Страница 95 из 101
И так, что имеем? Попавший в танк с близкого расстояния восьмидесятипятимиллиметровый осколочно-фугасный снаряд, с легкостью проламывает лобовую броню «Викерса», гарантировано уничтожает экипаж, и основательно разрушает бронированный объект. Это уже хорошо. Затем я осмотрел несколько подбитых танков и броневиков, и убедился, что орудия системы Плахова и французские орудия системы Гринье вполне способы наносить существенный урон бронированным целям и на больших расстояниях. Правда, полное разрушение танков маловероятно, а вот выведение из строя ходовой части и двигателя, вполне реально. Делаем очень важный вывод: оставшиеся в распоряжении британцев броневики мы выбьем. Очень своевременно я произвел осмотр поля боя и результатов действия артиллерии. Очень. Есть, над чем поразмышлять, планируя последующие бои. Настроение стало получше.
Поздно вечером генерал Воронов доложил о наших потерях. Погибло две тысячи двести солдат, ранено четыре тысячи, разбито четырнадцать орудий и двадцать семь пулеметов. А британцев мы «намолотили» примерно четыре тысячи двести пять, точный подсчет затруднен, так как от многих остались только фрагменты. Потери у нас существенные, но в пределах нормы, ведь мы стояли в обороне. Также отец сказал, что начальник разведки отправил несколько разведгрупп для выяснения обстановки и выявления мест базирования противника. Пополнение боезапаса проводится, к утру, возможно, исправят шесть орудий.
Так закончился второй день сражения. Завтра нам предстоит наступление, а значит, потери живой силы и вооружения возрастут, пусть британцы остались без танков, но артиллерии у них было достаточно, в том числе осадные орудия имеются. Вот бы до них добраться, может, озадачить разведку – спецназом -то, ДРГ, мы пока не обзавелись. Об этом, кстати, тоже нужно будет серьезно переговорить с дедом и шахом. Они обязательно одобрят идею создания таких подразделений.
Утром в первую линию обороны подтянули из тыловых позиций десять батарей. Согласно плану, мы должны нанести по врагу одновременный артиллерийский удар. Разведка докладывала, что британцы готовятся к наступлению, и по всей видимости нанесут удар всеми наличными силами в направлении Ахаджара. Свои тылы от нашей 10-й дивизии противник прикрыл несколькими линиями окопов, установив два десятка орудий. Против 7-й и 8-й дивизий, нависших на флангах, выставили немногочисленные заслоны. Британцы в горы подняться не могут, но и нашим войскам спуститься не очень-то легко, проходимые тропы находятся под прицельным огнем обеих сторон.
В восемь часов, после получения сведений о готовности, заговорила артиллерия, отправляя в сторону противника смертоносные гостинцы. Однако противник не хотел оставаться в роли мальчиков для битья, нам ответили из орудий, и довольно прицельно. Разнокалиберные снаряды стали рваться на наших позициях, выводя из строя орудия, калеча и убивая расчеты. Пехоте тоже досталось неслабо, несмотря на то, что они находились в укрытиях. Через тридцать минут перестрелки, британцы арт-огонь прекратили, а мы перенесли стрельбу вглубь их обороны. И тут случилось то, отчего мои глаза чуть не полезли на лоб.
Плотная серо-зеленая «змея» ползла в нашу сторону. Присмотревшись в бинокль, смог рассмотреть, что эта «змея» является строем британских солдат, который бегом направился атаковать наши позиции. Артиллеристы перешли на шрапнельные снаряды. Появляющиеся проплешины в строю британцев, моментально заполнялись новыми солдатами, и вся эта масса набирала скорость, что-то нечленораздельно крича. Однако, этот отчаянный, постоянно звучащий боевой клич не слишком помогал англичанам. По пехоте неприятеля вели стрельбу все наличные артиллерийские системы, но остановить наступательный порыв этой человеческой цунами не получалось. Перебираясь через горы погибших, британцы хлынули на первую полосу обороны, казалось, они даже не заметили губительного огня множества пулеметов, расстреливающих их в упор.
Артиллеристы сейчас били по хвосту «змеи», боясь накрыть свои позиции, где-то минут через двадцать, его отсечь удалось, вернее сказать, там просто не осталось живых.
Преодолев первую полосу эта «змея», эта вражеская волна, не остановилась, а продолжила движение ко второй линии обороны. Наша пехота обрушила на противника лавину ружейно-пулеметного огня со всех направлений, и случилось чудо, «змея» замедлила движение, а затем полностью встала, волна схлынула. Как мне показалось, именно этого момента ожидали командиры подразделений нашей пехоты. Разом солдаты в мундирах песочного цвета поднялись из окопов, и набросились на порядки британцев, ведя на бегу огонь из ручных пулеметов и винтовок. Но выучка британских солдат была выше нашей, они попытались организовать оборону по очаговому принципу, ощетинившись штыками и огнем из винтовок. Однако наступательный порыв наших войск сдержать не смогли, нас было значительно больше. Две силы сошлись в яростном и кровавом штыковом бою. Кошмарное зрелище, ужасное событие любой войны – рукопашный бой, когда в ход шло абсолютно все, а иногда и оружие последней надежды – зубы бойцов, в полном отчаянии рвавших неприятельские глотки – это страшные сны на всю жизнь для оставшихся в живых участников.
А я говорил Анастасии, что атаки со штыком наперевес уже отошли в прошлое, подумал я, глядя на смертельную вакханалию, развернувшуюся перед моими глазами.
Наш численный перевес быстро сказался, силы противника таяли, словно снег на ярком солнце. Очаги сопротивления безжалостно уничтожались пулеметным огнем и штыками, этих очагов с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Потери с обеих сторон по всей вероятности будут ужасающими. От этой мысли у меня защемило сердце, но я старался не показывать своего волнения офицерам штаба. Боевыми действиями руководил отец, я не вмешивался. И вот наступил момент, когда солдаты в серо-зеленых мундирах полностью растворились в массе наших солдат. В отдельных местах звучали одиночные выстрелы, это наши солдаты добивали раненых врагов. Это была победа, пусть и очень кровавая, но наша победа.
Поле боя стонало неописуемыми ранениями участников грандиозной и безжалостной схватки. Это была цена независимости Ирана, всех его жителей. Это была цена будущего развития государства. Это надо будет обязательно отразить в той древней книге, которую я изучал с интересом в первые дни пребывания в гостях у шаха. А также в величественном памятнике мужеству иранского народа и всем погибшим за него российским советникам и союзникам из других стран.
- Господин генерал, - позвал отца, - а как там 10-я дивизия?
- Противник предпринял попытку прорыва нашей обороны в направлении Бушира, собрал в кулак уцелевшие броневики и пехоту. Силами 7-й, 8-й и 10-й дивизии эта попытка пресечена, броневики уничтожены, сейчас пехота добивает остатки британских сил. Хочу отметить, что противник не принял предложение о сдаче в плен, которое им выдвинули. Британцы решили умереть, но в плен не сдаваться.
- И у нас они так же поступили, правда, предложение о сдаче в плен мы им не успели сделать. Британцы показали нам, как правильно наносить концентрированный удар без поддержки танков и артиллерии. Будь нас в разы меньше, то британцы перебили бы всех, до последнего солдата.
- Вполне с вами согласен.
- Отводите войска во вторую полосу обороны, пусть отдыхают. Из резерва направьте людей для оказания помощи нашим раненым и сбора погибших. Как вы видите, после такой «мясорубки» работы будет очень много.
Я еще раз взглянул на поле боя. Не слабонервный я, но когда видишь лежащие на земле в несколько слоев человеческие тела, то поневоле ощутишь дрожь в руках, и подкатываемую тошноту. Уселся на табурет и трясущимися руками чиркал спичкой по коробку, пытаясь прикурить папиросу. Затянувшись дымом, я закашлялся до такой степени, что из моих глаз побежали слезы. И непонятно: бегут они от дыма, или я оплакиваю наших солдат. Наверное, второе.