Страница 21 из 33
– Что за херня… – Марк дернул сильнее.
Безрезультатно. На пятой попытке стало очевидно, что дверь была заперта снаружи. Его, наконец, осенило. Да быть того не может!..
– Ева, мать твою, – выругался Марк и стал ожесточенно бить по двери кулаком, надеясь привлечь внимание подруги снаружи. Но девушка была уже за пределами школы, вполне счастливая, направляясь домой, от столь удачно выполненного плана.
– Что случилось? – встревожилась Агнес, подходя к Марку. – Дверь заклинило?
– Не совсем, – выцедил злобно он, ударяя сильнее по двери.
– В смысле? Ты скажешь, что происходит?! Почему дверь не открывается? – запаниковала она, и Марк разозлился сильнее.
– Ева закрыла нас… Вообще, она должна была закрыть тебя одну, но что-то пошло не так…
– Что?! Зачем? – возмутилась Агнес.
– Я думал, чт… – он не успел договорить.
– Думал? А ты умеешь? – ехидно выплюнула Агнес, сжимая руки в кулаки.
– Не провоцируй меня, Уокер, – рявкнул Марк.
– Не смей на меня наезжать, придурок, потому что мы здесь застряли исключительно по твоей вине! – выкрикнула девушка и внезапно пошатнулась.
Перед глазами потемнело, и до нее только сейчас будто дошел смысл происходящего. Она заперта.
– Ты наказана, – дверь хлопнула прямо перед ее носом, и ребенка буквально швырнули в подвал. Послышался скрежет задвижки. Коленки вспыхнули острой болью.
– Папа! Пожалуйста, открой дверь, мне страшно! – девочка заколотила маленькими кулачками по двери, но ее никто не слышал.
– Я больше не буду, обещаю! Я не буду, папочка! – малышка разрывалась от слез, громко рыдая. – Пожалуйста, выпусти меня!
Никто не придет.
– Мне больно…
В кладовке было совсем темно и очень страшно. Агнес плакала все сильнее и сильнее, но ее так и никто не услышал. Ребенку мерещились в кромешной тьме невидимые чудовища. Она сжалась вся в комочек, забиваясь в угол комнаты и закрывая глаза и уши худыми, тоненькими руками. Слезы сотрясали ее маленькое, хрупкое тельце. Голова болела от того, как он тянул ее сегодня за волосы. Почему он так сильно ее ненавидит? Что, если она навсегда застрянет в этой темноте? Пальцы ребенка начали дрожать, сильнее сдавливая уши. Нельзя открывать глаза.
– Мне страшно… Мамочка… – она судорожно всхлипнула, трясясь от ужаса.
Агнес чувствовала себя совсем незащищенной, одинокой и брошенной. Почему ее никто не спасает?.. Ведь в сказках, которые ей иногда читает мама, в конце добро всегда-всегда побеждает зло.
– Я больше не буду… – пошевелила она похолодевшими губами.
Кладовка совсем тесная.
Маленькой Агнес почудилось шуршание рядом с собой, и она почувствовала, как ее тело стремительно ослабло. Воздуха так мало. Окошек в комнате нет. Света нет. Есть только монстры, которые так и норовят ее поймать и убить.
Девочка изнуренно положила голову на колени, слезы покатились по ее щекам. Что-то черное, вязкое, сильное подобралось до ее глотки, разрывая изнутри, душа. Она застряла здесь навсегда.
Страх. Липкий от пота, тягучий, властный. Она чувствовала его снова. Перед глазами пронеслись картинки из детства. Тогда ее тоже заперли. Ужасные ощущения, словно ядовитым жалом, пронзили ее сердце. Все повторяется. Она сейчас задохнется.
Девушка судорожно обернулась, окидывая комнату невидящим взглядом. Всеобъемлющая паника сковала Агнес, заставила на долю секунды остановиться и ее сердце, и дыхание, отобрала способность мыслить, толкая на безумные решения.
Агнес судорожно боролась с собой, пытаясь не позволить фобии одержать верх, но было слишком поздно – она уже поддалась слабости. Выхода нет.
Девушка сделала неуверенный шаг вперед, опираясь о стену и тяжело дыша. Казалось, будто она застряла в лабиринте, откуда нет спасения. Невозможно было мыслить здраво. Единственное, о чем сейчас думала Агнес, это о том, чтобы не упасть в обморок.
Марк в это время был занят мобильным: пытался делать звонки, но сеть в помещении упорно не хотела ловить. Наконец, он обернулся и заметил прижавшуюся спиной к стене Агнес.
Парень недовольно направился к ней.
– Чего стоишь? Помогла бы лучше.
– Не могу, – едва пошевелила губами девушка.
– В смысле? – скривился он. – У тебя с собой мобильный?
– В сумке, но там нет… зарядки, – она схватилась за горло.
– Что такое?
– Мне плохо, – произнесла Агнес с трудом.
– Хватит придуриваться.
Что-то подсказывало ему прислушаться к девушке, но он не пропустил в себя эти мысли. Бред. Все лгут, она не исключение. Очередная дешевая уловка.
– Я не… Мне правда очень плохо, – тихо повторила она.
– Ты пытаешься надавить мне на жалость, чтобы я почувствовал вину? Дура, – заключил парень.
Он продолжил описывать круги по комнате, пытаясь «словить» сеть. Экран потускнел. Батарея была близка к разрядке.
Парень стиснул зубы, вскипая от гнева.
Какого черта это произошло с ним? Ситуация была настолько нелепой и так сильно портила его планы, что он был готов крушить все на своем пути.
– Здесь темно… Мне страшно… – пролепетала Агнес, и Марк разозлился еще больше.
– Я же сказал: прекрати этот цирк! – в ярости прикрикнул он на нее. Мало того, что она ничего не делала полезного, так еще и умудрилась выбесить его.
Девушка вздрогнула всем телом и тихо всхлипнула.
Марк выдохнул. Здесь что-то не так. Агнес так себя обычно не вела. Кажется, это не игра. До него медленно начало доходить. Парень приблизился к ней.
Навязчивые мысли начал медленно сводить Агнес с ума. Страх словно стал осязаемым. Девушка в отчаянии схватилась руками за виски.
– Я не выберусь, я задохнусь… – как в бреду, пробормотала Агнес, едва не рухнув, ноги ее подкосились.
Марк снова посмотрел на нее, теперь совершенно ясно осознавая: Агнес не притворялась и очевидно страдала тяжелой формой клаустрофобии.
– Я… не шучу… Я потеряю контроль, я сойду с ума… – девушка стала ловить воздух ртом, а затем начала стремительно оседать, но Марк подхватил ее за талию, не позволяя упасть на пол.
Она закрыла глаза, тяжело дыша. Парень буквально чувствовал, насколько ей было плохо сейчас. Сомнения, издевки, равнодушие, месть – все отодвинулось на второй план, уступая место такому же страху и тревоге. За нее.
Видеть ее настолько беспомощной отчего-то было для Марка пыткой.
– Агнес, Агнес! – парень испуганно сжал ее плечи, встряхивая девушку, чтобы привести в чувства.
Она была бледной как мел. Синие губы, прикрытые глаза, дрожащие ледяные руки и трясущееся тело – Агнес была настолько беспомощной и напуганной, что у Марка заныло в груди. Он коснулся ладонью ее щеки, ласково поглаживая по холодной коже.
Ее губы тряслись, в глазах плескался неподдельный ужас.
– Агнес, смотри на меня, – он нервно облизнул сухие губы. – Пожалуйста.
– Я просто сейчас умру, Марк, я не могу дышать… Воздуха совсем нет, – она задыхалась, руки едва заметно дрожали от дикого напряжения.
Она обняла Марка за шею, прижимаясь к нему всем телом, пытаясь найти в нем поддержку, в которой отчаянно сейчас нуждалась, согреться. Кончики пальцев стали неметь; Агнес буквально чувствовала, как пульсировала ее кровь в сосудах. Все тело словно сжалось, стало пустым. Внутренние странные ощущения ее изматывали, пугали. В голове висело неопровержимое осознание того, что она сейчас задохнется. Девушка судорожно пыталась как можно чаще дышать, что ей не удавалось и только сильнее давило на легкие. Прервать этот адский круг не выходило – страх уничтожал ее.
– Нет, Господи. Конечно же, нет. Все пройдет, просто не паникуй, – произнес растерянно Марк, пытаясь хоть как-то помочь девушке.
Конечно, чертовски глупо говорить «не паникуй» человеку, которого настигла паническая атака. Это как сказать потухни огню, поливая его керосином, и Марк это прекрасно понимал. Страх иррационален, а, значит, любые логические доводы сейчас были бессильны, это был неправильный путь для того, чтобы достучаться до нее.