себя родную речь, выраженную глубоким мужским голосом, и вижу нависающую надо мной тень.

Я даже толком не успеваю сообразить, что происходит, кому и что надо ответить, как неожиданно в меня, будто клещи, впиваются пальцы Максима, и он со всей дури дергает меня вверх и на себя. Я, не ожидая такой реакции, не успеваю взять контроль над своим обмякшим телом и с силой ударяюсь носом в его плечо.

— Ой! — мгновенно поднимаю руку к носу, тру его. — Ты обалдел?!

Поднимаю на него недоуменный взгляд, но Максим смотрит куда-то мне через плечо.

— Она со мной, — по-хозяйски притягивает меня за плечи к себе, сжимает их до боли.

— Тогда смотри за своей женщиной.

Я хочу глянуть на того, кто стоит за моей спиной, но Максим молниеносно перемещает руку мне на затылок, фиксирует, отчего получается, что я могу смотреть только ему в плечо.

— Разберемся как-нибудь, — отрезает парень.

Дальше — шуршание закрывающихся дверей и, как следствие, свобода.

Как только оказываюсь свободной, сразу же отскакиваю от парня в другой конец лифта. Оглядываюсь. Мы одни.

— Слушай, ТЫ! ТЫ что себе позволяешь? Хам! Мерзавец! Сопляк!

Мгновение. Одно. Максим оказывается невероятно быстрым. И вот уже я прижата спиной к перилам лифта. Парень склоняется надо мной так близко, что я чувствую его опаляющее дыхание. Он смотрит на меня. В глазах — жгучее желание. Я шумно сглатываю. Мне невыносимо жарко. Все горит. Я приоткрываю рот, чтобы облизать губы…

И Макс целует меня. Я не ожидала этого. Я думала… О чем?! Господи! Я как сумасшедшая, потерявшая контроль над собой, вцепляюсь в его волосы на затылке и целую в ответ. Это самый чувственный поцелуй в моей жизни. И самый быстрый (не считая того, который у нас с ним уже был).

Мы отрываемся друг от друга, когда лифт останавливается на четвертом этаже. Я чувствую себя так, будто бы только что взлетела. Не хочу думать, в чем причина…

Но тут же с размаху грохаюсь обратно на землю. В самом прямом смысле. Так как Максим отпустил меня, и мои коленки, прогнувшись, не захотели держать тело.

— Черт! — шиплю, хватаясь за перила, подтягиваюсь.

— Господи! Какая же ты…

Макс помогает мне выйти из лифта.

— … жалкая.

— А ты придурок, — бурчу под нос, за что тут же лишаюсь поддержки, но, слава Богу, мои ноги уже окрепли.

Макс смотрит на меня сверху вниз, и его глаза полны надменности.

— От тебя другого и ожидать нечего было. Знаешь, выражение есть у нас, у богатых, о таких, как ты: как быдло ни одень, нутро не изменится.

— Ах, ты! — замахиваюсь на него своей сумкой, но парень ловко отскакивает в сторону. — Сопляк недоделанный!