Страница 9 из 12
<p>
- А скажите... э-э-э, любезный, наместник сейчас в Новгороде?</p>
<p>
- Константин Тимофеевич? Где там. Он здесь не задерживается. В крайний раз встречали годов шесть назад, когда он от ливонцев возвращался. Да он в дела Новгородские не вникает. Посол государев! Не абы кто. На дьяке Новогород держится.</p>
<p>
Мы наконец пришли, и это стало понятно по скоплению возле дома хорошо одетых людей. Мы прошли Новгород почти насквозь и каменный дом дьяка, едва видневшийся из-за высокой каменной стены, стоял на его краю, на небольшом взгорке.</p>
<p>
Перед воротами стоял разночинный люд.</p>
<p>
- Тебя, любезный, как представить? - Спросил сопровождающий, останавливаясь у ворот.</p>
<p>
- Посол короля Англии, Сэр Питер герцог Бекингем, сказал я громко, удивляясь несуразности обстановки и прозвучавших слов.</p>
<p>
Разговоры от моих слов смолкли и толпа расступилась по мановению рук Григория Старкова.</p>
<p>
Купец подошёл к стражнику, что-то сказал ему и тот стукнул кулаком в калитку ворот. Та мгновенно распахнулась. Григорий Старков, обернувшись ко мне, вдруг улыбнулся и опять что-то сказал стражнику.</p>
<p>
Стражник посмотрел в нашу сторону и невозмутимость его пропала. До сих пор он стоял у ворот опустив очи долу", как говориться, чтобы не встречаться глазами с просителями, а тут...</p>
<p>
Увидев нашу кавалькаду, он крикнул:</p>
<p>
- Отворяй ворота!</p>
<p>
Из калитки выглянул недовольный напарник.</p>
<p>
- Чогось? - Попытался он воспротивиться, но первый стражник ткнул его кулаком под рёбра так, что того согнуло пополам.</p>
<p>
- Отворяй говорю, - рявкнул страж, толкнул его в склонившуюся голову и напарник исчез в калитке.</p>
<p>
Одна створка ворот качнулась вовнутрь.</p>
<p>
Мы прошли коридор расступившихся просителей и вытянувшегося стражника, который зашёл вслед за нами и опрометью кинулся к дому. Ворота закрылись.</p>
<p>
- Здесь подождём его сиятельства, - сказал Старков. - Бо осерчают.</p>
<p>
- Строг? - Спросил я.</p>
<p>
- Душка, - ласково ответил купец, - но порядок чтит.</p>
<p>
Я окинул двор взглядом, но ничего интересного не увидел. Вдоль стен вокруг дома шли широкие каменные дорожки. Перед домом, в два этажа и с двумя одноэтажными пристройками по бокам, имелась площадка, на которую выходило невысокое крытое крышей крыльцо.</p>
<p>
Вскоре из дверей вышел пожилой человек в дорогом, вышитым золотыми жгутами, кафтане, длинной до пят, в высокой, вероятно собольей, шапке. Распахнутые полы кафтана окаймлялись мехом, да и сам кафтан, похоже, тоже был подбит мехом соболя. На шее дьяка висела, низко опускаясь на грудь, золотая цепь из хитро переплетённых звеньев с массивной брошью.</p>
<p>
Я отшагнул в строну и пропустил Санчеса, державшего верительную грамоту, вперёд, а сам сделал едва заметный поклон.</p>
<p>
Из-за спины дьяка появился человек и стал спускаться к нам.</p>
<p>
"Подьячий", - подумал я, вспомнив инструктаж.</p>
<p>
Получив из рук Санчеса грамоту, человек внимательно рассмотрел печать, едва не лизнув её, и изучив текст, громко объявил:</p>
<p>
- Посол его величества короля Англии Генриха Восьмого Тюдора герцог Питер Диаш!</p>
<p>
Я ещё раз чуть склонил голову. Всё-таки это был обычный клерк, а не царь, или даже наместник. По мнению инструкторов, и этого было слишком много. Даже для наместника.</p>
<p>
Дьяк же, спустившись с крыльца, поклонился в пояс до земли и взяв из рук помощника грамоту мельком взглянул на неё.</p>
<p>
- Господин посол, ну как же вы? Не по этикету? Без уведомления?</p>
<p>
Однако я точно знал, что гонцы от Орешка отчалили вперёд нас и должны были поспеть гораздо раньше, но об этом умолчал. Пусть разбирается сам.</p>
<p>
- Только прибыли и сразу к вам, любезный Владимир Никитич, сказал я.</p>
<p>
- О! Вы складно говорите по-нашему. Хотя... Чего это я? Ране вся Ганза говорила по-нашему. И Англия тож. Весь берег варяжский жил Русью.</p>
<p>
Он вздохнул.</p>
<p>
- Изволите отдохнуть? Гостевой дом наместника к вашим услугам, а вечером прошу ко мне на приём в вашу честь.</p>
<p>
* * *</p>
<p>
Мы гостили в Новгороде три дня, считая с днём прибытия. После вечернего приёма у дьяка я весь следующий день отлёживался и отпивался квасом да капустным рассолом. Столько жирного и хмельного я и в той жизни не едал.</p>
<p>
Поражало изобилие продуктов из рыбы. Сиги, осётры... Пареные, вареные, копчёные. И говядины. Тоже в разных видах. Чего только не было. А вот почек заячьих не было, как и самого зайца. Я спросил. Сказали, нельзя. Церковный канон. Не было свинины и свиного сала. Зато были яства из говяжьего жира: с хреном, с черемшой, который мазали на хлеб. Я не рискнул попробовать.</p>