Страница 1 из 9

Сон Ивана

Шарычев Алексей

Алексей Шарычев

Сон Ивана

Вновь открываю я свою тетрадь,Чтоб рифмой в строки ловко написатьИсторию одну; чтоб можно почитатьЕё вам было на досуге.Внемлите этой рифме, други.Когда в сиянье солнце лик свой кажетЛучами обнимая шар земной,И воздух от росы так свеж и влажен,Что бодрость накрывает с головойВсё наше существо; и новый летний деньВосторгом душу наполняет,Когда уходит грусти даже тень,Когда на сердце музыка играет,Тогда и стих слагать совсем не лень.Холодною ж зимой, для мысли нет веселья,С трудом дружуся в это время с головой,И каждый день, как будто бы с похмелья,Нет путной думы в голове пустой.Скрипя умом мелодию слагаю,Но, строчка, две и я уже шагаюЛегко в звучаньи ритма своего,Как это происходит, я не знаю…Зима, иль осени печальная картина,Жар лета и весна – мне всё едино,Я про сезон упомнил для красы,Мысль тормозит лишь из-за «Тизерцина».Его в вечерние часы на сон грядущий принимаю,Чтоб спать спокойно было мне,Чтоб не метаться как на медленном огнеВ бессоннице проклятой и докучной.О, это мука, доложу я вам,И не поддаётся то словам,Что ощущается сознанием моим,Когда безумным взором по угламИщу я тех, кто невидим.И в голове моей, как шум и гамТе голоса на миг не умолкают,Которые, мой разум создал сам.И говорят они, кричат, хохочут,Спать не дают и нету мочиВнимать им в этой сонной тьме,В томленьи этой вечной ночи.Злой ветер за окном хрипит,И мёртвый свет луны струитсяСквозь дымку облаков;Не спится, как счастлив тот, кто спит…И вот уж год пилюли пьюИ наконец-то крепко сплю,Но ум мой притупился сильно,И вряд ли б рифму я осилил,Коль б дозировку не сменил.Сейчас же, оптимум нашёлИ снова стиль и слог обрёл.(Хотя, их может и в поминеВовсе и нету у меня),Пишу, как будто бы шутя —И в этот миг я счастлив в мире.Отвлёкся, где же мой рассказ?А он то будет сей же час,Вперёд, перо мое шальное,Звучи, мой бодрый мысли глас!

Глава 1

Всё это было до того,Как неизвестный миру вирусВ короне вдруг воссел на трон;Года на три я отодвинусьОт этих пагубных времён.Вот едет некто, человек,До тридцати ему нет года,В окно любуется природой,Несёт его машины бег.Таксист-извозчик правит лихо,Магнитофон играет тихоИ ветер с шумом бьёт в салонЧерез открытое окно.Проходят фуры караваном,Быть может, из далёких стран,А у обочин, по канавамРасставив свой нехитрый стан,Торгуют дачники товаром.Верста мелькает за верстой,Летит бескрайняя дорога,Простор охватывает окоНе пресыщаясь красотой.Вокруг леса, поля и реки,Вот деревенские дома,Что строилися век от векаНамёткой русского ума.Приятны для души картиныРодной отчизны дорогой,Эх, Русь, люблю твои седины,Един я, родина, с тобой.Вот у столба венок поставлен,Посмотришь дальше, вон другой…Кто ж тут так быстро и случайноРасстался с буйной головой?Где вы, куда ушли от сюда,Прервав свой краткий жизни путь?Зачем мы все идём до тудаИ нет возможности свернуть?Дорога, глупая дорога…Тут он пришёл в себя немного,Развеяв грёзы на яву,И рассмеялся грустно, строго,И закурил ещё одну.От выпитого пиваГолова шумит,Ещё глоток и сноваПринят бодрый вид.Как назовем героя?Наверное, Иван,Такое имя для славянВесьма, весьма знакомо.Вот, значит, они едутВаня и таксист,Ведут они беседу:«Этот «порох» чистКак снег в горах Алтая,Уж я-то это знаю,Я, так сказать, из лиц,Кто вечно покупает…»– Не надо, говорю, —Ваня отвечает.Я «хмурый» не люблю,Я «скорость» обожаю.«Был амфетамин,Но щас не дозвониться,«Солянка» только есть,Не хочешь ли убиться?»– Да что же, значит здесьКак и у нас разруха?Где сел, там же и слезь,Беда-беда, непруха.«Ты б в Питер поезжал,Там «марки» и грибы,Как эти вон столбы.Куда бы не шагалВезде найдёшь отраду,Кислотные дождиТам льются до упаду,Тут этого не жди.»– Что и говорить,Культурная столица.Понял я давно к чемуВедёшь, не сбытьсяЗадумке всё ровно.Кумарит вон тебя,Ты «порошок» и хвалишь,А сам, наверно, знаешь,Что есть и «скорость» для меня.«Хорош напраслину взводить,Не знаю я, вот гадом быть!Приехали, звонить иль не звонить?»До города добравшись наконец,Иван задумался печально:«Изрядно пьян, от «гречки» мне конец,Взять «соли» тупо и банально,Хоть всё же это бычий кайф,Но приход необыкновенный!Вмиг растворяешься в вселенной,Жаль, что безумный потом драйв,А отходняк – избави боже…Ну если только так, немножко.»– Звони на счёт «солей», извозчик!И вот уже закладку доставая,От радости повеселел Иван,Под нос чего-то напеваяОтправился к себе, как в ресторан.Идя на съёмную квартиру,Момент экстаза предвкушал,И показавши фигу мируСвою реальность создавал,И знал, что скоро будет бездна…Вот вожделенный миг, укол,И стало всё чудесно,Сознанья луч во тьму ушёлИ осветил там неизвестность.Скользнувши в море эйфорииНаполнил светом он простор,И растворился в этом мире.Под занавесью век, как шторМинуты три Иван валялся,Глаза открыв, он разбежался,Пошёл по комнатам бродитьИ сам с собою говорить…Теперь оставим мы Ивана,Чтоб можно было нам судитьКаков бывал он вне дурмана,Каков бывал, когда не пьяный,Ведь мог и без того он жить.Нет, далеко он не таков,Не крыса из эксперимента,Что от момента до моментаЛапкой скребёт у рычажковДля новой дозы наслажденья.Влекли Ивана вожделенья,Но стержень воли тоже был,Хоть и настойчиво губилОн этот дар без сожаленья.В Иване был источник сил,Дарующий ему надежду,Что вскоре сбросит, как одеждуВсё, чем пленён он в мире был.Бывало, по четыре годаОн трезв как стёклышко ходилИ ощущал себя свободным,Но был тоскою злой томим.И трудно описать словамиТу боль души, то состоянье,В котором пребывал Иван,Не поддается то словам.Физически вполне здоров,А от души одни обломки.Он жил как будто в дымке снов,И каждый день, как на иголкиСтупал он в зыбкий жизни путь,И думал: «Почему свернутьНельзя с проторенной дороги?Куда несут меня здесь ноги?Какие в этом смысл и суть?Да, каждый видит здесь свой сон,Но для меня кошмарен он…»Хоть другом книги Ваня не был,Но и врагом он ей не был,С утра, бывало, до обедаПрочтёт кой-что по мере сил,Потом физической зарядкойВ порядок тело приведёт,Так изо дня в день и живётПокуда уж не станет гадко.Тогда зовёт его кабак,Иль дым травы, иль потяжёле,Но собирает Ваня волюИ всё же крепится, бедняк.Бывает, вроде эйфории,Что-то нахлынет на него,И ощущает Ваня силу,И бодрость духа своего.Затем депрессия нагрянетИ вновь весь свет собой подавит.Знал Ваня, что он не здоров,Что он в плену своих оков,Что психика его больнаяЛишилась счастия и рая.«Повсюду лишь кромешный ад,И нет возврата мне назад,Когда был счастлив не рожденныйИ в мир, как в грязь не погруженный.И каждый день, и каждый часМне мука разум застилает,Свет радости во мне погас.Но вроде есть воспоминанья,А вот припомню-ка, сейчас…Да, было время и веселья,Но что-то долго уж похмельеВсё тянется и тянется,Ох, тяжело мне справиться.Как тягостно мне всё вокруг!Мир для меня исчадье ада,Попал видать, в его я круг,Мне б выбраться от сюда надо.Такое Данту и не снилось,То, что сейчас во мне явилось…Всё в чёрных красках, злоба, боль,Вдруг, вспышки ярости, как красный,Грусть жёлтая летит как моль,Жрёт душу мою гневно, страстно.И совесть в существе моёмДавит чугунными тискамиМне сердце бедное; векамиКак будто бы скитаюсь яВ тоске ужасной меж мирами.Не обретаю я покойВ этой извечной сказке злой.»Как говорили мы, словамЕдва ли это удается,Не рассказать им, как ИванРыдает, воет и смеетсяВ сознании своём больном,Не будем больше мы о том.Где ж мы оставили Ивана?Ага, в воздействии дурманаЛикует, бродит не в себе.Подходим мы к второй главе.