Страница 47 из 101
- Завтра с утра проведу рекогносцировку местности, привяжу основные ориентиры, измерю все дальности. На основании этого построю карточки огня, а там, по мере получения новых сведений буду вносить коррективы, и решать задачи. У вас своей артиллерии нет?
- Есть батарея поручика Гладунова, только у него орудия Корнеева, пятидесятимиллиметровые, маломощные и громоздкие, их по горам не очень то и потаскаешь. В лучшем случае в разобранном виде можно куда-то поднять. Мы пару орудий, таким образом, затащили на самую высокую гору. Оборудовали огневую позицию, правда, доставка снарядов и провианта расчетам довольно трудное занятие. Честно скажу, я не представляю, как ты будешь свои трубы таскать по горам, повозки за этим перевалом могут пройти километров двадцать, не больше.
- У меня есть специальные вьюки для минометов. Можем перемещать их там, где пройдет лошадь, а потребуется, солдаты на себе потащат, тренировались мы усиленно.
- Тогда дам тебе в помощь Гладунова, он здесь все излазил, покажет, что ему удалось обнаружить.
- Спасибо, Иван Федорович. А как обстоит дело со снабжением?
- Мин для тебя и снарядов для Гладунова в достатке, с этим нет проблем. Всяких круп и сухарей тоже запасено прилично. Вот с мукой и со свежим мясом пока не очень. Приходится пользоваться тушеными продуктами, в основном говядиной.
Вечером, сидя в палатке, написал письмо родителям, в котором сообщил о своем успешном прибытии к местам будущих боев. В конверт положил письмо для Анастасии. Её я заверил в своей любви, указал, что сильно по ней скучаю, что было правдой. Я действительно за Анастасией соскучился. Пока писал ей письмо, непроизвольно сжимал в руке подаренный кулон. Обычно перед сном, я открывал его, и целовал прекрасный лик - это был своего рода ритуал.
- Турки на этом перевале сидят около полугода, - просвещал меня поручик Гладунов утром следующего дня, - окопы, сами понимаете, копать они не стали, укрытия для пехоты, пулеметные гнезда и позиции артиллерии выстроили из камней. – Кое-где камни обсыпали землей. Маскировка, так себе, мы все, что смогли, заметили и нанесли на карту. За левой горкой у них развернут лагерь, выстроены временные жилища, тоже из камня. Турок здесь не более батальона. Собственно, зачем держать больше? Позиция очень удобная для обороны. Если мы попытаемся их атаковать, то перекрестным огнем из разных направлений наши наступающие роты турки быстро уничтожат. У турок хорошие французские орудия в семьдесят пять миллиметров. Если я правильно понимаю замысел турецкого командования, то главная задача не дать возможность нашим войскам пройти вглубь территории. Ведь в сорока километрах отсюда, наша дорога упирается в высокие горы, и расходится в западном - к поселку Харнук и в восточном направлении - к Трабзону. Если мы прорвемся, то можем, оказаться в тылу крупных группировок, готовящихся к наступлению по побережью Черного моря, и в направлении старой дороги на Баку. Других пригодных для масштабного наступления путей не существует.
- А вы, Степан Степанович, хорошо знаете территорию противника, - удивился я. – Поведайте, откуда?
- У нас есть взвод пластунов из Терских казаков, командир у них есаул Трофимов. Они лет пять назад здесь крутились, иногда ходили в «гости» к туркам, кое-чем поживиться. Многие тайные тропы Трофимову известны. Вот он со своими казачками нас свежими сведениями и снабжает.
- А наш командир еще не прорабатывал план возможного наступления?
- Иван Федорович? А то как же, прорабатывал и неоднократно, и всегда выходило, что потери у нас будут значительные. Потому-то вашу батарею и запросили на усиление. Кстати, далеко трубы бьют?
- На полном заряде шесть километров.
- Мои «корнейки» и то десять километров дают, а у вас калибр больше, и всего шесть.
- Зато мои могут поражать противника на обратных скатах высот, вот как в данном случае. Турки хорошо укрыты. Вы можете выбить только прямой наводкой пулеметные гнезда, порушить укрытия турок на передовых позициях, в лучшем случае, а позиции артиллерии и резерва пехоты вам недоступны. А если там рванет шестнадцатикилограммовая осколочно-фугасная мина, то живых останется мало.
Поручик Марков и унтер-офицер Мельников с отделением разведки тщательно исследовали с помощью дальномера и буссоли укрепления противника, наносили на карту выявленные цели. По правде говоря, работали солдаты и унтер-офицер Мельников, а Марков только поглядывал, пытаясь что-то подсказывать. Я им не мешал, потом сам все перепроверю, пусть стараются. Один раз я чуть не въехал Маркову в ухо, когда он уронил на камни бинокль и разбил его вдребезги. Ну, разве можно быть таким безруким!? Нельзя, что ли, на ремешке носить, как все нормальные офицеры? Все, гад, пижонит. Не знаю, как я удержался, но злость во мне кипела. У меня возникло желание сбить Маркова с ног, и долго и вдумчиво пинать ногами. Странно, раньше я за собой такого не замечал.
Три дня вели разведку, слава Богу, нам никто не мешал, да и мы старались действовать скрытно. За три ночи подняли, по согласованию с подполковником Светловым, на господствующие высоты все «корнейки» - оттуда им будет удобней вести огонь. Подполковник приказал хорошо замаскировать орудия, чтобы турки до начала атаки не смогли их обнаружить, пусть будут они неприятным сюрпризом.
Для моей батареи оборудовали несколько позиций, сложили высокие «дворики» из камня, укрытия для личного состава и боеприпасов. Турки не дураки, шевеление на наших позициях наверняка зафиксировали, возможно, даже опознали позиции минометов. Мне показалось странным, что у турок минометов нет вообще в этом месте.
Вечером третьего дня подполковник Светлов собрал всех офицеров в штабе на совещание.
- Получен письменный приказ о начале боевых действий, - сказал подполковник, потрясая в руках бумагой. – Наша задача: освободить перевал от турок и продолжить продвижение до развилки дорог. Достигнув этой точки, нам надлежит закрепиться и ждать подхода основных пехотных частей. Легкой прогулки не обещаю, противник у нас серьезный и хорошо вооруженный. По данным, полученным от нашего вездесущего есаула Трофимова, за этим перевалом, на удалении двадцати километров, турки оседлали перевал пониже, но загнали туда два батальона. Позиции еще до конца не оборудованы, они надеются, что у них будет достаточно времени, поскольку мы здесь увязнем надолго. Но я, поработав с картами и обсудив обстановку с нашими разведчиками, решил турками подложить свинью, которую они на дух не переносят.
Есаул Трофимов со взводом пластунов уходит на территорию противника. Оседлав возвышенности в тылу противника, перережет ему коммуникации. Трофимов выделяет десяток пластунов-проводников, которые скрытно проводят на вражескую территорию взвод стрелков-снайперов подпоручика Грушевского, задача которых с близкого расстояния в двести-триста метров уничтожать офицеров и обслугу орудий.
Поручик Гладунов занимается уничтожением пулеметов и разрушает позиции пехоты. Капитан Воронов засыпает минами позиции вражеской артиллерии и пехотного резерва. Не жалейте мины и снаряды, засевайте обильно.
После получасовой артиллерийской подготовки, я надеюсь, вы, пушкари, давно с целями разобрались, в бой вступают солдаты-горно-стрелки.
Предупреждаю всех командиров стрелков: передвижение по пересеченной местности перебежками, обязательное прикрытие ручными и станковыми пулеметами. Старайтесь выбивать живую силу точной стрельбой, не надейтесь на штыковые атаки.
- Ваше высокоблагородие, разрешите? – взял слово командир батальона капитан Григорьев. – Может, пластуны в тыл врага проведут пару рот наших стрелков? Тогда турки не выдержат двойного удара.